6 сентября 1989 г. в 00ч 38 мин 03с по московскому декретному времени* с космодрома Байконур стартовал космический корабль «Союз ТМ-8». Девять минут до орбиты, двое суток полета до станции «Мир» — и его экипаж, открыв переходные люки, приступил к выполнению программы работ пятой основной экспедиции.

* Здесь и далее в чтете указано московское декретное время, по которому осуществляется управление полетом советских космических аппаратов.

Командир экипажа — полковник Викторенко Александр Степанович, бортинженер — кандидат технических наук Серебров Александр Александрович. Оба летчики-космонавты СССР, Герои Советского Союза. В одном экипаже они начали готовиться с февраля 1988 г, Правда, тогда с ними был еще Мишель Тонини—дублер Жан-Лу Кретьена, французского космонавта. Сейчас их двое. Но позывной прежний — «Витязь», он переходит от экипажа к экипажу вместе с командиром.

Разные дороги привели Викторенко и Сереброва в космос, хотя было у них и кое-что общее. Оба они мечтали о работе на орбите, и настойчивая целеустремленность вела их к заветной цели.

«Витязь-1», командир экипажа, родом из Северо-Казахстанской области. Здесь, в Сергеевском районе, фамилия Викторенко встречается часто. А начало ей положили почти столетие назад шесть братьев-переселенцев с Украины. Был среди них и дед космонавта. Долго искали братья место для жилья. И привлекли их своей скупой красотой берега степной речки под непривычный названием Иман-Бурлук. Именно здесь затем появилось село Ольгинка, где 29 марта 1947 г. родился будущий «Витязь-1».

Когда же сельский мальчишка увлекся авиацией?

— Наверное, с тех пор, — говорит Викторенко, — когда меня еще школьником покатали на самолете Ан-2.

Закончив одиннадцатилетку, он уехал в Оренбург поступать в Высшее военное авиационное училище летчиков имени И. С. Полбина. И в это же время училище посетил первый космонавт планеты Юрий Гагарин.

— Для нас, вчерашних школьников, — вспоминает Александр, — увидеть и услышать самого Гагарина — было пределом мечты. Мы сидели в зале и с замиранием сердца ловили каждое его слово. Прошло уже много лет, но и сейчас в мельчайших подробностях помню эту встречу. Думаю, никто не ушел из зала равнодушным.

Тогда-то и появилось желание самому поработать в космосе, но до поры до времени он держал его в тайне.

Годы учебы пролетели быстро. Закончила Петропавловский педагогический институт и одноклассница Александра Викторенко Раиса Лысенко. В том же году они поженились.

Викторенко служил в авиации дважды Краснознаменного Балтийского флота. Он и сейчас с благодарностью вспоминает своих первых наставников, старших товарищей, отдавших много сил для того, чтобы молодые летчики поверили в себя, в боевую технику, которую им доверила Родина.

В мае 1977 г. к ним в полк приехал один из первых космонавтов Андриян Николаев. К тому времени Александр стал уже военным летчиком первого класса, инструктором парашютно-десантной подготовки. Как было не попробовать себя в новом, хоть и трудном, но интересном деле! Хотя особой надежды он не питал, но счень хотелось побывать в Центре подготовки космонавтов.

С мая 1978 г. Александр Викторенко в Звездном городке. Мечта о космосе стала приобретать черты реальности. И тут его ждало суровое испытание, едва не перечеркнувшее не только путь в космос, но и в давно ставшее родным небо. Об этом случае рассказывает заместитель ЦПК имени Ю. А. Гагарина генерал-майор авиации А. А. Леонов:

— Во время исследований в сурдокамере непонятно каким образом на кнопку таймера оказалось подведенным напряжение в 220 вольт. Ничего не подозревая, Викторенко нажал кнопку — и от электрошока потерял сознание. При падении сильно разбил голову. Молодой врач, дежуривший на установке, сразу оказал ему квалифицированную помощь. Саша шесть часов был без сознания.

Для летчика электротравма с потерей сознания — это обычно прощание с небом, врачи, как правило, уже не допускают к полетам. А что же тогда говорить о полетах космических?.. Но Викторенко сумел вернуться в строй. Недаром главным в профессии космонавта он считает умение преодолевать себя, утверждать волю над обстоятельствами.

Космонавт Виталий Севастьянов, один из наших ветеранов, который и ныне продолжает подготовку к полетам, так характеризует Викторенко:

— У него гагаринский характер, Саша обаятелен, скромен, умен. Внимателен к людям, предельно порядочен. И вместе с тем это волевой, очень работоспособный человек.

Как и большинство космонавтов, Александр Викторенко сначала был дублером у других. А свой первый полет он совершил в июле 1987 г. Вместе с ним тогда стартовали бортинженер Александр Александров и сирийский космонавт Мухаммед Фарис. Александров остался на станции «Мир» продолжать работу с Юрием Романенко, а кресло бортинженера в советско-сирийском экипаже занял Александр Лавейкин. Вот так позывной «Витязь-2» перешел от одного Александра к другому.

И снова в экипаже Викторенко бортинженер Александр. «Витязь-2» — Александр Серебров.

Глядя на плечистую фигуру Сереброва, трудно поверить, что в детстве он не отличался крепким здоровьем. Как-то даже в течение одного года пять раз болел воспалением легких. А поскольку хотел стать летчиком, начал заниматься спортом. Будучи школьником, он стал чемпионом Кировской области по фигурному катанию. Потом занялся плаванием, получил второй разряд по лыжам.

— Было время, — с улыбкой вспоминает Серебров, — чуть киноактером не стал. Пригласили на киностудию Горького. Там меня крутить начали во все стороны. Посмотрел я на эту обстановку. Очень мне не понравилось. Хоть и прошел все пробы, но сниматься не стал. И правильно сделал.

Александр Серебров родился 15 февраля 1944 г. в Москве. Его мать была врачом и с первых дней войны находилась в действующей армии. В 1943 г. она вышла замуж за офицера своей дивизии, но вскоре фронтовые дороги навсегда разлучили их. Когда Саша подрос, мать отправила его в Киров, к дяде. Там он окончил семилетнюю школу и, вернувшись в Москву, закончил десятилетку.

Он много читал. Особенно ему нравилась фантастика, где вымысел казался реальностью. Запуск первого спутника удивил его. Ведь под влиянием фантастики он был убежден, что не только спутники давно уже летают вокруг Земли, но и до Луны ракеты добрались.

В санатории, где работала его мать, Александр познакомился с сыном одного военного. Тот учился в Московском физико-техническом институте. Много рассказывал о Физтехе, в котором тогда студенты проходили летнюю практику на самолетах Як-18.

В МФТИ Серебров поступил с первого захода. Правда, с самолетами не повезло, к тому времени летная практика в институте была отменена. Но зато физики оставалось предостаточно, а ее он давно выделял как лучшую из наук.

Серебров привык быть там, где он нужен. Избрали его, например, заместителем секретаря бюро ВЛКСМ факультета — значит работай, оправдывай доверие. По комсомольскому поручению он был начальником лагеря трудновоспитуемых детей в подмосковном городе Долгопрудный. Опыта поднабрался, как вспоминает сам Александр, и направили вожатым во Всесоюзный пионерский лагерь «Орленок». А в соседнем лагере находилась детская группа школы Государственного академического ансамбля народного танца Игоря Моисеева. Этот факт оказал немаловажное значение на дальнейшую судьбу Александра Сереброва — через год старший педагог школы, солистка ансамбля Екатерина Влащенко стала его женой.

После окончания МФТИ Серебров поступил в аспирантуру при институте. Потом была научная работа на кафедре физической механики, премия Ленинского комсомола, защита кандидатской диссертации... И наконец, работа в научно-производственном объединении «Энергия» в отделе, которым руководил космонавт Олег Макаров,

Желание летать так и не оставляло Александра. Правда, теперь его больше привлекал не воздушный океан, а космический. По примеру других он пишет заявление в отряд космонавтов. Как к специалисту, к нему замечаний не было, но медкомиссия забраковала... Серебров настойчиво повторяет попытки и, наконец, в 1978 г. получает «добро».

Первый космический полет Александра Сереброва, который он совершил с Леонидом Поповым и Светланой Савицкой в июле 1982 г., был 8-суточным. После него Серебров сразу же стал готовиться к длительной работе на орбитальной станции «Салют-7» и через восемь месяцев снова вышел на старт. На этот раз с Владимиром Титовым и Геннадием Стрекаловым.

Но второй полет оказался еще короче первого — всего двое суток. На их корабле штанга параболической антенны после раскрытия не дошла до рабочего положения. А без нее радиотехническая система сближения и стыковки работать не могла. Попытки сблизиться со станцией при отсутствии измерений по дальности и скорости окончились безрезультатно.

В третий раз Александр должен был стартовать вместе с Владимиром Титовым в феврале 1987 г. Но уже на космодроме что-то «не понравилось» медикам в организме Сереброва, и на станцию «Мир» полетели Юрий Романенко и Александр Лавейкин. Вскоре замечания врачей были сняты, и Серебров вернулся к активной работе по подготовке к космическим полетам. Он был в составе дублирующих экипажей с участием болгарского и французского космонавтов.

— Дотошный, — такую оценку Сереброву дает Владимир Титов. — Душу вымотает, пока до всех тонкостей не докопается. На мой взгляд, чтобы основного не потерять, иногда кое-какие детали можно и отбросить. А он не таков... Главное же, что характер у него какой-то светлый.

В юности Саша Серебров строил модели ракет с пороховыми двигателями. Тогда этим занимались энтузиасты-одиночки да разрозненные кружки любителей ракетного моделизма.

В 1988 г. у нас в стране создается Всесоюзное молодежное аэрокосмнческое общество «Союз», объединяющее различные формы деятельности молодежи в области космонавтики. Президентом этого общества стал Александр Серебров.

