С.Голотюк. Четверть века назад человек ступил на Луну.

Этим человеком был американец. Почему не русский?

Две самых памятных в космонавтике 60-х годов фразы произнесены на разных языках. Одна из них — русское ”Поехали!” — прозвучала, когда человек в первый раз отправлялся в орбитальный полет. Другая — английская — когда землянин впервые ступил на лунную почву: ”That's one small step for a man, one giant leap for mankind” (”Этот небольшой шаг для человека — огромный скачок для человечества”).

Русская речь на Луне так и не зазвучала, хотя в СССР были изготовлены лунные скафандры, корабли, ракеты, были построены стартовые площадки для этих ракет и завод для их сборки прямо на космодроме (везти из европейской части страны было невозможно из-за огромного размера). Почему? Отмечая юбилей прихода людей на ближайшее к Земле небесное тело, стоит поворошить историю в поисках ответа.

Мысль о визите на Луну человечество лелеяло, без преувеличения, веками: самому старому из сохранившихся романов на эту тему — восемнадцать с половиной столетий. Загвоздка состояла в отсутствии подходящего способа осуществления такого путешествия. Но даже когда способ был найден и опробован — после запуска первых спутников и автоматов-лунников — оставалось неясным, кто оплатит подобное мероприятие: оно обещало быть очень дорогим. И тут на сцене появился президент США Джон Кеннеди.

Кстати, повод к активным действиям ему подали русские. Полет первого в мире космонавта — гражданина СССР Гагарина — был воспринят публикой как очередная пощечина американскому престижу. В общественном мнении Советский Союз был явным лидером космонавтики. Это мнение было не вполне справедливым: как раз американцы были впереди в прикладном применении спутников (для фоторазведки, обнаружения пусков вражеских ракет, связи, навигации, геодезии, метеорологии), — но не считаться с vox populi президент США не мог.

25 мая 1961 года, через полтора месяца после полета Гагарина, в специальном послании о неотложных национальных нуждах Кеннеди сообщил американским конгрессменам: ”пришло время, когда наша страна должна взять на себя роль бесспорного лидера в космических достижениях” — для этого Соединенным Штатам нужно выбрать конкретную масштабную цель в освоении космоса. Каковую тут же и назвал.

”Я полагаю, что наша страна должна сделать все необходимое для того, чтобы до конца нынешнего десятилетия осуществить высадку человека на Луну и его благополучное возвращение на Землю. Ни один другой космический проект в этот период не произведет на человечество более сильного впечатления, и ни один не будет таким трудным и дорогостоящим в осуществлении”, — так сказал президент, и для начала предложил конгрессу добавить 611 миллионов долларов к уже намеченным космическим бюджетам Национального управления по аэронавтике и космосу (НАСА) и министерства обороны на 1962 финансовый год.

Конгресс удовлетворил эту просьбу. Программа высадки на Луну получила название ”Аполлон”. Основные проектные решения по ней были приняты в 1962 г. Решено было сажать на Луну не весь космический корабль, а только относительно небольшую его часть — лунный модуль (ЛМ). Основной блок (ОБ) должен был в это время ждать ЛМ на лунной орбите. Такая схема сулила экономию веса по сравнению с посадкой на Луну всей экспедиции, и в то же время была проще, чем еще более экономный вариант с расставанием ОБ и ЛМ на околоземной орбите. Так в истории практической космонавтики появился угловатый, ни на что земное не похожий ЛМ на четырех ”паучьих ногах”. ОБ выглядел более консервативно — цилиндр, увенчанный коническим отсеком экипажа.

(”Орбитальная схема” высадки была довольно очевидной, как и ее выгоды. Еще в 1916 г. на них указывал в своей книге ”Покорение космоса” француз Виктор Куассак, а годом позже — в рукописи — россиянин Александр Шаргей (Юрий Кондратюк). Впрочем, книжку Куассака мало кто читал, а соответствующий отрывок из рукописи Шаргея был опубликован лишь в 1964 г.)

...Слова американского президента сбылись. Поставленная цель была достигнута в указанный им срок, а программа ”Аполлон” стала самой яркой и самой дорогой космической затеей 60-х. В разгар работ по ней, в 1965-1966 гг., США расходовали три четверти своего гражданского аэрокосмического бюджета — 8 миллионов долларов ежедневно (!) — на подготовку лунных экспедиций.

