Мы звали его Володей

Многокилометровая очередь печально двигалась к Центральному Дому Советской Армии и по мраморным ступенькам поднималась в Краснознаменный зал, обтекая урну, над которой возвышался портрет человека в форме военного летчика. В траурном карауле стояли летчики-космонавты.

И вдруг очередь замерла, когда, поравнявшись с урной, пожилая женщина, шедшая на костылях, опустилась на колени и поползла к портрету с огромной гвоздикой в руке. Ее поношенные плащ и обувь говорили об очень малом достатке, а на гвоздику она, видимо, истратила последнее.

Она прикоснулась к портрету, положила гвоздику и на коленях замерла в скорбном молчании. Неожиданно она как будто выдохнула из груди: «Зачем же тебя, сынок! Лучше б меня бог прибрал!» Так же на коленях она вернулась к оставленным костылям. Ей помогли подняться, и очередь вдоль портрета и урны возобновила свое движение.

Народ прощался со своим Героем — первым павшим на дороге Космоса — Владимиром Михайловичем Комаровым — Дважды Героем Советского Союза, летчиком-космонавтом СССР.

Он ушел из жизни полный сил, здоровья, замыслов и надежд. Он остался в памяти с грустной улыбкой, глядевший портрета над урной. Остался в памяти молодым…

В день его семидесятилетия хочется вспомнить о нем и рассказать людям новых, подросших за три десятилетия поколений, каким был Володя Комаров в жизни.

* * *

Черная «Волга», подъехавшая к Дому радиовещания и звукозаписи, ничем не отличалась от подобных ей легковых автомобилей, заполнивших стоянку. И все-таки внимательные ребячьи глаза сумели заметить ее необычность. Когда машина остановилась, из нее вышел полковник в парадной авиационной форме и быстро исчез в дверях Дома радио. В автомобиле остался водитель.

Сначала к «Волге» подошли двое мальчуганов с портфелями в руках и сдвинутых на затылок фуражках.

— А правда с Вами приехал космонавт Владимир Комаров? Я его узнал, — задорно спросил один из них.

— Да, Владимир Комаров, — не без гордости за своего пассажира подтвердил шофер. И это было его ошибкой.

— Ага! Что я говорил? — воскликнул мальчишка.

— Я всех космонавтов знаю в лицо, — торжествовал он.

Ребята отошли в сторону, и о чем-то посовещавшись, стремглав бросились в подъезд соседнего дома. Через несколько минут они появились, но уже в сопровождении целой ватаги своих товарищей. В руках у каждого были открытки, книжки, марки. Эта компания остановилась рядом с машиной. Ребячий телеграф действовал безотказно. Толпа мальчишек и девчонок росла. К ним начали присоединяться и взрослые. «Волга» оказалась осажденной со всех сторон.

Время шло. Водитель заволновался. Он не представлял, как пробьется Комаров через толпу любопытных и жизнерадостных поклонников.

Комаров появился на ступеньках Дома радио и стремительно направился к ожидавшей его машине, но, натолкнувшись на живую ребячью плотину, остановился.

— Владимир Михайлович, подпишите, пожалуйста, — сказал тот, который узнал его первым, и протянул марочный блок. За ним послышались еще просьбы:

— Пожалуйста, дядя Володя!

Отступать было некуда, и Комаров, вытащив ручку, расписывался на книгах, открытках, газетах, марках. А он спешил, он очень торопился — опаздывал на важный прием. Владимир Комаров не мог оттолкнуть ребятишек, и, обращаясь к ним, сказал:

— Я очень спешу, ребята! Присылайте ваши открытки ко мне в Звездный. Я обязательно всем подпишу.

Космонавт сел в машину, и она медленно стала пробираться через толпу. Когда вырвались на простор автострады, шофер рукавом вытер пот с лица и, глядя на Комарова, проговорил:

— Зря я признался, Владимир Михайлович, что это Вы подъехали. Вот ребятня и осадила машину. Любят они Вас.