Старт Александра Викторенко и Александра Сереброва намечался на апрель 1989 г. Готовясь еще к той дате, они успешно сдали все экзамены и, как говорят, уже вышли на финишную прямую. Но задержка с модулями, переход на новые условия хозяйствования заставили руководителей космической отрасли критически взглянуть на программу эксплуатации станции «Мир», которая уже более двух лет работала в непрерывном пилотируемом режиме. Было принято решение отложить старт очередного экипажа, поскольку дальнейшее присутствие космонавта на борту станции на данном этапе стало нерентабельным. А те астрофизические исследования, которые проводились с помощью телескопов международной орбитальной обсерватории «Рентген» (она установлена на модуле «Квант»), можно продолжать и без экипажа. Следующий пилотируемый полет надо планировать с таким расчетом, чтобы космонавты начали работать с новыми модулями, т. е. когда без человека в космосе обойтись невозможно.

И этот день настал... Но прежде чем выйти на старт, Викторенко и Сереброву снова пришлось доказывать свое право на полет, снова пройти через все многочисленные проверки и экзамены.

Последние часы перед стартом тянутся особенно долго. Теплые слова, напутствия, добрые пожелания.., И так хочется оправдать доверие людей, создававших космическую технику, готовивших ее...

— Сидя в корабле, — делится своими впечатлениями Александр Викторенко, — не испытываешь ощущения, что делаешь что-то особенное. Обычная работа, немного похожая на тренажную. Выполняем все операции в соответствии с циклограммой, без сбоев и помех.

Звучат привычные слова стартовых команд, яркая вспышка озаряет ночную степь. Подрагивая, ракета-носитель плавно уходит со стартового устройства и начинает стремительный разбег на космическую орбиту. Под ракетой бушует море огня, а в кабине корабля относительно тихо. Только рост перегрузки да вибрация говорят космонавтам о движении.

Стыковка со станцией — операция ответственная. К ней экипаж начинает готовиться с первых витков вокруг Земли, хотя по графику она будет через двое суток. Проверки бортовых систем подтвердили их полную работоспосбность. Маневры дальнего сближения выполнены без замечаний.

Как и в своем первом полете, Викторенко предстояло подойти к орбитальному комплексу «Мир» со стороны модуля «Квант». Но если тогда стыковочный узел на переходном отсеке станции был занят кораблем Романенко и Лавейкина, экипажа второй основной экспедиции, то сейчас на этом месте находился новый автоматический грузовой корабль «Прогресс М».

Новый грузовик был создан на базе пилотируемого корабля «Союз ТМ» с использованием его основных бортовых систем, таких, как радиотехническая система сближения и стыковки «Курс», система управления движением, объединенная двигательная установка, солнечные батареи... В результате «Прогресс М» по сравнению со своим предшественником стал более маневренным, увеличилась его грузоподъемность. Существенно повышен ресурс корабля: в составе орбитального комплекса он может находиться до 180 суток, а в автономном полете — до 30 (старый «Прогресс» соответственно 90 и 4 суток). Это обстоятельство позволяет применять корабли серии «Прогресс М» для проведения длительных орбитальных исследований. Начиная с шестой машины, на «Прогрессах М» будет устанавливаться возвращаемая капсула, которая сможет доставлять на Землю 150 кг полезного груза.

Первый грузовик новой серии стартовал 23 августа 1989 г. в 06 ч 09 мин 32 с. Его полет был одновременно и испытательным, и штатным с точки зрения обеспечения грузопотока «Земля — комплекс «Мир». 25 августа в 08 ч 19 мин 01 с «Прогресс М» причалил к стыковочному узлу, расположенному на переходном отсеке базового блока комплекса «Мир», куда до сих пор подходили только пилотируемые корабли. На борту грузовика находились 162 кг научных приборов, 357 кг оборудования для дооснащения бортовых систем, 311 кг продуктов, 70 кг белья и средств личной гигиены космонавтов, 2 кг кинофотоматериалов, 12 кг инструментов, а также вода, горючее, окислитель, кислород, воздух. Суммарная масса всех грузов составляла 2682 кг. Но разгружать «Прогресс М» пока было некому, до прибытия «Витязей» оставалось еще две недели.

Стыковка пилотируемого корабля «Союз ТМ-8» намечалась на 8 сентября 1989 г. Все маневры дальнего сближения прошли нормально. Заключительный этап тоже протекал вполне штатно. На экране бортового дисплея мелькали цифры, отмечая скорость сближения и расстояние до орбитального комплекса. С помощью установленной на корабле телекамеры Центр управления полетом наблюдал за процессом сближения. Изображение комплекса «Мир» плавно увеличивалось в размерах, вот оно уже заняло весь экран... Что-то немного непривычное появилось в этой картинке. И тут же изображение замерло, а затем мы увидели, что космические аппараты стали удаляться друг от друга.

Напряженно вслушиваемся в радиопереговоры ЦУПа с экипажем. «Витязи» докладывают, когда до касания оставалось 4 м, что они обнаружили рассогласование по тангажу больше допустимого. И тогда космонавты, отключив автоматику, отвели корабль назад на 20 м.

В принципе можно было бы повторить стыковку опять в автоматическом режиме, но для этого нужно было отвести корабль еще дальше — метров на двести, что связано с дополнительным расходом топлива. В данном случае ручное управление оказалось более экономичным.

В 01 ч 25 мин 26 с датчики зафиксировали касание космических аппаратов. Тут же сработали защелки, фиксирующие головку стыковочного штыря корабля в гнезде приемного конуса на модуле «Квант». Затем стягивание, проверки герметичности стыка и, наконец, разрешение на открытие переходных люков.

— Происшедший эпизод, — отметил руководитель полета орбитального комплекса «Мир» Владимир Соловьев, — нельзя расценивать как какую-то аварийную ситуацию. Подобные случаи вполне возможны. Они предусматриваются заранее, и экипаж отрабатывает различные их варианты на тренажерах. Это входит в обязательную программу подготовки. А использование ручного управления для нас испытанный, надежный и штатный способ стыковки. Например, из пяти стыковок, в которых я участвовал, четыре были ручных.

Итак, 8 сентября завершился этап полета орбитального комплекса «Мир» в автоматическом режиме. В космическом доме поселился и приступил к работе экипаж пятой основной экспедиции.

Надо сказать, что беспилотный этап (а он продолжался почти 4,5 месяца) не был пассивным ожиданием очередного экипажа космонавтов. По командам с Земли регулярно проводились астрофизические и геофизические эксперименты. 216 сеансов наблюдений выполнено с помощью телескопов орбитальной обсерватории «Рентген». Информация, полученная в ходе исследований Сверхновой в Большом Магеллановом Облаке, показала дальнейшее ослабление интенсивности потока излучения этого уникального звездного образования. Проведены были также измерения излучения Новой в созвездии Лебедь, вспыхнувшей на земном небосводе в конце мая 1989 г. А 16 августа телескопы внеземной обсерватории в одном из рабочих сеансов зарегистрировали мощный всплеск рентгеновского излучения от ранее неизвестного источника в созвездии Змееносец. Объектами наблюдений были и «старые знакомые» — рентгеновские источники в созвездиях Центавр, Парус, Персей, в центре нашей Галактики.

Целью геофизических экспериментов было изучение ионосферы и магнитосферы Земли, измерение потоков микрометеоритов в околоземном космическом пространстве.

Первые дни Александра Викторенко и Александра Сереброва на борту орбитального комплекса «Мир» проходили в хлопотах по хозяйству. Они обживали космический дом, переводили его в режим пилотируемого полета. В первую очередь космонавты расконсервировали системы жизнеобеспечения и терморегулирования, проверили функционирование средств радио- и телевизионной связи. 10 сентября «Витязи» открыли люк «Прогресса М» и осмотрели доставленные грузы. А на следующий день они начали разгрузку этого корабля.

Параллельно проводились научные исследования с помощью орбитальной обсерватории «Рентген». Так, например, 8 и 9 сентября ее телескопы наблюдали за центральной частью нашей Галактики, а 10 и 11 сентября— за рентгеновским источником в созвездии Скорпион. Затем снова центр Галактики, потом рентгеновский пульcap в созвездии Персей и т. д.

Предстояло экипажу выполнить и ряд регламентно-профилактических работ. Сюда входила установка новых блоков в системе регенерации воды из атмосферной влаги, замена отдельных элементов в системах жизнеобеспечения, электропитания и др.

Рабочие будни на орбите входили в привычную колею, и на седьмые сутки своего полета космонавты приступили к ежедневным физическим тренировкам. Медики планировали начать физподготовку несколько позже, так как экипажу в первое время и без этого хватает забот. Но «Витязи», хорошо зная коварство невесомости, сами проявили инициативу.

— Занимаются они охотно, два раза в день, — рассказывает руководитель группы медицинского обеспечения О. Д. Анашкин. —За день пробегают по 4—6 км. Спят 7—8 часов. Он глубокий, освежающий. Все медицинские параметры в норме. Работоспособность высокая.

А работы на борту хватало. Приступив к расконсервации и монтажу научной аппаратуры, космонавты одной из первых подготовили к эксплуатации технологическую электронагревательную установку «Галлар», привезенную на корабле «Прогресс М». Эта установка предназначена для получения в условиях микрогравитации высококачественных полупроводниковых материалов. Она создана на базе уже неоднократно работавшей на орбите установки «Корунд», но имеет более совершенную систему управления, позволяющую гораздо эффективнее выполнять эксперименты в автоматическом режиме по предварительно заданной программе. До конца сентября на установке «Галлар» были проведены эксперименты, в которых получены полупроводниковые материалы на основе кремния и кадмий-селена.

В течение всего своего полета на орбитальном комплексе Викторенко и Серебров с помощью магнитного спектрометра «Мария» регулярно производили измерения потоков элементарных заряженных частиц высоких энергий в околоземном космическом пространстве. Также регулярно измерялось ионизирующее космическое излучение по трассе полета.

29 сентября на Солнце произошла протонная вспышка, крупнейшая за всю историю космических полетов. Обычно вспышка фиксируется земными наблюдателями в момент ее выброса из солнечной хромосферы. Но в данном случае это произошло, когда активная область Солнца ушла за его горизонт, т. е. стала невидимой с Земли. Поэтому вспышку обнаружили только тогда, когда были зарегистрированы самые быстрые дошедшие до нас частицы. Это случилось в 14 ч 20 мин. А уже в 16 ч служба радиационной безопасности космических полетов была переведена в режим повышенного внимания, Основной объем данных о радиационной обстановке в околоземном пространстве поставляли два спутника типа «Метеор», а также в каждом сеансе связи с комплексом «Мир» снималась информация с имеющихся на его борту радиометрических дозиметров.

