"Новости космонавтики" 1994 №24-26

Талгат Мусабаев: Немного о себе

НК. И.Маринин.

В "НК" №14, 1994 читатели могли ознакомиться с краткими биографиями экипажей ЭО-16, и, наверно, заметили уникальность первого экипажа. Командир и бортинженер КК "Союз ТМ-19" — оба военные, оба летчики, оба нелетавшие в космос. Только разница в возрасте почти в 10 лет делает этот экипаж похожим на других. И если у командира Юрия Маленченко все впереди, ему всего 32 года, то для 43-летнего Талгата Мусабаева это первый и, возможно, последний полет. Вряд ли кому-нибудь из российских космонавтов пришлось раньше или предстоит в будущем пройти такой же непрямой и неровной дорогой к космическому старту, как Т.Мусабаеву. О том, как он из инженеров гражданской авиации Алма-Атинского авиаотряда попал в космонавты, и зашел наш разговор, когда я однажды весной 1994 года, еще до полета, встретился с Талгатом Мусабаевым в подмосковном Центре подготовки космонавтов имени Ю.А.Гагарина.

Игорь Маринин (И.М.): Талгат, ты всю жизнь мечтал летать и добился своего, но было много трудностей. Наверное, самый неприятный период твоей жизни, когда на тебя стали писать обвинительные письма и твоим личным делом занялась парткомиссия. Несмотря на это, ты пробился в летчики. Расскажи что случилось, и как тебе это удалось.

Талгат Мусабаев (Т.М.): Я уходил с нелетной должности на летную, и даже если бы на меня не было наветов, я бы все равно стал бы пилотом. Ушел бы с любой должности, несмотря ни на что. Все удивились, меня сумасшедшим посчитали. Некоторые до сих пор считают, но узнав, что я стал космонавтом, видимо, изменят свое мнение.

В 36 лет я начал летать вторым пилотом Ан-2. В этом возрасте летчики обычно уходят на пенсию. Это самая низшая ступень для летчика. Обычно на эту должность попадают сразу после училища, когда 20-21 год. Но у меня такая тяга была летать, и до сих пор осталась, несмотря на то, что мне сейчас 43 года — все такой же "дурной". И ушел я из большой авиации не из-за наветов этих, а по желанию души. Просто совпало это по времени — то дуновение перестройки, когда Горбачев объявил гласность, когда все стали мыслить иначе и даже большие начальника, которые отгораживались раньше всякими бумагами и считавшие: "Как это? Не дай Бог, инженер полетит пилотом на самолете!". И это несмотря на то что я мастер по пилотажу. Ничего это не пробивалось до перестройки. Как только она началась, только первые месяцы (потом опять пошло хуже еще) дали толчок, и мне как политработнику было предложено летать.

А ведь в Аэрофлоте в то время политработники совсем не летали, а были столоначальниками. А я никогда не был в душе таким столоначальником, я всегда рвался в полет и все свои отпуска в полетах в ДОСААФ проводил. И стал мастером и чемпионом. А тут появилась возможность летать: приехал начальник политуправления гражданской авиации генерал-лейтенант Колчанов Валерий Сергеевич. Он пришел из транспортной авиации в гражданскую и очень удивился, что политработники, замполиты таких крупных подразделений, которым например, я руководил, не летают. И на самом деле, это была такая чушь! Как он может воспитать человека, который летает? А летающих политработников найти было невозможно. Таких институтов не существовало в гражданской авиации. И вот, как пример, решили привести меня, и нашли меня, откопали. Поскольку я мастер спорта, у меня был налет по высшему пилотажу, кроме того я авиационный инженер и уже 5 лет политработник. Они решили просто, что это подарок судьбы.

Но в связи с тем, что я был сильно принципиальным в то время, я все таки сын своего времени, из партии исключил кое-кого, кого-то не принял в партию, и начались наветы. Руководили этим "сверху". Фамилию сейчас не называю — не доказано, хотя знаю все точно, определенно. Да и времени много прошло.

И.М.: Расскажи о своем летном образовании.

Т.М.: Я закончил Высшее летное актюбинское училище гражданской авиации. Впервые появилась возможность, и это, видимо, подарок судьбы, для пилота, имеющего среднее образование, поступить в высшее летное училище. Те, которые после 10-го класса после 4-х лет обучения сразу получают высшее образование, а тех, которые раньше закончили средние училища, принимают на заочное отделение, при условии, что они успешно сдают все экзамены. Они учатся и летают, сдают государственные экзамены, и после этого получают тоже высшее образование и квалификацию пилот-инженер.

И.М.: Ты же уже был и инженером и пилотом?

Т.М.: Ты же знаешь нашу бюрократическую систему. Из инженеров попасть в летчики гораздо сложнее, чем из летчиков попасть в инженеры. Это даже сложнее, чем из летчиков попасть в космонавты. И я прошел по этому пути. Я десять лет шел к этому и не потому, что я не годен. Не потому что я не умею летать, все знают как я летаю.

И.М.: Это же уникальный случай. Расскажи об этом.