— Мечту они любят. Космонавтику любят. И открытки подписать надо, — задумчиво сказал Комаров, смотря на стремительно бегущий асфальт.

А потом в Звездный пришли сотни писем. И каждому в ответ возвращалась открытка или марка с автографом космонавта. Комаров сдержал свое обещание.

* * *

Шумная ватага охотников с ружьями и рюкзаками направилась к автобусу, стоявшему у одного из домов Звездного.

— Подождем Володю, — предложил кто-то из охотников.

— Сегодня он что-то задерживается. Это на него не похоже. В это время в окне автобуса показалось улыбающееся лицо Комарова:

— Ну, что, ребята, скоро поедем или кого ждем? — спросил он.

— Вот это да! Володя, ты здесь? А мы тебя дожидаемся…

Комаров остался верен себе. Он не мог позволить, чтобы из-за него что-то задерживалось, он не опоздал, а наоборот — пришел первым. Рассаживались. Путь к охотничьим угодьям был дальним. Автобус взревел мотором и, покинув Звездный, устремился в подмосковную ночь. И тут посыпались охотничьи байки.

Смеялся Володя негромко, но искренне. Глаза весело поблескивали. Он любил эти забавные истории, которые раз от разу дополнялись новыми смешными подробностями. Всю дорогу автобус содрогался от взрывов хохота.

Приехали к охотничьему домику. С шумом вывалились из автобуса. И тут обнаружили, что у Комарова кроме ружья и патронташа ничего нет.

— А где же твоя охотничья сумка? Забыл что ли? Куда дичь девать будешь? — допытывался Максимыч.

— Да нет, не забыл, не взял просто. А дичь?.. — Володя развел руками и улыбнулся.

Ю.Гагарин, В.Комаров, А.Николаев на привале

Зашли в охотничий домик. Главный егерь предложил Комарову для ночлега отдельную комнату.

— Ну, уж нет! Среди ребят веселей, и столько басен наслушаешься, что потом на неделю смеха хватит. Да и утром резвей одеваться. А то второпях еще и разбудить забудут, тогда ищи их.

Володя прекрасно понимал, что о нем не забудут, но от ребят уходить не хотел. Он как-то ровно дружил со всеми. И его уважали. Почти до рассвета не утихал гомон в комнатах охотников.

Заснули на часок. Как только забрезжил рассвет, пришли егеря. Слышался лай собак. Над озером стелился туман…

Охотники расходились на зорьку. Старший егерь предложил Комарову быть напарником, но Володя вежливо отказался. Он любил эти рассветные часы на охоте проводить один. И не потому, что чурался людей, нет. Он охотился по-своему.

Об этом необычном способе охоты Владимира Комарова рассказывал бессменный секретарь общества охотников из Звездного — Максимыч.

В то утро он увидел, как в камышовой глухомани опустилась утка и селезень. Максимыч знал, что туда, в довольно топкое место, ушел Володя в своих высоких охотничьих сапогах, и ждал, когда загремят выстрелы. Но их не последовало, Максимыч, недоумевая, стал пробираться через заросли камыша. Вот то место, где приводнились утки. Осторожно раздвинув стебли камыша, он увидел, как в маленькой заводи по зеркальной глади воды, распуская легкую рябь, плавали утка и селезень. Стоило только нажать курок, и оборвалась бы эта прекрасная идиллия. Максимыч привычно прицелился, но вдруг над самым ухом услышал тихий голос:

— Не стреляй, пожалуйста.

Максимыч оглянулся на голос. В охотничьем азарте он и не заметил, что находился в двух шагах от застывшего в камышах Комарова. Ружье его было опущено, и он зачарованно смотрел на птиц. Селезень плавал вокруг утки, время от времени чистя свои переливающиеся всеми цветами радуги перышки.