Когда-то, на заре пилотируемых полетов, из-за подобного явления пришлось отложить старт Валерия Быковского. Правда, дальнейшие наблюдения показали необоснованность этих опасений, никакого вреда для здоровья космонавта та вспышка не представляла. Но тогда наша космонавтика делала свои первые шаги, многое оставалось неясным и излишнего риска старались избегать.

За прошедшие годы накоплен значительный опыт, позволяющий прогнозировать изменение радиационной обстановки. Расчеты показали, что «Витязям» никакие специальных мер защиты не требуется.

— Геомагнитное поле, — говорит руководитель службы радиационной безопасности В. М. Петров, — очень эффективно защищает космическую станцию, и ее экипаж от солнечного и галактического излучений, снижая действие радиации в 300—400 раз. С таким расчетом и была выбрана орбита станции «Мир». В зависимости от радиационной обстановки космонавты получают от 5—20 до 30—40 мбэр в сутки. Учитывая уникальность космических полетов, эта доза считается допустимой, хотя она выше, чем, например, для работников атомной промышленности. Для них допустимая доза составляет 17 мбэр в сутки. Пределом же однократного острого воздействия на организм человека является доза в 50 бэр. Тогда нужно принимать экстренные меры, вплоть до посадки экипажа. А сейчас речь шла о нескольких сотнях миллибэр. Викторенко и Серебров за эту вспышку получили такую же дозу, какую мы с вами получаем при рентгеновском обследовании легких.

Если на орбите все шло по графику, то на Земле в программу работ пришлось внести коррективы. Еще перед полетом Александра Викторенко и Александра Сереброва было объявлено, что модуль дооснащения (для краткости его называли модуль Д) будет стартовать 16 октября. И к этой дате его готовили. Модуль Д уже несколько месяцев проходил всесторонние проверки на технической позиции космодрома Байконур. Собственно, к модулю никаких претензий не было. Тем не менее совет главных конструкторов принял решение о переносе его старта на более поздний срок. Чем же вызвано это решение?

Дело в том, что в последнее время при наземных испытаниях радиотехнической системы «Курс» на кораблях «Союз ТМ» и «Прогресс М» зафиксировано четыре случая серьезных нарушений в работе. Причина во всех случаях одинаковая — отказ микросхемы в результате электрохимической коррозии.

Микросхемы этой же партии, выпущенной Воронежским производственным объединением «Электроника» в 1985 г., были установлены и на модуле Д. Надежная работа системы «Курс» — это гарантия успешной стыковки. Но сейчас такой уверенности не было. Хотя проверки модуля и показывали нормальную работу системы сближения, но внутренние процессы электрохимической коррозии в микросхемах могли идти. Неразрушающими методами контроля их обнаружить невозможно. Как правило, дефекты проявляются не сразу. Поэтому, прежде чем установить микросхемы в комплект аппаратуры, их предварительно выдерживают около года.

Кстати, ПО «Электроника» выпускает микросхемы и для отечественных видеомагнитофонов. С точки зрения этой отрасли качество микросхем вполне достаточное, Но, как сказал руководитель полета В. А. Соловьев, космический модуль — не видеомагнитофон, и отказавший блок в полете не заменишь. А американские микросхемы безотказно работают в космосе более 10 лет. Поэтому космонавтика предъявляет к воронежцам повышенные требования. А они вынуждены улучшать качество своей продукции, что в конечном счете сказывается и на качестве бытовой видеотехники, на качестве товаров народного потребления.

Потеря модуля Д была бы невосполнимой для дальнейшей эксплуатации орбитального комплекса «Мир», поэтому любые сомнения в надежной работе системы «Курс» должны быть разрешены еще на Земле. И хотя к элементам бортовых систем никаких замечаний не было, тем не менее решили заменить подозрительные микросхемы, взяв новые из партии более позднего выпуска, имевшие наименьшую вероятность отказов. Затем снова провели необходимый цикл проверок, и только тогда — в полет. На все это требовалось около 40 суток при условии отсутствия замечаний.

Надо сказать, что задержка со стартом очередного модуля не означала перерыва в работе «Витязей». Но для этого ЦУПу пришлось пересмотреть программу их работы на орбите, перенести часть экспериментов с конца полета на период вынужденного ожидания. Так что «пустых» дней на комплексе «Мир» не оказалось.

Космонавты и сами себе находили работу. На Земле ведь все предусмотреть невозможно, вот и приходится экипажу совершенствовать свои бытовые условия на космической станции. Сейчас, например, Викторенко и Серебров занялись воздуховодами, чтобы улучшить вентиляцию атмосферы в обитаемых отсеках комплекса.

Кстати, бытовые подробности жизни на орбите очень заинтересовали австрийских кандидатов в космонавты, одному из которых предстоит совершить полет на орбитальный комплекс «Мир» в 1991 — начале 1992 г. Когда Клеменс Лоталлер и Франц Фибек приехали в ЦУП и им предоставили связь с экипажем, вопросы были в первую очередь чисто житейские.

— Чего вам там наверху больше всего хочется?

— Нормальной горячей пищи, как на Земле, — ответили «Витязи».

— Как быстро вы можете при аварии перейти из станции в корабль?

— Достаточно нескольких минут, и в любое время можем отстыковаться.

—- Белье стираете на станции?

— Мы носим белье двое суток, потом используем для физзарядки и выбрасываем.

— Полет трудный?

— Подготовка труднее...

Значительную часть рабочего времени космонавтов занимали геофизические исследования. Основным направлением здесь было изучение природных ресурсов Земли, а также земной атмосферы. Для этих целей использовались широкоформатный стационарный фотоаппарат КАТЭ-140, ручные фотокамеры, спектрометры МКС-М и «Спектр-256». С помощью телесъемочной аппаратуры и бортового видеомагнитофона «Нива» отрабатывались методы передачи телевизионных космических снимков непосредственно потребителям в различные районы Советского Союза. Съемкой из космоса были охвачены южная часть Украины, Молдавия, Краснодарский и Ставропольский края, Прикаспийская низменность. Космонавты провели несколько серий экспериментов по дальнейшему изучению физических процессов, происходящих в земной атмосфере, определению ее спектральных характеристик. Полученные данные использовались для уточнения математической модели атмосферы нашей планеты.

В конце октября — начале ноября Александр Викторенко и Александр Серебров участвовали в работах по комплексному советско-кубинскому проекту «Атлантика-89». Они провели цикл измерений спектральных характеристик земной атмосферы, в частности, ее озонового слоя, в зоне тропического пояса, а также выполнили съемки акватории Атлантического океана.

10 сеансов съемок и визуальных наблюдений в течение ноября были выделены для решения задач по международной программе ЮНЕСКО «Человек и биосфера». По результатам анализа полученной из космоса информации дается экологическая оценка состояния почв п растительности биосферных заповедников, изучается динамика происходящих в природе процессов, составляются прогнозы экологической обстановки на планете.

В области астрофизических исследований, наряду с «Рентгеном», следует отметить ультрафиолетовый телескоп «Глазар». Работать с ним «Витязи» начали еще в конце сентября. С его помощью были получены изображения в ультрафиолетовой части спектра участков созвездий Телец, Овен, Рак, Орион, Малый Пес.

Создатели космической техники не забывали и об экспериментах технических. Так, например, проводилась оценка точностных характеристик датчиков солнечной ориентации. В эксперименте «Резонанс» определялись динамические характеристики орбитального комплекса, величина и характер микроускорений, возникающих в ходе его полета. Была впервые опробована методика управления комплексом с помощью двигателей корабля «Союз ТМ», пристыкованного к модулю «Квант». Хотя ориентация всей связки обеспечивается в основном гироскопическими силовыми стабилизаторами (гиродинами), но со временем накапливается кинетический момент и снять его помогают реактивные двигатели. Отработка новой методики управления пригодилась вскоре и для поддержания ориентации при стыковке с модулем «Квант-2», но об этом немного позже...

Запуск модуля Д, получившего официальное название «Квант-2», состоялся 26 ноября 1989 г, в 16 ч 01 мин 41 с. Ракета-носитель «Протон» вывела его на близкую к расчетной орбиту. Дальнейший полет он должен был совершать самостоятельно. И этот полет, растянувшийся на одиннадцать дней вместо положенных семи, принес немало волнений и бессонных ночей управленцам, конструкторам, разработчикам.

Чтобы полнее ощутить беспокойство судьбой модуля Д, надо представлять его ценность для дальнейшей эксплуатации орбитального комплекса «Мир».

Назначение модуля понятно из того названия, под которым он проходил в технической документации, — «модуль дооснащения». В этом и заключается его главная задача — дооснащение комплекса «Мир» оборудованием, научной аппаратурой, а также запасами топлива, воды, пищи, средств медико-биологического обеспечения и других расходуемых материалов. Бортовые системы модуля предназначены для обеспечения длительного функционирования не только его самого, но и всего орбитального комплекса.

Имеющаяся на модуле «Квант-2» научная аппаратура позволяет существенно расширить возможность проведения исследований и экспериментов на орбите. На внешней поверхности модуля установлен телеуправляемый видеоспектральный комплекс, в состав которого входят черно-белая и цветная телекамеры, инфракрасный спектрометр ИТС-7Д, анализатор рентгеновского излучения АРИЗ, многозональный спектрометр МКС-М2 и автоматическая гиростабилизированная платформа АСП-Г-М. С помощью этой платформы обеспечиваются поиск, наведение и сопровождение объектов наблюдения на земной поверхности. Управление работой комплекса может осуществляться в трех режимах: оператором из ЦУПа со специально оборудованного рабочего места, космонавтом из модуля, а также автоматически по заданной программе.

Для исследования природных ресурсов Земли и изучения окружающей среды предназначена фотоаппаратура МКФ-6МА, позволяющая получать снимки одновременно в шести спектральных зонах, Предыдущие модели этих космических фотоаппаратов успешно работали на корабле «Союз-22», станциях «Салют-6» и «Салют-7» и давно зарекомендовали себя эффективным средством получения информации для многих отраслей народного хозяйства.