Т.М.: Мне летать хотелось, а дураку-пацану мозги "запудрили": втолковали, что после окончания авиационного института я выйду с высшим образованием и буду летчиком. А я откуда знал в 17 лет, что это не так? У меня отец — журналист, мать — врач. Все остальные вообще никакого отношения к авиации не имеют. Мой дядя, для меня большой авторитет, кандидат физико-математических наук, доцент в медицинском институте, зав.кафедрой физики. Он был авиатехником во время войны. Я только ему доверял в этом плане. Он мне говорил: "Чего ты пойдешь в летное училище? (А тогда только средние училища были.) С такими данными, ты так хорошо учишься, уже кандидат в мастера спорта. Тебя с руками и ногами потом в высшее возьмут, а со средним ты просто будешь извозчиком". Сыграл он на моем юном честолюбии. Я и пошел в Рижский авиационный институт.

Вскоре я понял, что не туда попал, но заканчивать его пришлось. Если бы я оттуда ушел, то инфаркт или у отца, или у матери точно бы был. Я для них и закончил этот институт. Не могу сказать, что это плохо. Все-таки базу инженерную этот институт мне дал очень сильную. Несмотря на столько лет после окончания эта база о сих пор во мне, хотя я почти не работал инженером. На столько мне инженерная база было прочно вбита в башку, этот поход инженерный, так что бесполезным назвать это время никак нельзя.

Итак, после института я пришел работать в гражданскую авиацию, поработал инженером. Выдвинули меня на комсомольскую работу вытянули прямо за шкирку. Просто за шкирку... я упирался как мог. Мне сказали:

— Ты чего? Мы тут с тобой не будем разговаривать... Или-или...

Но от этого тоже польза была... Я научился с людьми работать, кругозор расширился. Но все теки летать меня всегда тянуло и я таким оболденным переростком пришел в аэроклуб.

До этого я несколько раз приходил к руководству Казахского управления гражданской авиации и просился, чтобы меня на самолет переучили. Но там отказали, сказав, что если инженер, то на всю жизнь. И больше не разговаривали, никто не помог... Вот я и пошел в аэроклуб. Но туда тоже не брали. Туда до 22 берут, а мне уже 25 было. Они сказали: "Вот такой старый... нет нельзя". Мне пришлось в ЦК ДОСААФ ехать. Председатель, узнав, что я с высшим авиационным образованием, гимнаст, сказал:

"Дайте парню летать в виде исключения".

Я вцепился зубами в обучение, догнал и перегнал тех, которые по десять лет летали. Вот здесь никакой ложной скромности не должно быть, что есть, то есть. Оно — мое, понимаешь ? Мне надо было сразу летать. И когда я взлетел, то понял, что я люблю это и что другим делом мне нельзя заниматься. И у меня получается. Я в сборную попал, стал чемпионом СССР в командном зачете. При упорстве еще бы года 3-4 я бы позанимался и призером на чемпионате СССР по пилотажу в личном зачете наверняка был бы. Не хвалюсь, так есть. Но возраст был уже — 33 года. Пришлось выбирать- или идти в сборную страны или бросать... Если бы мне было 23, я бы конечно остался, а так я не пошел.

По политработе мне предложили большой пост, но тут началась перестройка. Я решил закончить в аэроклубе, совсем перестал летать. А в 1986 году на меня счастье свалилось. Пришел начальник Политуправления Гражданской авиации генерал-лейтенант Колчанов и нашел меня, чтобы в качестве примера сделать из меня летающего замполита. Он пробил для меня в МГА "добро" переучиваться на профессионального пилота. Об этом я уже говорил.

Думаешь, раз он разрешил, значит все? Это не так. Мне пришлось снова отборочную медкомиссию проходить. Я целый месяц лежал на обследовании в стационаре а Алма-Ате. Затем пришлось ВЭК проходить, затем сдавать все экзамены на местной квалификационной комиссии, затем то-же в Казахском управлении ГА. И только после этого меня пригласили на высшую квалификационную комиссию в Москву. И только когда я сдал все экзамены в Москве, в Министерстве ГА, комиссия дала заключение, что мой уровень как летчика выше, чем у выпускника высшего летного училища. Это потому, что я по образованию авиационный инженер, а инженерная подготовка в гражданском ВУЗе на много выше, чем в летном училище. И квалификация мастера спорта по высшему пилотажу — выше чем у выпускников училища. Ведь выпускник летного училища это тот, которого только научили держаться за штурвал и выполнять взлет-посадку. И если даже он научился это уверенно делать, то это все равно не мастер по высшему пилотажу. Посмотрели там мои документы и единогласно решили выдать документы пилота третьего класса. Обычно после училища давали четвертый класс, а мне единогласно дали третий. Это случилось впервые и истории гражданской авиации.

И М.: Получается, что ты никакого высшего летнего училища не кончал?

Т. М.: Да, мне сразу после всех экзаменов выдали международное свидетельство пилота 3-го класса и послали переучиваться на самолет ТУ 134 в Ульяновский центр. Учился я там прекрасно и закончил нее на отлично. Все думали,что я всю жизнь летал. Осталось мне налетать10 часов и вдруг стало известно о наветах.