О чем думал в эти минуты Владимир Комаров? Быть может о неповторимой красоте родной планеты с такими вот яркими, сочными уголками, которые не рассмотришь с космических высот, а может быть о будущих исследователях Вселенной, которые многие годы будут лишены счастья созерцать мир, давший им жизнь. Он был мечтателем. Где-то рядом прогремел выстрел. Птицы испуганно встрепенулись, и, скрываясь за камышами над самой водой, полетели к дальнему краю озера.

— Не сердись, старина, что я лишил тебя такого охотничьего удовольствия. Уж очень жаль было их убивать в этот момент, — виновато проговорил Комаров.

А Максимыч и не сердился. От интонации Володиного голоса у него тоже вдруг пропал охотничий азарт, и он совсем по-иному взглянул на это чудесное утро, полное ярких, живых красок. Где-то в заводи плеснула щука, разгоняя по воде круги.

— Наверное, сцапала карася, — заметил Комаров. Он умел видеть и слышать природу. А над озером началась пальба. Охотничьи страсти разгорались…

К полудню все собрались у домика. Кому на этот раз повезло, у тех в ягдташах было по нескольку уток. Возбужденные охотники шумно делились впечатлениями. Один из егерей, обращаясь к Владимиру, сказал:

— Вам, смотрю, не повезло. А я вот селезня и утку стукнул. Они как раз с того места снялись, где Вы стояли. Во красавица, — и он бросил на траву двух мертвых птиц.

Максимыч взглянул на Комарова. Лицо Владимира передернулось, а глаза стали грустными, грустными.

— Да, не повезло… — чуть помедлив, он добавил: — Не повезло птицам.

Егерь посмотрел на Комарова, но так ничего и не понял. Сели за стол перекусить перед обратной дорогой. Каждый выложил в «общий котел» все, что захватил с собой из дома. И снова начались возбужденные разговоры: кто удачно поохотился, а кому нечем было особо похвастаться. Вспоминали забавные случаи из предыдущих, и из только что прошедшей охоты. Владимир с удовольствием слушал эти охотничьи байки. Он любил и умел слушать…

И снова мерно гудит мотор автобуса. В пути, когда притомившиеся и почти неспавшие эту ночь охотники, наконец, угомонились, Володя подсел к еще не успевшему задремать Максимычу. Разговорились о жизни пернатых. Володя с интересом расспрашивал об их повадках и был немало удивлен, узнав, например, что клесты выводят птенцов зимой в трескучие морозы. Максимыч пояснил:

— Еловые шишки зимой закрыты и полны семян. Клест сильным клювом крошит их и добывает пищу птенцам, в то время как самка согревает их. Весной шишки раскрываются и семена выпадают, но к этому времени птенцы уже сами способны летать и кормиться.

— До чего же умно распорядилась природа! — удивился Комаров. Он вез домой свою «добычу» — «убитые ноги» и множество впечатлений.

* * *

Весь мир открыл объятия экипажу «Восхода». И космонавты щедро делились с людьми своими впечатлениями о полете, рассказывали, что нового им удалось увидеть и сделать за пределами Земли.

Одна из заграничных поездок привела космонавтов во Францию. Париж приветливо встретил экипаж «Восхода». Газеты пестрели фотографиями Владимира Комарова, Константина Феоктистова, Бориса Егорова. В столицу Франции на Международную авиационную выставку прибыло множество делегаций из разных стран, но наибольшим вниманием пользовалась, конечно, советская, так как в ее составе был первый экипаж многоместного космического корабля.

Герои первых стартов.
Cтоят: Ю.Гагарин, В.Быковский, Б.Егоров, П.Беляев,
П.Попович, В.Комаров. Сидят: К.Феоктистов, В.Терешкова,
А.Леонов, А.Николаев, Г.Титов

Устроители выставки всячески старались, чтобы участники ее не скучали. Лучшие гиды сопровождали членов делегаций при посещении музеев и достопримечательных мест Парижа.