На самих по себе долларовых купюрах в космос не улетишь. Грандиозными ассигнованиями надо было суметь распорядиться, и американцы показали всему свету, как это следует делать. Программа ”Аполлон”, словно гигантский спектакль, завораживала искушенного зрителя строгой логикой и четкой организацией происходящего. Высшее руководство поставило конкретную цель, определило ответственного исполнителя — НАСА — и передало ему финансовые рычаги для достижения этой цели (именно НАСА раздавало заказы промышленным фирмам). После этого НАСА выработало рациональную и четкую программу достижения поставленной цели.

Цель была поставлена — все остальное было достижению этой цели подчинено. Сотни тысяч рабочих и служащих, тысячи фирм, множество индивидуальных честолюбий и карьер руководителей разного масштаба подчинились единому замыслу.

Характерна в этом плане работа над ключевым по сложности и трудоемкости элементом программы ”Аполлон” — ракетой ”Сатурн-5”. При ее создании НАСА не ограничилось обычной схемой ”одна ракета — один головной подрядчик”. На базе военного ракетного центра был организован структурно входящий НАСА Центр космических полетов имени Маршалла, который возглавил разработку самой мощной в мире ракеты. У каждой из трех ступеней ракеты был свой головной разработчик — крупнейшие аэрокосмические фирмы ”Боинг”, ”Норт Америкэн” и ”Дуглас”, отвечавшие соответственно за первую, вторую и третью ступени. ”Команда фон Брауна” (группа германских конструкторов, эмигрировавших в США после Второй мировой войны — именно она составляла творческое ядро Центра Маршалла) сумела организовать работу ”в одной упряжке” — событие небывалое! — трех фирм-конкурентов, которые к тому же привыкли играть головную роль в любом проекте.

Ракета ”Сатурн-5”, прежде чем дело дошло до ее полетов, поблочно — каждая ступень в отдельности — проходила огневые испытания в Центре имени Маршалла. Наконец, в ноябре 1967 года, ”Сатурн-5” совершил свой первый испытательный полет. Полет с людьми последовал лишь через год. Еще до этого был выведен на околоземную орбиту — в октябре 1968 г. ракетой промежуточного класса ”Сатурн-1B” — первый пилотируемый космический корабль ”Аполлон” (учитывая беспилотные запуски, он получил название ”Аполлон-7”).

Следующей ступенькой в осуществлении программы ”Аполлон” стал облет Луны. Он первоначально был намечен на третий пилотируемый полет ”Аполлона” — после испытаний лунного модуля на околоземной орбите во втором полете. Однако в конце 1968 г. программы второго и третьего полетов неожиданно ”поменяли местами”. По официальной версии, это было сделано из-за неготовности лунного модуля — невзирая на то, что неготовность ЛМ делала более рискованным и полет ”Аполлона-8”: дело в том, что двигатель ЛМ служил резервным (в случае отказа маршевого двигателя корабля ”Аполлон”) при уходе с лунной орбиты. Высказывалась догадка о том, что на самом деле астронавтов столь поспешно послали в облет Луны из опасения, что советские космонавты на корабле Л-1 успеют совершить такой облет раньше.

Так или иначе, в рождественские дни 1968 года трое американцев в корабле ”Аполлон-8 ” двадцать часов летали вокруг Луны. В марте 1969 г. в полете ”Аполлона-9” были испытаны на околоземной орбите лунный модуль (ЛМ) и лунный скафандр. Наконец, в мае состоялся полет ”Аполлона-10” — ”генеральная репетиция” высадки на Луну, вплоть до расстыковки на лунной орбите и снижения ЛМ до 14 км. К июлю 1969 г. все было готово к достижению цели, поставленной покойным президентом США. Даты старта и высадки были объявлены. Все действия астронавтов были, насколько это возможно, отрепетированы и на Земле, и — кроме, разумеется, посадки на Луну — в предыдущих полетах. Мир ждал...