Это был 1986 год. И как повалилось все это в Министерство гражданской авиации, они за голову схватились!. . "Кого мы берем? Народ пишет такие вещи .." А писали все эти трое, о которых я говорил выше, причем их организовали сверху. Они были просто исполнителями, их руками хотели все сделать... народ мол...

И все это началось. Меня прямо из Ульяновска вызвали в Москву к начальнику Политуправления министерства. Он вызвал к себе зам. министра по летной подготовке, председателя высшей квалификационной комиссии... Им стыдно, они не знали куда глаза деть, стали бояться, оправдывался... Им поручили проверить и доложить, а проверять такое надо годы, там столько написано... И 4 года проверяли, до 90-го все проверяли, а я ждал. Все проверяли! Не один десяток комиссий разного уровня, начиная oт районного и кончая самым высоким — московским. Совещания проходили неоднократно, по всем тонкостям. А мне каково? Забрали меня с обучения, не дали свидетельство об окончании Ульяновского Центра. Мне уже деваться было некуда... и генерал-лейтенант Колчанов, порядочный человек, оправдывался:

"Мы все понимаем, но всего столько написано, что проверять долго. Тут еще подкопались, что у вас налёт маленький (а откуда будет большой налёт у лётчика-пилотажника?). С таким налетом на Ту-134 мы не имели права вас посылать". Но ведь они сами послали, я не просился даже... Я спросил: "А что же мне делать?". Они глаза потупили, но Колчанов, молодец, сказал: "Мы вам полностью доверяем и готовим на большую должность. — зам. начальника политотдела всего Казахского политуправления", — генеральская должность по военным меркам, большое повышение, но опять не летная работа. А я летать хочу, я столько мучился, все прошел и уже готов был летать. Тогда Колчанов сказал, что можно на Ан-2 вторым пилотом. Он сразу был уверен, что я откажусь. Кто с генеральской должности пойдет на должность лейтенанта? Но я согласился. Для людей-бюрократов это непостижимо. Они страшно удивились, но отступить от своих слов уже не смогли. Колчанов меня хотел отправить подумать и сказал, чтобы я доложил свое решение через три дня. Но все было решено в моей жизни и судьбе. Дали мне такую возможность — и я буду летать на Ан-2. "Тогда езжайте и доложите Кузнецову" — сказали они мне. Это Дважды Герой Соц.Труда, бывший начальник Казахского управления ГА. Когда я ему доложил, он чуть со стула не упал. "Твоя кандидатура оговорена в ЦК Компартии Казахстана..." (на должность зам. начальника политотдела). Но я вновь отказался, сказав, что хочу летать. Выгнал меня он, дав на раздумья неделю. Через день я пришел и сказал Николаю Алексеевичу, что все давно решил и хватит меня мурыжить. После этого попал я на АН-2. Но все было не так просто: пришел, полетел и все... Так в авиации не бывает, хоть ты с Ту-144 пришел. Все равно надо переучиваться и меня послали в Актюбинск. Это были трехнедельные курсы повышения квалификации для тех, кто уже десятки лет на Ан-2 летают. За три недели я изучил новый для меня самолет Ан-2, сдал комиссии все экзамены по всем предметам. Поставили мне в свидетельство пилота соответствующий штамп и посадили вторым пилотом на АН-2. Не стали упираться, что не те курсы... Даже кадровики говорили, что надо в корень смотреть, а не на бумажки. Это было то положительное дыхание перестройки. Но я знал, что без бумажки об окончании училища все время мне будут "тормоза". И мне сразу сказали: несмотря на то, что у тебя высшее образование и что летаешь вторым пилотом на Ан-2, в лучшем случае может быть когда-нибудь сможешь претендовать на командира какого-нибудь АН-24 или похожего самолета. Не больше!

Я несколько раз делал попытку поступить в Актюбинском высшее училище, но опять "от винта". Сказали, что у меня нет среднего летного образования. Я показывал свидетельство пилота, которое мне дала высшая квалификационная комиссия, но перестройка к тому времени кончилась, кадровики вступили в свою роль и никуда меня не пускали.

ИМ: И несмотря на это ты попал в космонавты? Ведь это же невероятно сделать без протеже на государственном уровне!