В один из дней советской делегации было предложено посмотреть на Париж с борта теплохода, проплывающего по Сене. Теплоход отошел от пристани. На палубах было многолюдно: день выходной, и многие французы проводили время на реке, отдыхали, наслаждались свежим воздухом и пейзажами Парижа.

Когда участники прогулки узнали, что на борту теплохода находятся русские космонавты, они живо устремились к ним, с западной непосредственностью разглядывая людей, недавно побывавших за пределами Земли.

К космонавтам потянулись руки с открытками, книжками, газетами. Всем хотелось получить автограф покорителей звездных трасс. Вдруг Владимир Комаров увидел девочку лет пяти-шести. Она стояла перед ним, растопырив пухлые пальчики повернутых вверх ладонями рук, и показывала, что у нее ничего нет, а на глазах девчушки готовые брызнуть слезы. Комаров еще раньше, пока ему удавалось оставаться незамеченным публикой на теплоходе, обратил внимание на семью французов, сидевших у борта. Плотный мужчина лет сорока, миловидная женщина лет на пятнадцать моложе его. И рядом с ними весело щебетала их маленькая черноглазая дочь. Она задавала уйму вопросов, и родители, видимо, не очень тяготились ими, каждый раз подробно отвечая девочке.

И вот сейчас перед Володей стояла их маленькая щебетунья, готовая расплакаться от того, что ей нечего было протянуть русскому дяде-космонавту, как это делали окружающие ее люди.

Комаров на мгновение растерялся. Но кто-то из друзей пришел на выручку. Ему передали традиционный русский сувенир — маленькую матрешку. Володя перевернул деревянную красавицу и на донышке мелким, но четким почерком написал: «На память парижанке от космонавта Комарова». Затем он протянул игрушку и ласково погладил девочку по волосам. Приплясывая и что-то весело мурлыкая, счастливая малышка побежала к родителям, которые не сдерживали своего восторга и, благодарно улыбаясь, кивали Комарову.

Момент, когда Володя передавал матрешку девочке, запечатлели десятки фото— и кинокамер. И уже в вечернем выпуске газет появились фотографии.

* * *

Идея создания нового корабля, а точнее целой космической системы, с помощью которой можно было бы производить на орбите сборку комплекса, способного достичь Луны, созрел у Сергея Павловича Королева еще задолго до полетов «Восходов». И теперь в цехах шло превращение идей и конструкторских разработок в металле.

На стапелях сборочного цеха шла отладка пока что беспилотных кораблей серии «Союз». И первым кандидатом на пилотируемый полет «Союза» Сергей Павлович Королев назвал Владимира Комарова. Государственная комиссия утвердила его командиром корабля «Союз-1».

Объясняя это решение, командир отряда космонавтов Юрий Гагарин говорил:

— С моей точки зрения, очень хорошо, что выполнение столь сложного задания поручено именно Комарову. Выбор очень удачный. Это высокообразованный, отлично тренированный космонавт. Необходимо подчеркнуть, что выполнять программу он будет не просто как летчик-космонавт, а как человек, ставший за несколько лет космической подготовки специалистом своего дела. Инженерный космический профиль стал для него профессией. Подобная деталь очень важна, если учесть характер нынешнего задания.

Но увидеть старт своего детища — «Союза» — С.П. Королеву не довелось. Его жизнь трагически оборвалась на операционном столе…

Преемником С.П. Королева стал академик Василий Павлович Мишин, который был назначен на пост Генерального конструктора решением ЦК КПСС. Королев при подготовке каждого пилотируемого полета добивался максимальной проверки и доводки систем корабля в предваряющих его беспилотных полетах. И только после того, как надежность корабля приближалась к единице, принимал решение послать в космос человека. Королев был жесткий, уверенный в себе человек, и до конца принципиально отстаивал свое мнение, не взирая на ранг оппонентов — будь то Генеральный Секретарь ЦК КПСС или член Политбюро. И с ним считались. К его мнению прислушивались. Мишин, к сожалению, этими качествами не обладал. Давая интервью журналу «Огонек», он признался, что поддавался давлению сверху, когда политика вмешивалась в решение технических вопросов. Зададим себе вопрос: могло ли не быть трагедии с Володей Комаровым? И можно ответить: да, могло не быть!