Впоследствии официальная пропаганда напирала на то, что у СССР, дескать, с самого начала не было — и так и не появилось — намерения отправлять людей на Луну. Это утверждение верно лишь отчасти. До какого-то момента СССР в самом деле не имел директивных документов относительно лунной экспедиции; в планах освоения космического пространства вслед за длительными полетами по околоземной орбите шли экспедиции к более далеким, чем Луна, небесным телам. Под впечатлением программы ”Аполлон” эти планы были, однако, изменены. Но прежде чем говорить о конкретных эпизодах советской ”лунной эпопеи”, нужно вспомнить, на каком историческом фоне все происходило.

По научно-техническому потенциалу ракетостроения, и даже по финансовым возможностям (учитывая наш ”резиновый” бюджет вкупе с социалистической системой ценообразования) СССР и США были примерно равны. Однако в СССР не только не нашлось своего Кеннеди, который решительно начал бы национальную лунную программу. Не было и другого звена, существенного (чтобы не сказать — решающего) для успеха крупномасштабной гражданской космической программы — своего НАСА, гражданского космического ведомства. Государственная политика в области космонавтики формировалась — по сути дела, стихийно — в недрах военно-промышленного комплекса.

Первый спутник, первый вымпел на Луне, первый человек в космосе — все эти победы нашей страны в космическом соревновании с капитализмом были достигнуты усилиями одной ”команды” — Опытно-конструкторского бюро №1 Министерства вооружения СССР и его (ОКБ-1) смежников. Руководитель этого предприятия, знаменитый С.П.Королев, ревниво следил за космическими намерениями американцев и опережал их, где только мог.

”Волшебной палочкой”, позволявшей сделать это, была разработанная Королевым в середине 50-х годов МБР (межконтинентальная баллистическая ракета) Р-7. Впервые ее использовали для запуска спутника всего через полтора месяца после первых успешных испытаний в качестве МБР. Начиная с этого момента Р-7 стала ”рабочей лошадкой” нашей космонавтики. Советская МБР была значительно мощнее аналогичных американских ракет: ее создавали в расчете на более тяжелую — массой в четыре тонны против одной тонны у американцев — боеголовку. В результате при подготовке первых космических полетов наши конструкторы были гораздо меньше стеснены недостатком грузоподъемности. Остальные проблемы преодолевались за счет остроумных технических решений. А зная о дате очередного американского запуска (США не делали из этого секрета), Королев обращался в ЦК КПСС с предложением достичь успеха раньше Америки, получал соответствующие полномочия и вместе со своими смежниками выполнял намеченное.

Этот бесхитростный подход давал результаты до тех пор, пока масштабы проводимых работ оставались относительно небольшими, посильными для одной ракетно-космической фирмы. Лунная экспедиция ставила проблемы совсем другого масштаба. Это с одной стороны. С другой стороны, к моменту, когда Кеннеди бросил ”лунный вызов”, Королев уже перестал быть монополистом по советской космической технике: ”к столу космических яств” подсели еще два советских ракетных гиганта — В.Н.Челомей и М.К.Янгель. Когда встал вопрос о лунной экспедиции, Королев стремился решить его в традиционном духе — взяв на себя главную роль и большую часть работы. В.Н.Челомей стремился примерно к тому же.

Тут самое время вспомнить тезис основоположника марксизма о том, как каждый субъект хочет чего-то своего, и в результате происходит то, чего никто не хотел. Тем более что не только и не столько стремления главных конструкторов были движущими — или тормозящими — силами ”лунной гонки”.

В отсутствие гражданского космического ведомства советская космонавтика всецело находилась в руках ведомства военного. Независимо от того, по каким статьям бюджета оплачивалась разработка гражданских космических аппаратов, государственной приемкой таких аппаратов и деталей для них занимались ”по совместительству” военпреды — представители Министерства обороны на заводах и в КБ. Военные выполняли и все работы по запуску спутников; в служебной документации не было слова ”космодром” — ракеты стартовали (в том числе и в космос) исключительно с полигонов Министерства обороны. Управлять спутниками и межпланетными аппаратами можно было исключительно с помощью военного контрольно-измерительного комплекса. (Не только в начале 60-х — и десять лет спустя водителями радиоуправляемого ”Лунохода” были офицеры Советской Армии.)