Изучение эмбриогенеза и особенностей развития организма птиц (в данном случае японских перепелов) в условиях невесомости предполагалось проводить в биотехническом комплексе «Инкубатор-2».

Кроме того, на модуле «Квант-2» установлен ряд приборов и устройств для проведения технических экспериментов в открытом космосе по исследованию микрометеорных потоков, характеристик терморегулирующих покрытий, образцов экранно-вакуумной теплоизоляции, конструкционных материалов, электрорадиоэлементов.

Одна из основных достопримечательностей модуля дооснащения — это установка для автономного передвижения космонавта в открытом космическом пространстве. Ее предстояло испытать Викторенко и Сереброву, используя при этом скафандры нового типа «Орлан-ДМА» с автономными средствами связи.

Ряд бортовых систем модуля, таких, как управления движением, жизнеобеспечения, электропитания, после стыковки должны работать совместно с аналогичными системами орбитального комплекса. Это не только значительно улучшит условия жизни и работы космонавтов, но и позволит снизить грузопоток доставляемых на орбиту расходуемых материалов. «Квант-2», как и первый «Квант», оснащен безрасходной системой ориентации с использованием также шести гиродинов. Их суммарные управляющие моменты будут в состоянии обеспечить необходимую ориентацию комплекса «Мир» и после пристыковки последующих модулей. Новые установки для получения кислорода методом электролиза воды «Электрон-В» и «Вика» позволяют отказаться от регулярной доставки на борт соответствующих регенераторов. Средства санитарно-гигиенического обеспечения способны получить достаточное количество воды из атмосферной влаги для умывания, душа и других технических нужд. Кстати, душевая установка, которой до сих пор не было на «Мире», имеется на модуле «Квант-2».

Запасы питьевой воды хранятся в баках системы «Родник» на внешней поверхности модуля. По мере того как эти емкости будут освобождаться (а перед стартом в них залили 300 л), они дозаправляются водой, доставляемой грузовыми кораблями.

В систему электропитания модуля входят две панели солнечных батарей общей мощностью 6,9 кВт (площадь фотопреобразователей на каждой из них 26,6 м²), шесть блоков аккумуляторной батареи и зарядно-разрядные устройства. После стыковки солнечные батареи «Кванта-2» часть электроэнергии будут поставлять орбитальному комплексу для повышения его энерговооруженности.

Сам модуль дооснащения конструктивно выполнен в виде трех герметичных отсеков: приборно-грузового (в котором размещена основная часть служебных систем, оборудования дооснащения и доставляемых грузов), приборно-научного (где сосредоточена аппаратура для народнохозяйственных и научных исследований) и шлюзового специального (с необходимым оборудованием и инструментом для работы в открытом космосе). Корпус модуля имеет в длину 12,4 м при максимальном диаметре 4,35 м. Со стороны приборно-грузового отсека расположен активный стыковочный агрегат, а шлюзовой спецотсек на противоположном конце модуля заканчивается выходным люком, диаметр которого увеличен до 1000 мм.

Когда планировалась экспедиция Александра Викторенко и Александра Сереброва, основной задачей им ставили работу с модулем дооснащения. Из-за задержки этого модуля и их старт перенесли с апреля на сентябрь. Казалось бы, все возможные неисправности были учтены и предупреждены при наземных испытаниях. Но реальный полет распорядился по-своему...

Сразу же после отделения от ракеты-носителя на модуле начинают раскрываться антенны и панели солнечных батарей. Телеметрическая информация об этом передается на наземные станции слежения и оттуда поступает в ЦУП. Когда модуль покидал зону радиовидимости, было принято тревожное сообщение: одна из двух панелей солнечных батарей раскрылась не полностью. В последующих сеансах связи ситуация на орбите уточнялась.

Сначала предполагалось, что неисправная панель откинута назад и находится под углом 10—20° к продольной оси модуля. В дальнейшем картина более прояснилась. Ситуация выглядела следующим образом.

На участке выведения на орбиту все четыре секции панели сложены гармошкой и по углам закреплены на корпусе модуля. Перед раскрытием подается команда на разрушение этих связей, и электромеханические приводы раздвигают «гармошку». Возможно, из-за неравномерности срабатывания одно из креплений частично заклинило, и ближайшая к модулю секция панели осталась прижатой к его корпусу. Остальные три секции раскрылись, и образовавшаяся консоль могла отклоняться от крайнего заднего положения еще и вперед почти на 120°.

В принципе можно стыковаться и с одной раскрытой панелью. Она способна обеспечить надлежащий заряд аккумуляторов. Но дело тут не только в энергетике. Па существу, на орбите оказался новый объект, имеющий иные динамические характеристики. Этот «незнакомый» космический аппарат сначала надо было исследовать, научиться управлять им и в первую очередь научиться восполнять расход электроэнергии.

ЦУП перевел модуль «Квант-2» в режим жесткой экономии, отключив те бортовые системы и устройства, без которых на данном этапе хоть как-то можно было обойтись. Для подзарядки аккумуляторов попытались создать максимальную освещенность Солнцем исправной панели, закрутив модуль вокруг продольной оси, сориентированной на наше светило. Однако желаемого результата получить не удалось. Орентация быстро «разваливалась», а на принудительное поддержание ее требовалось много топлива. После долгих поисков нашли приемлемый вариант. Устойчивой оказалась закрутка одновременно вокруг двух осей: продольной и вертикальной. Освещенность панели при этом хотя и не была оптимальной, зато заряд аккумуляторов медленно, но верно стал расти.

Решив проблему энергетики, можно было приниматься за динамику. Но как маневрировать космическим аппаратом, у которого сбоку произвольным образом болтается 350-килограммовая консоль? Программное обеспечение полета модуля «Квант-2» и автоматической стыковки его с комплексом «Мир», введенное в память бортовой ЭВМ, учитывало одни динамические характеристики, а сейчас они иные, и их еще надо определить. Нужны новые расчеты, новые модели.

И с этой задачей удалось справиться. А перед проведением маневров неисправную панель с помощью электромеханических приводов, предназначенных для раскрытия ее секций, уводили вперед и удерживали ее там в крайнем положений. Таким образом получалась достаточно фиксированная конструкция, да и сама панель не попадала в зону действия двигателей. На земных аналогах и математических моделях проводилось исследование различных ситуаций, определялись новые динамические характеристики, а уточнялись они по результатам срабатывания маршевого двигателя на реальном объекте. Причем с целью экономии топлива специально для этого включений двигателя не производилось. Сначала, как и полагается при штатном полете, провели тест коррекции орбиты модуля с кратковременным включением маршевого двигателя, а затем уже и первый маневр формирования монтажной орбиты. Расчетная дата стыковки оставалась прежней — 2 декабря.

А 30 ноября, в конце дня, телеметрия, полученная с «Кванта-2», показала, что обе панели его солнечных батарей стали вращаться синхронно друг с другом, отслеживая направление на Солнце. Стал более существенным и подзаряд аккумуляторов... Это вторая панель раскрылась на всю длину, и теперь работоспособность системы электропитания полностью восстановлена.

Специалисты еще в самом начале надеялись с помощью перегрузок раскрыть до конца злополучную панель. Для этого при проведении маневров включались соответствующие двигатели, чтобы создать наибольший момент на заклинивший узел крепления. Время шло. К «однокрылому» модулю начали уже привыкать. Главное— стыковка. А там Викторенко и Серебров выйдут в открытый космос и устранят неисправность... А панель все-таки раскрылась, и усилия космонавтов для этого не понадобились.

1 декабря, за сутки до намечавшейся встречи «Кванта-2» с «Миром», в 12 ч 02 мин 23 с «Прогресс М» освободил для модуля стыковочный узел на переходном отсеке. Затем отработавший свое на орбите грузовик был сориентирован в пространстве. В 13 ч 32 мин 00 с включилась его двигательная установка, направляя корабль в плотные слои атмосферы, где он прекратил свое существование.

Наступил день стыковки.

Утром ЦУП принял сообщение что на «Мире» из-за переполнения памяти бортовой ЭВМ остановились гиродины, с помощью которых обеспечивалась необходимая ориентация орбитального комплекса, в том числе и при стыковке. Но эта неприятность легко устранимая. ЦУП поручил экипажу вручную управлять комплексом, используя двигатели корабля «Союз ТМ-8». Методика такого управления была уже отработана и хорошо освоена «Витязями».

Время стыковки, как правило, выбирается таким образом, чтобы встреча космических аппаратов произошла над территорией Советского Союза в зоне телевизионной видимости. Модуль «Квант-2» и комплекс «Мир», приближаясь к этой зоне, уже начали этап автономного сближения друг с другом. И вдруг на расстоянии около 20 км до цели на модуле самопроизвольно выключилась система сближения и стыковки, не выдав команду на очередное включение двигателя.

Как показал последующий анализ, реальные скорости сближения модуля «Квант-2» с комплексом «Мир» в этот момент превысили расчетные, которые были заложены в логику работы автоматики. И ЭВМ во избежание аварии тут же дала отбой. Такова машинная логика! Ей невдомек, что ЦУП вполне еще мог внести коррективы в дальнейший процесс сближения, чтобы сделать его безопасным.

Подчиняясь законам небесной механики, модуль и орбитальный комплекс еще некоторое время сближались, а затем стали расходиться, отдаляясь друг от дру-да. Теперь повторить стыковку можно будет только через несколько суток — 6 декабря.

— Тренировка стыковки окончена, — невесело пошутил оператор ЦУПа, давая отбой «Витязям». — Можете переходить в режим закрутки.

Невольно вспоминается стыковка первого «Кванта» в апреле 1987 г. Она тоже не удалась с первой попытки из-за того, что в ЭВМ были заложены слишком жесткие требования по взаимному движению космических аппаратов. Неужели история повторяется?

— Не совсем так, — не соглашается руководитель полета В. А. Соловьев. — На первом «Кванте» стояла система сближения и стыковки «Игла», а сейчас на «Кванте-2» — «Курс». Каждая система требует своей подготовки. Кроме того, «Курс» на таких крупных аппаратах, как «Квант», никогда прежде не испытывался.