ТМ: Да все элементарно получилось, Проще чем попасть в летчики. Подходило 30-летие космодрома Байконур, а ни одного казаха в космос не летало. Уважаемый Дин-Мухаммед Ахмедович Кунаев, наш бессменный руководитель республики в советское время, мы его все любим, дал команду на всех высших уровнях искать летчиков для включения в отряд космонавтов. Все, секретари компартии, первый секретарь ЦК комсомола, вице-премьеры, премьер-министры начали искать летчиков. Нашли несколько летчиков, но никто медкомиссию не прошел. А тут я как раз стал чемпионом Советского Союза в командном зачете, первым казахом получившим звание "Мастер спорта СССР". Даже на обложке "Крыльев Родины" печатали мой портрет. Первый секретарь ЦК комсомола С.Абдрахманов просто случайно увидел портрет и вызвал меня в ЦК. Я удивился — вроде вырос уже из комсомольского возраста. Уже давно на политработе... Приехал, а мне там какими-то огородами, издалека спросили: нет ли у вас желания жизнь с космосом связать? А я еще в 1981 году писал заявление в отряд космонавтов на имя начальника ЦПК В.Шаталова. У меня и копия есть, мы еще вместе с отцом писали, когда он был еще жив. Простые люди писали: ни ответа, ни привета не было. И тут свалилось такое счастье. Этот разговор состоялся практически одновременно с разговором с Колчановым. Планеты, что ли, где-то сошлись? Все сразу: и на политработу на большую должность идти предложили, и летать предложили и в отряд космонавтов. Все в один год и в одно время: апрель-март 1986. В марте меня в ЦК комсомола вызвали, 26 апреля в день чернобыльской катастрофы меня пригласил Колчанов, который прилетел в Алма-Ату специально для встречи со мной. А к Дин-Мухаммед Ахмедовичу, первому секретарю ЦК, меня вызвали 7 мая. Я пришел к нему в форме гражданской авиации. Он по отечески ко мне отнесся, ему уже за 70 лет было.

Спросил: "Как, не боишься?" — "Нет, — говорю". И тут он мне сказал, что есть еще один казах, подполковник, который прошел медкомиссию, но убежал, испугался. Кунаев мне это сказал! Надо будет найти его для интереса. Мне тут же предложили написать заявление на имя В.П.Глушко (он в то время был генеральным конструктором). Писал на финской бумаге, до сих пор не видел больше такой бумаги. Должен сказать, что еще раньше, до разговора с Колчановым и Абдрахмановым командир Алма-Атинского авиаотряда Д.Душимов передал мое заявление и заявление еще одного летчика Т.Байсанова Н.Назарбаеву, который был в то время отраслевым секретарем ЦК КП Казахстана.

И когда я поехал в Ульяновск переучиваться на Ту-134 меня пригласили в ИМБП на первое освидетельствование: руки, ноги, голова есть? (Это когда не ложишься в стационар). Просто послушали, кардиограмму сняли — типа профосмотра. Потом сказали: после Ульяновска приедете и мы вас положим на полное медобследование. На этом все... В Ульяновске и началось заваруха по наветам на меня. Затормозили аж до 1988 года. Я уже и забыл, летаю себе на Ан-2... Доволен даже такими полетами после всех этих передряг. Жалко что с космосом не получилось, но рад, что все же летаю. Летал во все дыры, какие только есть, ведь мне надо налет набирать. Без налета командиром не назначат. Пусть кто-то лучше всех летает, как Чкалов, а все равно его командиром не посадят пока он не наберет 800ч на Ан-2. Например: никто не хочет лететь в какую-нибудь деревню — я лечу. В самые захудалые места, где жара 50 градусов, песок один, пыль, пить нечего. Кто полетит? Я полечу. Не потому что я такой герой, а потому что мне налет нужен. Летал и в непогоду. Зимой все в отпуск уходят, потому что на АН-2 то обледенение, то заледенение, а я любой момент урывал, чтобы взлететь. Старался набрать не часы — минуты полета. Облет самолета после ремонта?Я шел и на это. Минуты наскребывал...

Летаю я, летаю, вдруг раздался звонок. Когда Назарбаев стал Председателем Совета Министров Казахстана, он вспомнил про меня. Кунаева уже не было на должности в это время.

ИМ: A ты был знаком с Назарбаевым?

Т.M. Да конечно. Он непосредственно нас отбирал и он на беседу к себе вызывал. И он помнил меня. Так вот он, видимо, опять занялся этим делом.

И вот сижу я в один из дней дома, готовлюсь к полету на следующий день. Звонят по межгороду из Москвы. Секретарь говорит: "С вами будет говорить Дважды Герой Совегского Союза Александров Александр Павлович". У меня трубка из рук чуть не упала.

— Вы МусабаевТалгаг Амангильдиевич ? — спросил он, — это с вами Александров разговаривает.

— Я знаю вас, очень приятно, — ответил я.

— Вы почему не приезжаете на медицинский отбор?

— А я ни сном ни духом ни знал об этом. Считал, что меня давно вычеркнули из списков. Ведь я всего лишь пилот Ан-2, кто я такой ?

— Нас это не волнует, вы там хоть на метле летайте. Вы инженер или кто ?

—Да...

-А нас больше ничего и не интересует.

— Понял...и чего мне делать ?

— Приезжайте немедленно и ложитесь на обследование в ИМБП.

— Я готов, но я же обыкновенный человек. Как я уеду без вызова? Меня с работы выгонят. (Опять в какие-то разгильдяи запишут,- ТМ)

— Мы вам домой телеграмму выслали.

— Спасибо, конечно, я очень благодарен, но зачем мне домой? Мне же надо, чгобы отпустили. Вы дайте телеграмму в Казахское управление гражданской авиации.