Такие мероприятия, как запуск первого спутника или первого космонавта, с одной стороны, не требовали от Министерства обороны чересчур больших усилий, с другой стороны, не слишком расходились с его интересами. Новых ракет создавать не требовалось: спутник вывела на орбиту слегка доработанная боевая ракета, а для космонавтов хотя и пришлось снабжать ее дополнительной третьей ступенью, но Министерство обороны было заинтересовано в этом больше, чем кто бы то ни было. Дело в том, что аппарат, на борту которого Гагарин слетал в космос, эксплуатировался в двух вариантах: пилотируемый корабль ”Восток” и беспилотный спутник-фоторазведчик ”Зенит”.

Подготовка экспедиции на Луну, напротив, требовала от Министерства обороны значительных усилий, отвлечения многочисленного персонала от собственно военных дел, и в то же время создаваемая по этой программе техника и выполняемые операции в оборонных целях были неприменимы. ”Лунная гонка” не сулила военным ничего, кроме дополнительной головной боли, и большого энтузиазма у них не вызывала. Чего только не делали разработчики ракетно-космической техники, чтобы ”сблизить” лунную программу с интересами Минобороны! Предлагалось даже использовать сверхтяжелую ракету Н-1 как носитель комплекта мощных водородных боеголовок... Между тем правитель советской державы Н.С.Хрущев принимать вызов президента Кеннеди вообще не захотел. Дело ограничилось тем, что в 1961 г. секретным постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР (без подобного документа в СССР не обходилась ни одна крупная космическая программа) В.Н.Челомею было предписано создать пилотируемый ракетно-космический комплекс для облета Луны — безо всякой высадки на нее. Однако в 1964 г. постановлением ЦК и Совмина С.П.Королеву поручили-таки готовить высадку на Луну на базе сверхтяжелой ракеты Н-1, которую его ОКБ-1 проектировало с 1960 г. Все это время Королев не переставал настаивать на том, чтобы вся пилотируемая лунная программа осуществлялась под его руководством.

Наследники Хрущева потребовали от ракетчиков ”догнать и перегнать” Америку. Были приняты новые постановления, в которых появились фразы относительно ”сроков, обеспечивающих приоритет СССР”. Задания перераспределили, заставив ”ракетных королей” пойти на компромисс. Фирма Королева делала ракету Н-1 для высадки на Луну и два разных корабля — Л-1 для облета и Л-3 для высадки. Фирма Челомея делала другую ракету для облета Луны, а в качестве разгонного блока (иначе говоря, четвертой ступени) этой ”облетной” ракеты использовалась пятая ступень ракеты Н-1.

Подобный компромисс не был столь бессмысленным, как может показаться на первый взгляд: властители советской страны хотели быть впереди американцев не только в высадке на Луну, но и в ее облете— а здесь Н-1 явно ”не поспевала”. Челомеевская же УР-500 уже в 1965-1966 годах выполнила три успешных испытательных полета в двухступенчатом варианте.

Чтобы подстраховать престиж СССР на случай неудачи с пилотируемыми экспедициями, еще одной организации — ОКБ имени С.А.Лавочкина — поручили в течение двух лет разработать, построить и запустить лунные автоматы нового поколения с буровой установкой, позволяющие с помощью ракеты УР-500К доставить на Землю образцы лунного грунта.

Однако ”перехитрить жизнь” не удалось. Сложная техника не хотела создаваться в сверхсжатые сроки. В 1969 г. ракета Н-1 дважды взрывалась во время запуска — последний раз за две недели до высадки на Луну американцев. Не удалось опередить США и в облете Луны: при испытательных запусках корабля Л-1 то старт оказывался неудачным, то посадка, так что начальство не решилось отправить в полет людей.

У советского руководства оставалась возможность ”сохранить лицо” в официально не признанном им соревновании — с помощью относительно легкого и дешевого беспилотного аппарата доставить на Землю образцы лунного грунта раньше американцев. В ОКБ им. Лавочкина был разработан космический аппарат типа 8Е, который за один рейс мог привезти на Землю примерно 100 г лунных образцов. Первые запуски изделия 8Е (в январе и июне 1969 г.) окончились аварией ракеты УР-500К — как раз в то время ее ”учили летать”.