Можно добавить, что в любой другой отрасли, например в авиации, прежде чем выпустить машину в эксплуатацию, проводятся длительные летно-конструкторские испытания. А у «Кванта-2» судьба иная — он и опытный экземпляр, и одновременно штатный. И его рабочий рейс одновременно является первым испытательным полетом.

6 декабря события на орбите разворачивались четко по графику, без каких-либо неожиданностей. «Витязи» с помощью ручного управления уверенно держали заданную ориентацию комплекса «Мир». Остановившиеся гиродины пока не трогали, запланировав их раскрутку после завершения стыковки.

Телекамера, установленная на переходном отсеке «Мира», начала передавать в ЦУП репортаж о сближении и стыковке космических аппаратов. На экране «Квант-2», раскинув панели солнечных батарей, плавно плывет навстречу орбитальному комплексу. Вот уже видны детали конструкции модуля. И конечно же, большое внимание сейчас привлекает та панель, которая так долго не хотела раскрываться. Мы воочию убеждаемся, что теперь она действительно развернулась на всю длину, но некоторые боковые створки так и не дошли до рабочего положения. Для работоспособности солнечной батареи это несущественно, так как они не превышают 5% площади ее панели.

На большой карте мира в главном зале управления голубой и оранжевый «зайчики», обозначающие комплекс «Мир» и модуль «Квант-2», уже совместились, а на самом деле тают последние метры между ними, неразличимые в масштабе карты. Изображение модуля на экране дрогнуло.

— Есть касание!

На табло — 15 ч 21 мин 28 с.

Солидная добавка в виде вновь прибывшего модуля вошла в состав орбитального комплекса. И сейчас его общая масса составила почти 65 т, а длина всей связки космических аппаратов «Квант-2» — «Мир»—«Квант»— «Союз ТМ-8» превысила 39 м. Правда, геометрические размеры комплекса вскоре должны были измениться, ведь штатное место «Кванта-2» не на осевом, а на одном из боковых стыковочных узлов. С помощью специального манипулятора модулю еще предстояло перевести себя на постоянное рабочее место.

Почему бы модуль сразу не пристыковать к боковому узлу? Это продиктовано соображениями безопасности. На связку космических аппаратов при боковом ударе действуют крайне неблагоприятные поперечные нагрузки, которые могут вызвать нарушения в местах их соединения. Поэтому модуль «Квант-2» и все последующие за ним будут осуществлять стыковку к осевому узлу на переходном отсеке, а затем переводиться на один из боковых узлов.

Впервые такую уникальную операцию мы увидели 8 декабря. К этому времени по команде ЦУПа раскрутились гиродины, вновь приступив к управлению ориентацией комплекса. Экипаж находился в базовом блоке и наблюдал за ходом перестыковки в иллюминаторы. Наиболее динамичную часть этого процесса «Витязи» записали на видеомагнитофон и в ближайшем сеансе связи передали на Землю.

Перестыковка началась в 10 ч 19 мин 07 с, когда были открыты крюки на стыковочном шпангоуте. Затем с помощью стыковочного штыря, который по-прежнему удерживался в гнезде приемного конуса на переходном отсеке, модуль немного отодвинулся. Имеющийся на модуле манипулятор повернулся к корпусу переходного отсека, и его головка вошла в специальное приемное устройство. После чего защелки на стыковочном штыре были убраны, а сам штырь втянут в стыковочный агрегат модуля. Теперь космические аппараты соединял только манипулятор.

Все действия по перестыковке выполнялись полностью в автоматическом режиме. В 11 ч 19 мин 04 с было зафиксировано касание модуля «Квант-2» с боковым стыковочным узлом на переходном отсеке. Правда, если учесть, что на орбитальном комплексе все же существует понятие пола и потолка (хотя бы по оформлению интерьера в отсеках), то этот узел следует назвать не боковым, а верхним.

Захват стыковочного штыря, стягивание, сцепка крюками, проверки герметичности стыка — операции уже привычные. Переходные люки открыты, и вот космонавты внутри «Кванта-2». Наконец-то долгожданный модуль дооснащения в составе орбитального комплекса и на своем рабочем месте! Теперь очередь за следующим, технологическим, модулем, который должен занять нижний стыковочный узел на переходном отсеке. Но это событие ожидается в будущем году... А сейчас еще предстоит много работы с вновь прибывшим модулем, чтобы он по-настоящему стал неотъемлемой частью орбитального комплекса «Мир». Но прежде надо перестыковать корабль «Союз ТМ-8» с модуля «Квант» на осевой узел переходного отсека. Хотя грузовые корабли «Прогресс М» могут стыковаться с любого конца орбитального комплекса, но управленцы предпочитают, чтобы у переходного отсека находился пилотируемый корабль. Это объясняется тем, что пилотируемый корабль постоянно присутствует в составе комплекса, и более удобным для управления ориентацией является то положение, когда корабль пристыкован к переходному отсеку.

12 декабря 1989 г. в 11 ч 22 мин 30 с «Витязи» отстыковали свой корабль от модуля «Квант», чтобы совершить облет комплекса «Мир» и подойти к причалу, расположенному на противоположном его конце.

Раньше схема перестыковки была иная. Корабль с экипажем отходил на некоторое расстояние, а орбитальный комплекс по командам из ЦУПа разворачивался на 180° вокруг поперечной оси, подставляя кораблю другой стыковочный узел. Сейчас же комплекс «Мир» существенно «потяжелел», его масса после прибытия модуля «Квант-2» увеличилась на 19,3 т. Кроме того, Г-образная конфигурация комплекса была не очень удобной для маневрирования. Поэтому теперь «Мир» должен только поддерживать заданную ориентацию, а все маневры выполняются кораблем.

Мы уже стали привыкать к зрелищу, когда космические станции, как бы красуясь, поворачиваются перед телекамерами. Но сейчас внешний вид орбитального комплекса был для нас необычен. Этот новый «Мир» несколько напоминал старинные бипланы-«этажерки». Сходство придавали раскинувшиеся в два ряда «крылья»-панели солнечных батарей — один ряд на базовом блоке и другой на «Кванте-2».

Корабль «Союз ТМ-8», повинуясь своему экипажу, совершал плавный облет орбитального комплекса на расстоянии около 50 м от него. При этом нос корабля с установленной на нем телекамерой постоянно отслеживал направление на комплекс «Мир», давая нам возможность как следует рассмотреть его.

— Облет закончили, — доложили «Витязи».

Работа экипажа была четкой, Телеметрические датчики зафиксировали касание космических аппаратов в 11 ч 42 мин 32 с.

Бортовые пресс-конференции давно уже стали у нас традицией. Викторенко и Сереброву тоже не суждено было ее нарушить. 14 декабря представители средств массовой информации приехали в ЦУП для участия в этом мероприятии.

Надо отметить, что пресс-конференция «Витязей» имела существенное отличие от предыдущих. Если раньше вопросы журналистов передавались на борт накануне и космонавты имели возможность заранее подготовить ответы, то сейчас шел живой разговор. Каждый из присутствующих мог лично задать вопрос экипажу, причем большая часть вопросов формулировалась по ходу пресс-конференции.

— Какие события на Земле волнуют вас в настоящий момент?

— С большим вниманием следим за работой Съезда народных депутатов. Рады, что закончилась забастовка в Воркуте. Мы бывали там, правда, в шахту не спускались. Знаем, что у шахтеров очень тяжелый труд... Вообще в космосе происходит переоценка ценностей, земные проблемы здесь становятся ближе, воспринимаются гораздо острее.

— Сейчас на Съезде идет обсуждение экономических проблем. А ваш экипаж может внести вклад в их решение?

— Думаем, да. Мы сбросили на Землю немало ценной информации о состоянии ледников, рек, сельскохозяйственных угодий, лесных массивов. Скоро запустим новый прибор для получения спектральных изображений земной поверхности. А вообще выбор экспериментов должен сразу обеспечивать окупаемость и выгоду полета.

— Правда ли, что несколько дней назад вы сделали географическое открытие?

— Правда, но невеселое. Аральского моря больше не существует как одного целого. Оно обмелело и разделилось на две части. А скоро раздробится еще больше. В том районе, где в Арал впадает Сырдарья, образовался большой перешеек... Причем в других пустынях воды совсем не видно, а оазисов много. Значит, можно жить здесь, нужно только разумно расходовать воду...

С помощью телевидения «Витязи» показали новый модуль, провели, так сказать, ознакомительную экскурсию.

Шли 100-е сутки полета экипажа. Журналисты поздравили Александра Викторенко и Александра Сереброва с этим событием и пожелали им успешной работы на орбите.

С прибытием модуля «Квант-2» дел у космонавтов заметно прибавилось. Хотя механические замки крепко держали модуль в составе орбитального комплекса, но нужно было обеспечить еще и функциональное единство состыкованных космических аппаратов, чтобы их бортовые системы взаимно дополняли друг друга, работая как один отлаженный механизм.

В первые же дни после перестыковки своего кораб« ля «Витязи» произвели объединение источников электропитания модуля дооснащения и базового блока, а также систем сбора и передачи на Землю телеметрической информации. Это позволило начать эксперименты по изучению воздействия открытого космического пространства на различные материалы, образцы которых размещались на внешней поверхности «Кванта-2». Информация о состоянии образцов по телеметрическим каналам поступала на Землю. Затем космонавты расконсервировали и подготовили к работе новые установки «Электрон» и «Вика», предназначенные для получения кислорода методом электролиза воды. Для этих целей берут воду, которая конденсируется из влаги, содержащейся в атмосфере жилых отсеков орбитального комплекса. Установки «Электрон» и «Вика» достаточно энергоемкие, поэтому одновременно их не включают в работу, а используется какая-либо одна.

20 декабря 1989 г. в 06 ч 30 мин 50 с с космодрома Байконур стартовал автоматический грузовой корабль «Прогресс М-2». Он вез на орбиту 2726 кг различных грузов, необходимых для работы комплекса «Мир», для проведения научных экспериментов.

22 декабря в 08 ч 41 мин 21 с «Прогресс М-2» ошвартовался у кормового причала «Мир», т. е. со стороны модуля «Квант», увеличив массу всей связки космических аппаратов до 71 т.