Дали они телеграмму, а там зажилили. Вот откуда ноги растут — про тех трех, которые на меня писали. Оттуда всем руководили. Положили под сукно. Месяц проходит, второй проходит. Опять звонок... Александров:

- Вы почему не приезжаете? Вам уже две телеграммы выслали два месяца назад. Почему не являетесь на медкомиссию.

— Я не знаю, нет никакой телеграммы.

— Вы номер запишите, число... Выдал мне все. И точно... два месяца назад. Пошел я в Казахское управление ГА, но там никто ничего не знает. Не было ничего...

Я разозлился, добился аудиенции у Назарбаева. Это было не так просто. Это же премьер-министр. Попробуй попади сейчас к Черномырдину. Я отсидел в его приемной несколько недель и наконец меня приняли. Я бы еще несколько недель сидел, там таких просящих знаешь сколько было? Назарбаев сам, совершенно случайно поинтересовался, кто там еще сидит. Ему ответили, что один настырный летчик просится к вам — Мусабаев. "Ну-ка давайте его сюда немедленно" — вспомнил он меня. И всех в сторону: зам.министра иностранных дел... других.

Рассказал я ему про телеграммы. "Так ты до сих пор еще здесь?" — воскликнул он. Он думал, что я уже давно в отряде, а я еще даже к отбору не приступал.

Позвонил он по одному из телефонов нашему начальнику. Его фамилия была Ершов, а весь аэрофлот называл Ни-рыба-ни-мясо. Но не Ни-рыбы-ни-мясо руководил всем этим, им двигали старые кадры: начальник инспекции и другие. Назарбаев ему:

— Вы что, работать хотите? Уже две телеграммы в вашей конторе пропало...

— Сейчас узнаю.

Всех на уши поставил и телеграммы сразу нашлись. Через 20 секунд докладывает Назарбаеву: — Да, телеграммы есть, пришли два месяца назад... Моментально оформили командировку, дали билет и отправили. Вечером я уже был в ИМБП.

Представляешь, сколько лет прошло. Не месяцев, а лет. Я годы ждал...годы. И надо было еще здоровье при этом сохранить, да еще в таком возрасте. Не спиться с горя...

И так, поехал я в ИМБП. Думаю — не пройду, завалюсь. Ведь меня так задергали, все на нервах... на сплошных. И эти комиссии... когда прокурор прямо утверждает, не спрашивает, а именно утверждает: ты преступник, тебя сажать надо, а ты в космос собираешься. Все на нервах, потому думал, что в ИМБП не пройду.

И вот с Серегой Трещевым проходили эту комиссию. Были даже в одной палате. Веришь, нет? Я не знал, что за система отбора. Пришел, в палате шесть человек, все хорошие ребята. Познакомился я с ними, хорошие oтношения наладил, ведь сказали, что лежать месяц, не меньше. Утром развезли всех по институтам, а вечером вернулись только я и Серега Трещев. Остальных выгнали. Там так заведено: как что-нибудь нашли в организме, так сразу выгоняют. Состав нашей палаты несколько раз поменялся. И Серегу списали в конце концов, он дней 35 пролежал, один я прошел. (Сергей Трещев позже преодолел медкомиссию и был зачислен в отряд космонавтов НПО"Энергия",- ИМ). Получилось, что я сорок дней проходил эту комиссию и чем дальше, тем обиднее если что-то найдут и выгонят. Столько мучений вытерпеть... Но не нашли! Я сам себе не поверил. Выхожу счастливый, ну, думаю, все!!! Попал в отряд!

Но... Хрен тебе отряд, хрен тебе космос и все остальное...

Вернулся в Казахстан, пришел на работу, доложил, что все прошел. Поздравили меня и я продолжил работать и ожидал вызова. ВЭК я прошел, теперь должен сходить на Государственную медицинскую комиссию (ГМК), а потом на Межведомственную комиссию по отбору в отряд космонавтов (МВК). На ГМК меня год не вызывали. Прошел год — я летаю. Все строилось на том, что я где-нибудь упаду, или разобьюсь, или еще чего... Потому, что на АН-2 многие бьются или ломают чего-нибудь. Не себе, так самолету, а значит списан с работы и потом не подпускают не только к космосу, но даже к авиации. Все на этом было построено, я так думаю.

За этот год мне пришлось пройти и ежегодную авиационную медкомиссию, и годовую комиссию в ИМБП. То-есть в один год две экспертные медицинские комиссии, а ведь подходы в них совсем разные.

Наконец через год, в феврале 1989 года, как сейчас помню, вызывают. Здесь мне опять ВЭК пришлось пройти. И ГМК, наконец, рекомендовало включить меня на подготовку, или как там формулировка...

Я опять счастливый, довольный улетел в Алма-Ату. Прилетел, доложил, что все прошел, осталось одни бумажки оформить. К тому времени все устаканилось, на все писанины уже ответ дали... Хоть они и продолжали писать, но все поняли, что это такая мутата... Все уже до косточек проверили, до ниточек...