С третьей попытки аппарат был запущен и получил название ”Луна-15”. 17 июля — на двое суток опередив американцев — он вышел на лунную орбиту, которую затем дважды менял по команде с Земли. (США заявляли протест, опасаясь столкновения ”Луны-15” со своим пилотируемым кораблем.) Однако 21 июля при посадке на Луну аппарат разбился, лишив советскую сторону последних шансов на ”ничью”.

Космический корабль ”Аполлон-11” стартовал с космодрома НАСА на мысе Кеннеди 16 июля 1969 года в 13:32:00 по Гринвичу. Около миллиона человек собрались в окрестностях космодрома, чтобы полюбоваться этим зрелищем, и еще примерно миллиард зрителей наблюдали его на экранах телевизоров. Зрелище и в самом деле впечатляло. Чтобы отправить троих землян на Луну, понадобилось самое мощное за всю историю транспортное устройство — оно же, пожалуй, и вообще самое мощное (кроме разве что ядерных бомб) изделие рук человеческих. Ракетные двигатели первой ступени сжигали 13 тонн топлива в секунду. Представьте себе громадину высотой в 110 м и весом в 2900 тонн (из которых примерно 2700 т составляет топливо)!

Через 710 секунд после старта ”Аполлон” вместе с третьей ступенью ракеты-носителя вышел на околоземную орбиту. Два с половиной часа спустя двигатели третьей ступени были включены вновь и, проработав 347 секунд, направили корабль к Луне.

После этого было проведено перестроение отсеков: основной блок (ОБ) ”Аполлона” развернули и пристыковали носовой частью к крыше лунного модуля (при запуске ЛМ находится под ОБ, то есть ОБ обращен к ЛМ соплом маршевого двигателя, и перейти из первого во второй невозможно). Вскоре корабль (ОБ + ЛМ) отделился от более не нужной третьей ступени. За сутки до подлета к Луне астронавты досрочно перешли в ЛМ и проверили его бортовые системы.

Через 76 часов после старта (на языке центра управления полетом это звучит так: в момент Т+76 час) ”Аполлон -11” вышел сначала на вытянутую, а затем — еще через пять часов, после коррекции — и на близкую к круговой (высота периселения 99.4 км, апоселения — 121.5 км) лунную орбиту. Отдохнув и поев, астронавты принялись в который раз проверять бортовые системы и готовить ЛМ к автономному полету.

В Т+100 час 15 мин ”Аполлон-11” разделился на две неравные части, каждую из которых с этого момента носила собственное имя — 30-тонный ОБ ”Колумбия” и 15 - тонный ЛМ ”Орел”. В Т+101 час 39 мин ЛМ, в котором находились Нейл Армстронг и Эдвин Олдрин, перешел на сильно вытянутую орбиту с минимальным удалением от поверхности Луны 16 км. ”Колумбия” с Майклом Коллинзом на борту осталась ждать их на прежней орбите.

В Т+102 час 33 мин ЛМ начал снижение и меньше чем через четверть часа (в Т+102 часа 47 мин, то есть вечером 20 июля по Гринвичу) опустился в Море Спокойствия, в двадцати с небольшим километрах к северу от лунного экватора, на основной из трех рекомендованных экипажу участков — хотя и очень близко от его края. После выключения двигателя поднятое им двадцатиметровое облако пыли сразу улеглось, и Армстронг радировал: ”Хьюстон, говорит База Спокойствия. ”Орел” сел”.

Выждав три минуты (в течение этого времени астронавтам предписывалось стартовать с Луны, если бы опоры ЛМ стали проваливаться в грунт или крутизна склона превысила 30 градусов), Армстронг и Олдрин приступили к работе по программе. Первым пунктом шла проверка всех систем ЛМ, необходимых для взлета (если в таковом возникнет необходимость) через два часа, во время следующего прохода ОБ над местом посадки.

После этого в программе был записан четырехчасовой сон. Однако экипаж ”Орла” еще за несколько часов до посадки попросил разрешения не отдыхать перед выходом на Луну. Теперь разрешение было получено.