Шли плановые испытания беспилотных кораблей. Было проведено три пуска, и ни один не был до конца удачным. Выявлялись все новые и новые недоработки. Они устранялись, но стопроцентной уверенности в удачном запуске корабля с человеком на борту не было.

После третьего беспилотного пуска, спускаемый аппарат сел на лед Аральского моря, расплавил толщу льда и затонул.

Причины неудачи были определены, и требовался контрольный — четвертый пуск, чтобы проверить, все ли рискованные для пилотируемого полета недостатки устранены.

Но приближалась очередная годовщина со дня рождения Ленина, и в ее ознаменование лидеры стран социалистического лагеря решили собраться на конференцию в Карловых Варах.

Нужна была очередная сенсация в Космосе, чтобы поднять престиж этой конференции. За реализацию этой задачи взялся член Политбюро ЦК КПСС Дмитрий Федорович Устинов.

Полет нового корабля «Союз», да еще стыковка двух кораблей с переходом через открытый космос из одного корабля в другой могли послужить очередным доказательством превосходства социалистической системы, и еще больше укрепить единение стран соцлагеря вокруг могущественного СССР.

Устинов, со свойственной ему твердостью и жесткостью, стал форсировать события. То и дело созывались важные совещания. Бросались огромные средства на ускорение процессов подготовки кораблей к полету. Напряженно работали конструкторское бюро имени С.П. Королева и смежники. В Центре подготовки космонавтов шли интенсивные тренировки экипажей космических кораблей.

Планировалось, что в космос будет запущен сначала корабль с одним космонавтом на борту, а через двое суток — второй с тремя космонавтами.

Корабли должны были состыковаться, и два космонавта перейти из корабля в корабль. Забегая вперед, можно сказать, что это уникальный эксперимент в космосе был осуществлен на кораблях «Союз-4» и «Союз-5». Мало кто знал о том, что каждая поездка Устинова в КБ подстегивала события, подталкивая Генерального конструктора Мишина к принятию роковых решений.

Одно из последних совещаний на высшем уровне подвело окончательную черту под этим вопросом.

Итак, в кабинете у Мишина находились: Д.Ф. Устинов, В. Комаров и В. Волков.

Устинов вел совещание:

— Академик Мишин, готовы ли Вы запустить «Союз» к Карлово-Варской конференции?

— Думаю, что если и какие-то отказы и мелкие недоработки и проявятся в процессе полета, то могут быть учтены и даже исправлены. Полет ведь испытательный. Но в целом корабль готов, — сказал Мишин, — и в полет его можно посылать.

— А что думает по этому поводу космонавт Комаров? — тихо спросил Устинов, сверкнув взглядом через линзы очков.

— Мне кажется, что машина еще сырая. Ни одного надежного беспилотного запуска не было. Следует устранить имеющиеся недостатки и проверить ее в четвертом беспилотном полете, а уже потом можно и лететь, — ответил Комаров.

Устинов повернул голову к Мишину.

— Я свое мнение сказал. Корабль к испытательному полету готов.

Устинов устремил свой взгляд на Комарова.

— Я свое мнение тоже сказал.

— Ну, вот что, товарищ Комаров, если не полетишь, снимем звезды и с груди и с погон…

Такой поворот разговора не взволновал космонавта, страшило другое — он знал, что в случае отказа в этот полет пойдет его друг, его дублер — Юрий Гагарин.

И Комаров согласился на полет.