В последнее время при обсуждении вопросов освоения и использования космоса стало модным ссылаться на практичность американцев, которые, мол, не бросают денег на ветер. В этом свете кое-кто склонен рассматривать отечественные программы как слишком расточительные и нерентабельные. К сожалению, целесообразность дальнейшего развития космических исследований сейчас ставится под сомнение в основном у нас, на родине космонавтики. Во многом это можно объяснить стеной излишней секретности, которая долгие годы окружала советскую космонавтику. Эта таинственность и превозносимая официальной пропагандой в недавнем прошлом масштабность космических проектов, их использование в политических целях создали впечатление, что космос — бездонная бачка, пожирающая львиную долю национального бюджета. Отсюда и призывы сократить, а то и вовсе закрыть «дорогостоящие космические программы».

Обнародование реальных расходов на космос, пожалуй, многих разочаровало — вместо ожидаемых астрономических цифр они увидели достаточно скромные ассигнования, особенно по отношению к нашим заокеанским коллегам. Действительно, давайте сравним. Если в СССР на все работы, связанные с космосом, в 1989 г. было выделено 6,9 млрд. руб. (1,4% национального бюджета), то в США — 29,6 млрд. долл. (2,6% федерального бюджета). Из них расходы на так называемый военный космос составили 3,9 млрд. руб. у нас и 22,8 млрд. долл. у американцев. Остальная часть выделенных средств пошла на исследования в интересах народного хозяйства и науки (1,7 млрд. руб. в СССР и 3 млрд. долл. в США), на развитие многоразовых космических систем (1,3 млрд. руб. в СССР и 3,8 млрд. долл. в США).

Во всем мире сейчас проявляется все больший интерес к использованию советской космической техники. Не составляют исключения и американцы, хотя развитие этого сотрудничества сдерживается действующим законодательством США по контролю над экспортом сложной технологии (в частности, ограничениями Координационного комитета по контролю над экспортом в социалистические страны — КОКОМ). Подобное эмбарго убыточно для обеих сторон, так считают специалисты и в США.

Практичные, не бросающие денег на ветер, американцы по достоинству оценили наши орбитальные станции. В настоящее время ни одна страна в мире, кроме СССР, не располагает техникой, позволяющей проводить в космосе эксперименты продолжительностью до нескольких месяцев, а то и лет. Американская фирма «Пейлоуд системз» не пожалела долларов на проведение на комплексе «Мир» биотехнологических экспериментов. Аппаратура, изготовленная этой фирмой, была доставлена на орбиту на корабле «Прогресс М-2», и на следующий день после стыковки космонавты включили ее. Рабочий цикл американских биотехнологических экспериментов завершился 17 февраля, т. е. за двое суток до возвращения «Витязей» на Землю. Вместе с ними была возвращена и аппаратура «Пейлоуд».

С 26 декабря стали проводиться регулярные плавки в электронагревательной печи «Галлар». Первый из экспериментов продлился до 2 января, не прерываясь и в новогоднюю ночь. Управление длительными технологическими процессами в этой установке не требует вмешательства космонавтов, а осуществляется автоматически с помощью входящей в ее состав микро-ЭВМ. В результате проведенных экспериментов были получены высококачественные полупроводниковые материалы — монокристаллы арсенида галлия, окиси цинка и теллурида кадмия.

«Прогресс М-2» доставил также ряд биологических объектов. Целью экспериментов с ними было исследование функциональных изменений вестибулярного аппарата и реакций нервной системы у амфибий, ракообразных и моллюсков, а также изучение динамики развития и роста хлореллы и культуры ткани риса.

Центральными событиями января и начала февраля стали выходы «Витязей» в открытое космическое пространство. К этим работам Викторенко и Серебров начали готовиться заблаговременно, еще в декабре (конечно, если не считать дополетной подготовки на Земле). Пять выходов в течение месяца — такое приходилось делать только Леониду Кизиму и Владимиру Соловьеву. Но по разнообразию задач с нынешними небожителями пока еще никто не может сравниться.

8 января 1990 г. у Александра Викторенко и Александра Сереброва первая встреча с открытым космосом. В прежних полетах им не доводилось переступать порог орбитального дома. Как и их предшественники, «Витязи» используют в своих первых двух выходах переходный отсек станции и открывают «нижний» люк, т. е. на противоположной стороне от модуля «Квант-2». Правда, на этот раз решили обойтись без помощи бытового отсека пилотируемого корабля (в данном случае «Союза ТМ-8»), который использовался в качестве дополнительного помещения. Оба космонавта в скафандрах с необходимым оборудованием, среди которого было два 80-килограммовых прибора, уместились в переходном отсеке. А вот с открытием люка произошла заминка — пришлось задержаться почти на час. Дело в том, что, когда начали сбрасывать давление в переходном отсеке, одновременно стало падать давление и в бытовом отсеке корабля, хотя люки между ними были закрыты. Тщательные проверки обнаружили «виновника». Им оказался один из клапанов контроля давления, не закрытый заглушкой после снятия с него мановакууметра.

В 23 ч 23 мин Викторенко и Серебров наконец открыли выходной люк.

— Тихо тут на улице, — делится своими первыми впечатлениями от встречи с открытым космосом Александр Викторенко, — ни ветра, ни шума...

Дальнейший путь космонавтам предстоял неблизкий. Надо пройти по всей длине базового блока, перебраться на астрофизический модуль «Квант» и по обеим сторонам его кормовой части установить звездные датчики. Эти датчики обеспечивают поиск, захват астроориентиров и последующее слежение за ними. Снабжая необходимой информацией систему управления орбитальным комплексом, они помогут повысить точность его ориентации до десятков угловых секунд, что очень существенно при проведении астрофизических исследований.

Для удобства транспортировки приборов и инструментов к месту работ космонавты скрепили их в общую связку и двинулись в путь. Три десятка метров, казалось бы, пройти нетрудно. Но при этом надо постоянно следить за собственной страховкой и страховкой перемещаемых грузов. В безопорном пространстве практически бесполезными оказываются ноги. Передвигаться самому, перемещать груз, перецеплять карабины страховочных фалов приходится с помощью только рук, а их у космонавтов всего две... «Витязи» работали спокойно, обмениваясь короткими деловыми фразами. Но тяжелое дыхание, которое мы слышали в динамиках, говорило о том, как нелегко приходится экипажу.

Как правило, когда готовится циклограмма работ в открытом космосе, на неосвещенных солнцем участках орбиты экипажу планируется отдых. В реальном полете многие отказываются от этой возможности, если позволяют условия. Вот и сейчас Викторенко высказывает мнение экипажа:

— Луна хорошо подсвечивает, работать можно.

Сэкономив на отдыхе, «Витязи» отказались и от установки якоря, в котором фиксируются ноги космонавта во время монтажных работ. В результате Викторенко и Серебров не только наверстали упущенное вначале время, но даже вышли вперед намеченной циклограммы. Возвращаясь в станцию, они сняли панель с образцами биополимеров и конструкционных материалов, длительное время экспонировавшихся в условиях открытого космического пространства.

9 января в 02 ч 19 мин «Витязи» закрыли выходной люк. Но ненадолго. 11 января в 21 ч 01 мин они снова открыли его.

Основной задачей второго выхода Викторенко и Сереброва была установка на внешней поверхности модуля «Квант» инжектора электронов «Арфа-Э». Этот прибор создан в развитие используемой на орбитальном комплексе «Мир» с конца 1987 г. по настоящее время научной аппаратуры «Источник», «Ариэль» и «Зонд-заряд». С их помощью проводятся технические эксперименты ло изучению работы источников заряженных частиц в областях ионосферы, через которые проходит орбита комплекса «Мир». Новая аппаратура «Арфа-Э» предназначена для дальнейших исследований ионосферы и магнитосферы Земли.

В этом же выходе «Витязям» предстояло выполнить и ряд других работ. Они сняли и перенесли в переходный отсек панель с образцами материалов и датчиками регистрации потоков микрометеоритов, установленную Александром Волковым и Жан-Лу Кретьеном 9 декабря 1988 г. по программе французского эксперимента «Образцы». Демонтировали и отбросили в космос крепежную платформу, которая использовалась для раскрытия ферменной конструкции при проведении советско-французского эксперимента «Эра». И даже когда «Витязи» вернулись в переходный отсек, их работа в условиях открытого космоса еще не окончилась. Им нужно было подготовить стыковочный узел для приема третьего модуля. Дело в том, что если бы все стыковочные узлы сделать с самого начала полностью укомплектованными, то пять приемных конусов практически «съели бы» весь полезный объем внутри переходного отсека. И тогда конструкторы решили обойтись двумя конусами. Один из них постоянно служит на осевом стыковочном узле, а другой предназначен для боковых. Его установили на «верхнем» узле, на котором сейчас находится модуль «Квант-2», а остальные закрыли плоскими крышками. И вот теперь космонавты, вернувшись в переходный отсек, закрыли за собой люк не плоской крышкой, как это делалось раньше, а конической, снятой с «верхнего» узла. Таким образом было подготовлено рабочее место для технологического модуля. И после того как он займет его, симметрия орбитального комплекса будет восстановлена.

— Когда вы закрыли люк? — поинтересовался ЦУП.

— В 23 ч 55 мин, — ответили «Витязи».

За все время полета станции «Мир» 14 раз космонавты выходили из нее в открытое космическое пространство. И каждый раз для этих выходов использовался переходный отсек, главное назначение которого — служить причалом для транспортных кораблей и специализированных модулей.

Первый, по настоящему штатный выход в открытый космос состоялся 26 января 1990 г. Впервые экипаж выходил не из «времянки», какой был для этих целей переходный отсек, а из специального шлюзового отсека модуля «Квант-2». Этот отсек оборудован всеми необходимыми средствами, обеспечивающими проведение выходов в открытый космос. Здесь же хранятся выходные скафандры и космический «мотоцикл» (установка для автономного передвижения космонавта в открытом космическом пространстве). Объем шлюзового отсека — 9,0 м³, что позволяет размещать в нем крупногабаритные конструкции. А выведение их наружу облегчает увеличенный диаметр выходного люка — 1000 мм. Для сравнения приведем аналогичные данные по переходному отсеку: его объем — 5,6 м³, диаметр люка — 800 мм. Кроме того, до сих пор крышки выходных люков всегда открывались внутрь, что, в общем-то, уменьшало полезный объем отсеков, используемых в качестве шлюзовых камер. И вот впервые конструкторы решились оснастить шлюзовой отсек люком, открывающимся наружу.