К тому времени я уже командиром АН-2 летал, экзамены на эту должность все на пятерку сдал. Вводящиеся в командиры в основном на четверки сдают, а я на пятерки, в том числе и пилотирование. Летчику, который рвется в командиры пятерку редко ставят. Я не хвалюсь, ты можешь поднять мое личное дело, оно у меня здесь. Я с собой его привез, с подписями, с печатями. Утвердили в должности командира АН-2 в Казахском управлении гражданской авиации. Тогда командиров утверждали на министерском уровне.

Но МВК ждать опять год пришлось. Снова год... И так по году на каждый шаг... Меня только в мае 1990 года вызвали на МВК.

Так вот, я опять летаю, поставили меня в очередной рейс. Я уже и забывать начал, что все прошел, а тут звонок... Сообщают: завтра состоится межведомственная комиссия. В 14:00 надо быть в Министерстве общего машиностроения на Миусской площади. Сказали, что телеграмму в Казахское управление ГА выслали. "Добро" лететь дали. А время-то в Алма-Ате уже 3 часа дня, а в два часа дня завтра я должен быть на комиссии !!! И где эта Миусская площадь я знать не знаю, а еще до Москвы надо добраться. И билетов до Москвы нет, да я еще в рейс записан. Я был запланирован и уже отметился, что лечу. Не придешь — уволят с работы, как разгильдяя. Я удивляюсь, как все- таки тогда оформил командировку... В 3 часа ночи вылетел на самолете, а он как назло задержался на три часа. Когда я прилетел, в Москве был уже день. Из Домодедово еще добраться надо было, но за две минуты до назначенного часа я вошел в MOM. Я уж не рассказываю какие перипетии были по дороге и ни один милиционер, который стоял в 300 метрах от МОМа не знал, что это MOM. А мы ездили кругом вокруг Белорусского вокзала и не могли найти. Я и Шевченко в НПО "Энергия" звонил. Он мне объяснял, но все равно не нашли. Но у меня какое-то обострение интуиции наступило, я должен был туда попасть: сейчас пропустишь — год ждать, а может и больше.

Стоит здание похожее на министерство, но без вывески, большое такое... И площадь, ее-то и площадью не назовешь... Никакой там площади нет, парченок какой-то, скверик — не поймешь. Внимание привлекли "Волги", которые вокруг эгого дома стояли и шоферы ходят. Понял я, что это государственное учреждение. Шоферы и сказали, что это MOM. Бросил я своему таксисту деньги и побежал...в дверь с заднего хода. Там вахтер меня остановил: кто такой, куда???

— Я Мусабаев, на комиссию.

— Ничего не знаю, документы.

Ну думаю, все, конец, тут меня и не пустят. Начал он бумаги смотреть, фамилию переспросил, посмотрел документ и пропустил. Это за одну минуту было до начала МВК.

Спрашиваю, где зам.министра Коптев сидит? Он мне приказал до МВК явиться к нему на беседу. Какая беседа: без двух минут?

На лифте ехать- опоздаю, я бегом. Этот лифт станешь ждать-не дождешься. Добежал я, секретарша меня увидела, удивилась, я видно такой был возбужденный.

— Кто вы такой?

— Я Мусабаев, на комиссию прибежал.

— Сейчас доложу, — и исчезла за дверью, но почти сразу пригласила туда. Заскочил я в кабинет. Там сидит зам. министра Ю.Коптев. Он сказал:

— Ну вот, а мы думали, что вы не приедете... Показал он огромную папку, это столько бумаг на меня настрочено.

— Ну что будем делать ?

— У вас наверно ответы на все есть, — сказал я.

— Да есть, — ответил он, поднялся и мы пошли на МВК. Туда же привели Шарипова, Возовикова, Залетина и Северина. По моему Лена Кондакова еще была. И меня самого последнего завели, я хоть остыл немного. Бежал ведь, а лето, жарко. (Действительно был жаркий день).

Заводят меня, а у меня мандраж такой. Генералы в ряд сидят, конференц-зал, а я посредине как кролик... Ну позадавали мне вопросы, я все ответил. Нормальные вопросы были. И вдруг Рюмин.

— Разрешите мне вопрос? Ну вот мне все понятно... Ну вот... Ну ладно... Вот тут столько жалоб... Ну ладно..., — а все ему — Да брось ты... Сейчас на Горбачева больше пишут и хуже...

— Ну ладно, об этом не будем, — и отодвинул папку от себя, — но на такой вопрос мне ответьте..., — а все слушают. И Шаталов, и Леонов. Они меня тогда первый раз увидели.

— Вот смотри: три письма у меня лежит от первых руководителей Казахстана и все просят за Мусабаева. Кунаев, (уже нет его), Колбин, (а я и не знал, что он за меня писал ходатайство), Назарбаев (он стал наконец-то первым секретарем в 1990г). Как вы объясните такую любовь к себе трех первых руководителей?

Как тут ответить? И так мандраж бьет, а тут такой вопрос: про любовь спрашивают... Разозлился я, хотел сказать, что они все мои родственники, особенно Колбин, но сдержался. Ну что за вопрос, и так на нервах трясешься... Все ему:

— Да брось ты, все ясно...раз три руководителя просят, значит все нормально. Давай... все "за".