Перед отлетом на космодром Володя еще раз пришел на тренажер, где отрабатывался наиболее сложный элемент в технике пилотирования «Союза» — стыковка. Высокая ответственность за порученное дело заставили его придти на тренажер в столь позднее время. Еще и еще раз с помощью группы, обеспечивающей тренировку, убедиться в том, что полученные им в процессе тренировок навыки пилотирования космического корабля не подведут его в космосе.

Володя просил задавать ему наиболее сложные режимы стыковки, и раз за разом уверенно выполнял их.

Но вот и последний наиболее сложный этап пилотирования пройден: корабли состыковались. Усталый, но довольный покинул Комаров кабину спускаемого аппарата и направился в пультовую, где собралась группа, обслуживающая тренажер.

— Спасибо вам, ребята! Прилечу, расскажу, как все это было в космосе. — Он пожал всем руки на прощанье.

Начальник тренажера (автор очерка) — товарищ Комарова еще по Испытательному институту имени Чкалова, пошел проводить до выхода из тренажерного корпуса.

— Как настроение, Володя?

Уловив тональность вопроса, Комаров ответил:

— Машина сырая, но лететь надо…

Вышли из тренажерного корпуса. Апрельская ночь зажгла звезды над Звездным, звенела капель.

— Удачи тебе, Володя!

Обменялись крепким рукопожатием, и Комаров пошел по дорожке, ведущей в городок.

23 апреля 1967 года ТАСС сообщило об успешном запуске космического корабля «Союз-1», который пилотировал Владимир Комаров.

Сразу после выхода на орбиту начались сюрпризы. Не вышли солнечные батареи. Корабль закручивало, рабочего тела (горючего) для остановки вращения не хватало. И, тем не менее, он продолжал выполнять сложную и обширную программу испытаний корабля.

От встречи на орбите отказались сразу. Рисковать «Союзом-2» с космонавтами Быковским, Елисеевым и Хруновым Генеральный конструктор Мишин не решился.

В день выхода на орбиту «Союза-1» участники Карлово-Варской конференции «бурными и продолжительными» аплодисментами встретили радостное сообщение. Особенно радовался Устинов — его заслуга.

А тем временем драма на орбите продолжала разыгрываться все новыми отказами в технике. Из-за неполадок в снабжении электроэнергией сокращался срок работы систем жизнеобеспечения. Было принято решение: сажать корабль.

Через сутки корабль вышел на свой последний виток, и Комаров включил тормозную двигательную установку. Несмотря на нарастающие перегрузки он продолжал вести репортаж.

На высоте 11 километров начала вводится основная парашютная система. Но из-за недостаточной жесткости парашютного контейнера при резком перепаде давлений между кабиной и контейнером основной парашют был сжат и вышел только частично. Автоматика дала команду на ввод запасной парашютной системы. Но купол запасного парашюта закрутился вокруг неотстреленного основного, и корабль с огромной скоростью ударился о землю. Двигатели мягкой посадки горели внутри спускаемого аппарата.

Володя погиб…

Он пал жертвой политических амбиций нашего партийного руководства, но до конца выполнил долг испытателя.

В те дни, прощаясь с другом, Юрий Гагарин сказал:

— Мы научим летать «Союз». В этом я вижу наш долг — долг друзей перед памятью Володи. Это отличный, умный корабль. Он будет летать. Мы сядем в кабины новых кораблей и выйдем на новые орбиты.

Скоро исполнится тридцать три года с того дня, как первый «Союз» вышел на орбиту бороздить космическое пространство. В дальнейшем в космосе побывали десятки кораблей этой серии. «Союз» стал базовым кораблем при проведении сложнейших космических исследований с использованием орбитальных станций. На нем отлетали многие наши и международные экипажи.

И в каждое из этих космических свершений вложена душа и жизнь Володи Комарова. Его полет продолжается!

Далее…

Реклама на epizodsspace.narod.ru

Закрыть [x]