Основной задачей предстоящего выхода было испытакие новых скафандров «Орлан-ДМА». Главная особенность этих скафандров заключается в том, что они могут работать полностью автономно. Если предыдущая модель хотя и имела собственные источники электропитания, но для радиосвязи и передачи телеметрии использовались провода, проходящие внутри страховочного фала. Скафандр таким образом оставался всегда привязанным к станции, а у космонавта была дополнительная забота следить, чтобы не запутался фал. Теперь же радиосвязь обеспечивается с помощью системы «Корона», радиотехнические средства комплекса «Мир» при этом служат в качестве активного ретранслятора. Аналогичным образом телеметрическая система «Транзит-А» передает на Землю информацию о состоянии систем скафандра и медицинских параметрах космонавта (электрокардиограмму, частоту дыхания и пульса, температуру тела). В целях экономии ресурса автономной работы «Орлана-ДМ А» предусмотрена возможность его подключения к борту модуля дооснащения, который обеспечивает при этом энергопитание скафандра, тепловой режим находящегося в нем космонавта, радиосвязь с Землей и передачу телеметрии, снабжает космонавта кислородом для дыхания и удаляет углекислый газ. Подключение скафандра к бортовым системам модуля космонавты производят, когда они находятся в шлюзовом отсеке при подготовке к выходу и после его завершения.

Итак, если раньше для выходов в открытый космос пользовались «черным ходом» орбитального комплекса «Мир», то 26 января 1990 г. в 15 ч 09 мин впервые открылась его «парадная дверь». Первая операция после этого такая же, как и прежде, — установка защитного кольца, которое закрывает острые кромки люка, чтобы при соприкосновении не повредилась ткань скафандра. Затем «Витязи» извлекли из шлюзового отсека так называемое выходное устройство. Оно представляет собой трап длиной 1,8 м, оканчивающийся на торце приспособлением для причаливания космического «мотоцикла». Другим концом космонавты вставили это устройство в специальное гнездо с наружной стороны шлюзового отсека вблизи выходного люка. Здесь его постоянное место. А чтобы улучшить условия работы в последующих выходах, да и сегодня, Викторенко и Серебров с помощью ключей и кусачек демонтировали торчащую у люка антенну радиотехнической системы «Курс». Эта антенна уже отслужила свое при сближении «Кванта-2» с комплексом «Мир».

Испытания новых скафандров проводились в рабочей обстановке. Кроме подготовки к предстоящим выходам, космонавтам надо было установить аппаратуру для научных исследований.

На внешней поверхности модуля «Квант-2» находится видеоспектральный комплекс. Гиростабилизированная платформа этого комплекса сейчас была в транспортном положении, т. е. прижата к корпусу модуля. Но прежде чем расчековать платформу, надо было дооснастить ее японской телекамерой, которая будет работать совместно с уже имеющейся там аппаратурой, изготовленной в СССР и ГДР. Сама платформа чехословацкого производства. Она не новичок в космосе, ее предшественницы зарекомендовали себя с самой лучшей стороны на советских автоматических межпланетных станциях «Вега-1» и «Вега-2».

После установки на рабочее место герметичного блока с заключенной в нем японской телекамерой «Витязи» по кольцевым поручням перешли на противоположную сторону модуля. Здесь тоже имеется платформа, но совершенно иная. Она предназначена для крепления аппаратуры «Феррит» и «Данко», которая была доставлена на борт комплекса «Мир» грузовым кораблем «Прогресс М-2». С помощью аппаратуры «Феррит» будут проводиться исследования воздействия факторов открытого космоса на структуру и свойства ферромагнитных материалов. Работа аппаратуры основана на регистрации спектра магнитных шумов от датчиков-образцов. Преобразованные сигналы записываются на магнитную ленту бортового магнитофона «Лилипут-M». Аппаратура «Данко» позволяет исследовать влияние условий космического пространства на изменение физико-механических характеристик полимерных и композиционных конструкционных материалов. Исследуются 16 образцов различных классов материалов. Информация об изменении их свойств передается на Землю по телеметрическим каналам.

Для размещения научной аппаратуры, выполненной в виде съемных кассет-контейнеров, на внешней поверхности «Кванта-2», кроме специальной платформы, имеются магнитно-механические фиксаторы. На одном из них космонавты установили кассету-контейнер под названием «Эталон-Д» с образцами неметаллических и радиотехнических материалов и различных покрытий. На другом таком же фиксаторе «Витязи» закрепили кассету-контейнер «Пленка-3» с образцами сверхпроводящих материалов. В этом эксперименте будет изучаться изменение их электрофизических свойств в зависимости от времени экспонирования в открытом космосе.

Выполнив все намеченные работы, Викторенко и Серебров возвратились в шлюзовой отсек и в 18 ч 11 мин закрыли выходной люк.

Несмотря на плотный график работы последних недель полета, 28 января «Витязи» провели очередные космические уроки для школьников. Как и четыре предыдущих, они проводились в выходной день, т. е. в счет личного времени космонавтов.

Использовать космическую орбиту для проведения школьного урока, показать оттуда ребятам «живой глобус» — нашу планету мечтала американская учительница Криста Маколифф. Благодаря этой идее она стала победительницей среди 10 тысяч своих коллег, принявших участие в конкурсе за место в экипаже корабля «Челленджер»... 28 января 1986 г. вскоре после старта «Челленджер» взорвался, унеся жизни семерых астронавтов, среди которых была и Криста Маколифф.

Но идея осталась. Президент Всесоюзного молодежного аэрокосмического общества «Союз» летчик-космонавт СССР Александр Серебров и председатель Ассоциации юных астронавтов США журналист Джек Андерсон договорились о создании серии космических видеоуроков. В настоящее время только две наших страны могут реализовать такую программу, когда уроки будут вестись непосредственно из космоса. А видеозаписи потом могут демонстрироваться в любой школе.

Урок 28 января 1990 г., в день гибели Кристы Маколифф, посвящался ее памяти. В ЦУП приехали школьники и их учителя из разных городов Советского Союза: Магадана и Красноярска, Нижнего Тагила и Петрозаводска... «Витязи» продолжили ознакомление ребят с космической техникой, рассказали об устройстве скафандра, в котором недавно работали в открытом космосе, о космическом «мотоцикле», который им еще предстояло испытать. А темой второго урока, проведенного в этот же день, было научное, промышленное и коммерческое использование космического пространства.

Нужны ли такие уроки детям? На этот вопрос лучше всяких слов отвечали взволнованные, жадно внимающие глаза школьников, сидящих на балконе Главного зала управления...

Наступило долгожданное 1 февраля. Сегодня первые испытания так называемого средства передвижения космонавта — СПК. К сожалению, эта установка, которая, по существу, представляет собой автономный космический аппарат, не удостоилась собственного имени. Даже некоторые бортовые системы называют по именам (например, «Курс», «Родник», «Электрон»), а тут только техническая аббревиатура... Может быть, поэтому у СПК появилось много неофициальных названий: космический «мотоцикл», «велосипед», летающее «кресло», а то и вовсе «телега».

В техническом описании сказано, что СПК — это устройство ранцевого типа. Но размеры такого «ранца» достаточно внушительны. Верхняя часть его возвышается над головой космонавта, а нижняя опускается чуть ли не до пят. По ширине он полностью закрывает фигуру космонавта в скафандре, облегая его с обеих сторон. Некоторое сходство с креслом придают штанги, оканчивающиеся пультами управления. В рабочем положении они выступают вперед, напоминая подлокотники, особенно когда на них лежат руки космонавта.

СПК создавалось для работы совместно со скафандром «Орлан-ДМА». Оба эти изделия родились на машиностроительном заводе «Звезда» Министерства авиационной промышленности СССР, где они разрабатывались, под руководством генерального конструктора Г. И. Северина.

— Над созданием такого аппарата, — рассказывал Г. И. Северин, — мы работали давно, со дня выхода Алексея Леонова в космос. И первая установка была готова к испытаниям в 1966 г. Но после смерти С. П. Королева работы пришлось свернуть, так как несколько изменилась точка зрения. И лишь после того как американцы испытали свой «мотоцикл», мы в 1985 г. снова приступили к работе. Конечно, теперь на новом уровне.

Таким образом, начав первыми, мы все-таки оказались в положении догоняющих.

При создании СПК конструкторы стремились обеспечить его максимальную надежность. С этой целью «мотоцикл» оснащен двумя системами управления движением, каждая из которых имеет собственные источники электропитания, запасы рабочего тела, исполнительные органы, в общем, все необходимое, чтобы работать полностью автономно. Повышению надежности служит и возможность перекрестного дублирования, когда при работе одной системы управления движением могут использоваться элементы другой системы.

Рабочим телом у отечественного СПК является сжатый воздух (у американцев — сжатый азот). Он хранится в двух баллонах, установленных в задней части корпуса. Баллоны сменные, их заправляют на Земле воздухом высокой очистки до давления 350 атмосфер. Через агрегаты пневмосистемы воздух подается к четырем блокам исполнительных органов. Они расположены на максимально возможном расстоянии от центра масс СПК. В каждом из блоков имеется по восемь микродвигателей: четыре от одной системы управления движением, четыре от другой. Тяга одного микродвигателя 0,538 кгс.

Космонавт в скафандре располагается спиной к корпусу СПК и пристегивается к нему разъемным шпангоутом, с внутренней стороны которого имеется замок для фиксации скафандра, с наружной — замок для стыковки с торцом выходного устройства. По бокам на шпангоуте шарнирно закреплены две подвижные штанги с пультами управления. С левого пульта космонавт управляет линейными перемещениями, с правого — угловыми. Сигналы с пультов поступают в одну из двух систем управления движением, которая формирует команды на включение необходимых микродвигателей.