И с этого момента я попал в космическое дело. Но заработала бюрократическая система...

Какой-то дядя придумал инструкцию, написал дурацкую бумагу чтобы закрыть свой зад. По этой инструкции я не подхожу в отряд ЦПК потому что не военный, хоть и летчик. В гражданский отряд тоже не подхожу, хоть я инженер, но не работник НПО "Энергия". Ни туда, ни сюда. Что делать со мной? Ну не подхожу я по этим инструкциям. Не похожу ни по своим качествам, как специалист, а по написанным в незапамятные времена дурацким инструкциям. И мой путь в отряд и успешная подготовка доказали глупость, написанную в них.

И тут на счастье, на мое... Бог, Аллах мне пошел навстречу... создали группу журналистов. Бесподобная группа, я имею ввиду даже не в техническом плане, а в человеческом. Но это не мое дело... Так вот создали такую группу чистых гуманитариев и решили меня туда приткнуть. Приткнули, и слава Богу, Аллаху и спасибо всем. Такое решение нашли и я хоть так приобщился к этому великому делу. В общем попал я в такую группу, начал заниматься. В классе, где занимались журналисты, моя napтa была в самом конце.

Занимаюсь я, кажется все нормально: намечается полет казахский. Уже восемь месяцев оттарабанил, на одни пятерки сдавал. На фоне остальных я казался "лучем света в тёмном царстве". И это не моя заслуга. Ну например, Омельченко Светлана задала вопрос: что такое синус? Это она на космонавта пришла учиться! Я человек не военный, но они вот так за партами сидели... даже если преподаватель младше по возрасту, к нему все равно обращаются на "ВЫ", "разрешиге вопрос задать..." А они: "Это... Олег...чего это такое, я не понимаю...". Для меня это было таким ужасом, тем более 90-й год, скромность еще была в почете. Так вот, идут занятия, а тут какая-то формула, я уж не помню. Преподаватель спросил: "Все понято?",— и тут Света выдала: "А что такое синус?". Я думал придуривается, они там часто придуривались, сидят- как хотят... Думал, что очередной прикол. А она на полном серьёзе спросила. Ну, думаю, попал я в группу... Это было в самом начале подготовки.

Вот так я шел, шел... все нормально было. Вроде бы пошли разговоры чтобы казаха космонавтом-исследователем запустить. Планировался я, конечно, другого казаха ведь не было. Леонов, как опытный человек, прямо подсказал Нурсултану Абишевичу, клеркам, которые занимались этим вопросом, что подготовить его можно, но для того, чтобы он хороню слетал, нужна хорошая программа. Речь тогда только обо мне шла. Он сказал, к полету, который возможен не то в феврале, не то летом, он (Мусабаев,- Ред.) будет готов лететь космонавтом-исследователем, железно. Комар носа не подточит. Я и готовлюсь себе... Но тут очередной удар судьбы. Включили меня сразу в дублирующий экипаж, сразу в дублирующий. Старт намечался на 2 октября. И тут появился Аубакиров. ОКП он прошел меньше, чем за месяц. Что это за ОКП— понятно. Я горжусь, что у нас такие летчики есть, этнические казахи, как Аубакиров. К тому времени он уже был Героем Советского Союза, заслуженным летчиком-испытателем. Но быть летчиком — это еще не значит быть космонавтом. Это все положили на чашу весов и назначили его основным. Я сначала переживал, а потом думаю: может это и к лучшему. Может быть мне после его полета дадут возможность готовиться в качестве настоящего космонавта, командира или бортинженера.

ОКП я закончил. При окончании я получил уже свидетельство не космонавта-исследователя, а космонавта-испытателя.

6 марта 1991 г меня призвали в армию чтобы дать возможность продолжить подготовку к космическому полету в составе отряда космонавтов ЦПК. Кто-то Назарбаеву сказал: "Парень столько лет к этому шел, это не с неба на него свалилось. И все? От винта, да ?!". Да и сам Назарбаев столько лет меня проталкивал через бюрократическую машину, Горбачеву все мозги пропилил. Написал он письмо, а тогда еще СССР был. И меня вызвали в Главное управление кадров МО. Не знали только какое звание давать. Я старший лейтенант запаса уже 14 лет ! В запасе выше не присваивают, хотя я занимал должность в "Аэрофлоте" как минимум полковничью.

Короче, сидели ломали голову генералы и наконец решили так:

— Как хотите, но меньше майора мы вам присвоить не можем.

И стал я майором Российских ВВС. Освоил, как и все в отряде космонавтов ЦПК военный самолет Л-39. (На других космонавтам летать не дают). Но опять пришлось преодолевать бюрократические препятствия. Не разрешали мне летать на самолете без бумажки об окончании легного училища.

И училище я закончил только ради бумажки. Мне оно совершенно не нужно было. И сейчас оно мне не нужно, я уже космонавт-испытатель, Это, кстати, Леонов мне помог в училище попасть. На своей бумаге министру гражданской авиации направил письмо с просьбой в виде исключения зачислить нашего космонавта в училище. Тут опять встал вопрос о полетах. Теперь уже наши кадровики застопорили дело: по положению где летают наши инженеры Илларионов, Степанов, Фефелов? Ведь они самостоятельно на самолетах не летают, а только с инструктором в задней кабине. А я летчик, побывавший в сложнейших ситуациях, мастер спорта, четыре типа самолетов освоил, но без этой дурацкой бумажки в полет меня не пускали. В положении есть две категории космонавтов, вы даже об этом не знаете. Так вот первая допускается к самостоятельным полетам, вторая нет. Меня отнесли ко второй. У меня налет к тому времени был в 3-4 раза больше, чем у многих космонавтов. Я пришел в летный отдел, об стол как дал и говорю:

— Вы что, меня унизить хотите? Я что вам шелупонь какая-нибудь? Л-39 не сложнее Ту-134 и Ан-2. Да после Ту-134 и Ан-2 мне во много раз легче на нем легать. Ан-2 это сложный самолет, чтоб вы знали. Как летчик говорю, — не пускают все равно.

Я понимаю, они люди подневольные. Пошли к Каргаполову. Он достал свои талмуты... Вот что значит бумажка: без бумажки ты букашка, а с бумажкой — человек. Эю точно. Так вот, что бы была эта бумажка я еще и летное высшее училище закончил, xoтя я фактически летчик. Все же я добился разрешения летать, еще не закончив училища. Когда был на третьем курсе я сказал: "А идите вы все, знаете куда? Я пойду к министру обороны. Он меня посадит в первую кабину и я буду летать самостоятельно." И они разрешили и я полетел. Когда я закончил училище то принес им эту злополучную бумажку.

В 1993г присвоили мне звание подполковник. В общем сейчас все нормально. Мог бы и лейтенантом быть, суть ведь не в званиях, а в деле, которым занимаешься.

Понял ты меня? Это я коротко тебе рассказал как моя судьба складывалась. А на Ту-134 я снова переучился в 1990г, чтоб ты знал. Переучился и нотом летал на нем. Мне это уже не нужно было, я уже был включен в отряд решением МВК, но я, чтобы доказать всем и себе в том числе переучился снова в Ульяновске. Это не npocтo так... на пятерки все закончил, свидетельство у меня есть, я покажу, если хочешь. Копии снимешь, какие хочешь, с печатями... Пятерошник сплошной

Вылетел на Ту-134, полетал, а уж потом ушел сюда. Я уже был на подготовке, а числился вторым пилотом Ту-134: видишь, какая несуразность была. Это было до 6 марта 1991 г, когда меня призвали на военную службу, присвоили звание и поставили на должность кандидата в космонавты-исследователи 4-й группы первого отряда ЦПК. Потом, когда я все посдавал во время дублирования, Межведомственная комиссия решила мне присвоить не космонавта-исследователя, а космонавта-испытателя

И все в виде исключения. Я знаю, что сюда в отряд попадают самые лучшие ребята, малые толковые и здоровые, но все таки сравнить их путь сюда и мой никак нельзя У них настолько счастливая судьба. Я же прошел через угрозу потери здоровья, через годы... десяток лет точно есть...

И.М: Ходят слухи о твоих родственных связях с Президентом Назарбаевым. Давай раз и навсегда разъясним этот вопрос.

Т.М: У казахов существует три основных клана — джуза. Джуз — это по казахски "сотня". Повелось это с древнейших времен. Есть старший, средний и младший джузы. Старший джуз занимает Юг Казахстана: Алма-Атинскую, Талды-Курганскую, часть Джамбульской областей. Средний джуз — это Караганда, Джесказган, Кзыл-Орда. Младший джуз расположен ближе к России, это Уральск, Актюбинск, Гурьев и другие. Так вот я с одного джуза с Назарбаевым — из старшего, улы-джуз называется. Это первое.

Второе. У казахов очень развитые родственные чувства. Кроме джуза есть еще роды. Они как бы локально размещаются, на небольшой территории. Такой регион, как 2-3 села. Так мы из одного такого рода. Расстояние между местами где родился я и он километров 8 наверное. Земляки одним словом, только у казахов это чуть-чуть ближе, чем у русских. Так что прямых родственных связей, таких как брат, дяди или других, у нас нет конечно. Причем хочу сказать, что Назарбаев меньше всех из казахов подвержен такой "родственной" болезни. Не надо забывать традиции, свои корни, предков, но в то же время нельзя по этому принципу строить свою работу и жизнь. То-есть если ты из другого рода то ты уже не достоин занимать какое-то кресло или еще чего-нибудь. Назарбаев — противник выдвижения кадров по родственным признакам.

И.М: А Токтар Аубакиров к какому джузу относится ?

Т. М. Он из среднего джуза — Карагандинского. У них родственные отношения сильно развиты, сильнее чем у других.

На этом закончился наш разговор с Талгатом Мусабаевым и он побежал преодолевать очередные трудности на пути к космическому полету. Это было в марте, а в июле мечта Талгата сбылась, он сам в составе экипажа КК "Союз ТМ-20" стартовал в космос.