На корпусе СПК над правым плечом космонавта предусмотрено место для крепления видеокамеры, над левым плечом установлен светильник. Поскольку СПК является автономным летательным аппаратом, он имеет навигационно-габаритные огни: вверху — зеленый (справа) и красный (слева), внизу — два белых. Масса космического «мотоцикла» около 200 кг. Продолжительность его работы в открытом космосе от выхода из люка до возвращения рассчитана до 6 ч (как и у скафандра «Орлан-ДМА»).

Первым пилотом-испытателем СПК суждено было стать Александру Сереброву. И вот в 11 ч 15 мин Викторенко открывает люк шлюзового отсека. Серебров, пристегнутый к «мотоциклу», выбирается наружу. Но прежде чем занять исходное положение на вершине выходного устройства, надо прикрепить еще к разъемному шпангоуту лебедку со страховочным тросом. Предосторожность не лишняя, особенно в испытательном полете. Ведь орбитальная станция — это не корабль. И если пилот СПК потеряет управление, она не сможет подойти к нему и взять на борт. Поэтому страховка обязательна, хотя...

— Летать с дополнительной механической связью,— отмечал Серебров еще на Земле, — будет сложнее. А если у станции возникнут угловые скорости, она может тебя раскрутить...

И вот Серебров уже на вершине выходного устройства. С помощью магнитно-механического замка он пристыковывает СПК к его торцу. Викторенко помогает привести пульты управления в рабочее положение, снимает с них крышки.

Первый отход осторожный. Небольшой импульс отводит Сереброва от орбитального комплекса. Он летит спиной вперед, чтобы не терять из вида станцию. Картина удаляющегося космонавта на фоне бездонной Вселенной действует впечатляюще. Трехмиллиметровая нить страховочного троса светится в солнечных лучах и порой кажется на телевизионном экране внушительным канатом. Трос требует внимания. Чтобы на нем не образовывались петли, слабину надо своевременно убирать.

За счет трения троса скорость отхода постепенно уменьшается. СПК останавливается. Серебров включает лебедку на подматывание и начинает приближаться. Перед причаливанием он включает двигатели на торможение, берется руками за поручни на вершине выходного устройства и пристыковывается к его торцу.

В следующем отходе Серебров несколько увеличивает расстояние между собой и орбитальным комплексом. Затем начинает совершать небольшие линейные перемещения вверх, вниз, вправо и влево, каждый раз возвращая СПК в исходное положение. После этого он переходит к угловым разворотам по крену, курсу и тангажу. Выполняя маневры, Серебров испытал поочередно обе системы управления движением, используя основной режим — полуавтоматический. В этом режиме микродвигатели работают тарированными импульсами, длительность которых составляет 1 с, если режим работы экономичный, или 4 с, если форсированный. Соответственно при этом меняются линейные скорости СПК с 0,2 до 0,4 м/с, а угловые — с 3 до 8°/с. В полуавтоматическом режиме система управления может запоминать исходное угловое положение и затем без участия космонавта возвращать в него СПК. Испытал Серебров и режим непосредственного управления, который предусмотрен в качестве дублирующего.

— Управляемость хорошая, — заключил он. — СПК четко выполняет команды. Особенно уверенно маневрирует в форсированном режиме, а в конце можно подрабатывать малыми импульсами.

В первых испытаниях не обошлось и без неожиданностей. Из-за ослабления силы трения троса в лебедке вместо расчетных 20 м Серебров отлетел на 33 м. Но он сразу же оценил ситуацию и, затормозив, выполнил зависание.

В 16 ч 14 мин «Витязи» закрыли выходной люк. Программа первого дня испытаний была выполнена полностью.

5 февраля в 09 ч 08 мин выходной люк снова открылся. На этот раз СПК пилотировал Александр Викторенко. Хотя основной задачей по-прежнему являлись летные испытания космического «мотоцикла», но параллельно проводились эксперименты по исследованию радиационной обстановки вблизи орбитального комплекса. Для этого на приемном гнезде разъемного шпангоута СПК устанавливался портативный автоматизированный спектрсметр рентгеновского и гамма-излучений СПИН-6000. На противоположной стороне спектрометра имелось гнездо для стыковки с торцом выходного устройства.

Программа экспериментальных исследований предусматривала широкое маневрирование в открытом космосе. Викторенко проводил измерения при заданной ориентации СПК на различных удалениях от орбитального комплекса, максимальное из которых составило 45 м.

За полетом Викторенко ЦУП наблюдал уже более спокойно, хотя интерес нисколько не уменьшился. На телевизионном экране мы видим, как космонавт с СПК неподвижно завис, проводя очередное измерение. Потом он начал удаляться и стал похож на с детства знакомого сказочного персонажа.

— Степаныч, тебе бы еще метлу, — шутливо заметил оператор связи.

Викторенко, как и Сереброву, тоже больше понравился форсированный режим управления движением СПК. А в целом полное одобрение нового летательного аппарата, который может стать незаменимым средством при создании и эксплуатации перспективных космических систем.

Итак, программа всех работ в открытом космосе завершена. В 12 ч 53 мин «Витязи» в последний раз закрыли выходной люк. В течение последнего месяца они пять раз покидали свой обжитой космический дом, выходя лицом к лицу с Вселенной. Суммарное время, которое они провели в условиях открытого космоса за эти пять выходов, составило 17 ч 36 мин.

А на космодроме Байконур уже вышла на финишную прямую подготовка к старту следующей, шестой, основной экспедиции. Два экипажа, основной и дублирующий, проводили заключительные тренировки, проверяли готовность космической техники к полету. Анатолий Соловьев и Александр Баландин или Геннадий Манаков и Геннадий Стрекалов? Окончательное решение примет Государственная комиссия накануне старта.

9 февраля в 05 ч 33 мин 07 с «Прогресс М-2» освободил кормовой стыковочный узел орбитального комплекса «Мир». В тот же день в 10 ч 07 мин 00 с была включена двигательная установка корабля, направляя его в плотные слои атмосферы, где он прекратил свое существование.

10 февраля Государственная комиссия утвердила основным экипажем очередной экспедиции Соловьева и Баландина. 11 февраля в 09 ч 16 мин 00 с они стартовали в космос на корабле «Союз ТМ-9».

Герой Советского Союза летчик-космонавт СССР Анатолий Соловьев второй раз отправился в командировку на орбиту, имея за плечами опыт десятисуточного полета в качестве командира советско-болгарского экипажа. Александр Баландин в космосе впервые, а в отряде космонавтов с 1978 г. Он готовился стать бортинженером многоразового корабля «Буран», а в последние годы освоил смежную профессию для работы на «Союзе ТМ» и на «Мире» *.

* Мы, естественно, в свае время расскажем о шестой основной экспедиции (ред.).

13 февраля в 09 ч 37 мин 47 с корабль «Союз ТМ-9» состыковался с комплексом «Мир». И еще через полтора часа, после проверок герметичности и открытия люков, «Родники» (это позывной Соловьева и Баландина) попали в объятия «Витязей».

Шесть суток отведено им для совместной работы на борту комплекса. За это время нужно успеть многое. Старожилы должны сдать все свое космическое хозяйство вновь прибывшему экипажу, ознакомить с особенностями жизни в звездном доме, отметить нюансы в обслуживании бортовых систем, проведении научных исследований и т. д. Кроме того, необходимо выполнить ряд экспериментов, среди которых, как правило, планируются биотехнологические, так как их результаты надо побыстрее доставить на Землю. Вот и сейчас космонавты провели эксперименты «Ручей» по отработке технологии очистки лекарственных препаратов методом электрофореза, «Биокрист» по выращиванию в невесомости монокристаллов различных белковых соединений и «Рекомб», в котором исследовалась эффективность получения на борту космической станции гибридных клеток, продуцирующих биологически активные вещества.

По-прежнему регулярно работала электропечь «Галлар», выплавляя очередные кристаллы полупроводниковых материалов. Начались исследования на аппаратуре «Феррит», недавно установленной Викторенко и Серебровым в открытом космосе. Проводились эксперименты по изучению развития высших растений. А создателей космической техники интересовали динамические характеристики сложной системы из пяти аппаратов (базового блока, двух модулей и двух кораблей).

15 февраля исполнилось 46 лет Александру Сереброву. Но за напряженной работой было не до застолья. По-настоящему день рождения бортинженера будет отмечаться после возвращения на Землю.

И вот наступила пора расставания. Уложены грузы. «Витязи» прощаются с «Родниками» и уходят в «Союз ТМ-8». В Москве сейчас ночь. Заканчивается 18 февраля, и начинаются следующие сутки. Корабль «Витязей» и орбитальный комплекс пока еще летают в одной связке. Погода в районе посадки неустойчивая. Прогноз непрерывно уточняется, в случае необходимости возвращение можно и отложить.

В подмосковном Калининграде всеми окнами светится только одно здание. Это ЦУП. Сюда стекается информация со всех станций слежения, сюда поступают доклады поисково-спасательной службы. Государственная комиссия принимает решение: посадку проводить в намеченное время.

В 04 ч 06 мин 20 с «Союз ТМ-8» отделяется от комплекса «Мир» и начинает самостоятельный полет по орбите. В 06 ч 40 мин 53 с включается двигатель на торможение. Отработав положенные ему 259 с, он выключается от интегратора ускорений.

— Медленно идут минуты. И как-то удивительно тихо вокруг, — так будет потом рассказывать о спуске с орбиты Александр Викторенко. — Даем команду на отстрел бытового отсека. И снова тихо. Отделяется приборно-агрегатный отсек. Начинает расти перегрузка, В иллюминаторы пробивается свет, а через некоторое время там уже бушует пламя. Спускаемый аппарат теряет свою скорость... Ожидаем раскрытия парашюта. Рывок — и мы повисаем под огромным оранжевым куполом, плавно опускаемся на Землю.

19 февраля 1990 г. в 55 км северо-восточнее г. Аркалыка завершается космический рейс «Витязей». Спортивные комиссары регистрируют время посадки - 07 ч 36 мин 18 с. Александр Викторенко и Александр Серебров возвратились на.Землю. Продолжительность их полета составила 166 сут 06 ч 58 мин 15 с.

Работу на борту орбитального комплекса «Мир» продолжает экипаж шестой основной экспедиции — Анатолий Соловьев и Александр Баландин.