И вот 21 июля 1969 года Нейл Армстронг впервые в истории распахнул люк в мир иного небесного тела, вышел на площадку перед люком и, спустившись по лестнице, в 2 часа 56 минут 20 секунд по Гринвичу с теми самыми словами об ”огромном скачке для человечества” ступил на лунную почву. Немного позже к нему присоединился Олдрин, которому положено было ждать в кабине, пока командир осматривает ЛМ на предмет наружных повреждений и собирает так называемый аварийный комплект образцов — иначе говоря, наполняет лунным грунтом карман скафандра на случай срочного возвращения.

Э.Олдрин устанавливает научные приборы вблизи лунного модуля ”Орел”. Фото НАС А

Прогулка длилась около двух часов. Астронавты водрузили над Луной американский флаг, расставили рядом с ”Орлом” несколько научных приборов (впрочем, в этом полете научные дела были явно второстепенными), собрали больше 20 кг образцов грунта и даже побеседовали с президентом США Р.Никсоном, который наблюдал за происходящим из Овального кабинета Белого дома. Установленная Армстронгом поблизости от ЛМ телевизионная камера позволила посмотреть прямой репортаж о высадке на Луну не только президенту, но и сотням миллионов простых землян.

Олдрин испробовал, к радости зрителей, различные способы пешего передвижения по Луне — в частности, ”прыжки кенгуру” с прижатыми одна к другой ногами. Правда, ничего более удобного, чем обыкновенная ходьба, изобрести не удалось.

Закон космоса суров, как закон моря: лишний груз отправляют за борт. Возвратившись в кабину, астронавты сложили в мешок ранцевые системы жизнеобеспечения своих скафандров (внутри ЛМ скафандры могли подключаться к бортовой системе жизнеобеспечения), чехлы, которые были надеты поверх ботинок скафандров во время выхода, другие не нужные более предметы, и, разгерметизировав кабину, выбросили мешок вон. Затем — очередная проверка бортовых систем, ужин, семичасовой отдых (Олдрин спал, свернувшись, на полу кабины, Армстронг — в гамаке; спалось, впрочем, неважно), завтрак — и пришло время возвращаться.

В Т+124 часа 22 минуты, не пробыв на Луне и суток, взлетная ступень ЛМ стартовала с нее, а три с половиной часа спустя состыковалась с основным блоком. Прежде чем переходить в отсек экипажа, астронавты приняли меры против попадания лунных микроорганизмов - если таковые существуют — на Землю. Среди этих мер были: чистка скафандров пылесосом, укладка контейнеров с образцами, кассет с отснятой пленкой и бортжурнала в особый мешок (в котором их потом и перенесли в основной блок), продувка ЛМ кислородом.

Немного погодя ОБ был отделен от ЛМ и через несколько часов покинул орбиту спутника Луны. 24 июля в 16 часов 50 минут 21 секунду отсек экипажа приводнился в Тихом океане в полутора тысячах километров к юго-западу от Гонолулу (Гавайские острова). Первое путешествие землян на Луну длилось — от сигнала ”контакт подъема” до касания воды — 195 часов 18 минут 35 секунд. (Более достоверной по сравнению с моментом касания представляется приведенная длительность полета — Ред.)

Впоследствии на Луну высаживались экипажи пяти других ”Аполлонов”. В последней из этих экспедиций (в ней участвовал даже специалист-геолог) продолжительность работы вне кабины достигла 22 часов, дальность поездок на привезенном с собой вездеходе — 35 км, масса собранных образцов — 113кг.

Но экспедиция ”Аполлона-11” — со скромной двухчасовой прогулкой в радиусе 100 метров от корабля — стоит особняком. О ее значении триумфально (уж это-то американцы умеют — впрочем, пусть их! свой триумф они заслужили) возвещает табличка, закрепленная на оставшейся в Море Спокойствия посадочной ступени ЛМ:

Можно ли из рассказанного извлечь мораль? Этим, между прочим, озабочены и американцы. С 60-х годов не утихают в Америке споры о том, стоило ли платить так много денег (в общей сложности полет человека на Луну обошелся налогоплательщикам в двадцать с лишним миллиардов долларов) за то, что граждане США стали первопроходцами ближайшего к Земле небесного тела и упрочили престиж своей страны. Ответа нет — спорить о политике можно вечно.

Советским ракетчикам и советскому руководству ”лунная гонка” лишний раз показала, что и при социализме девять беременных женщин не могут родить ребенка за один месяц. Так что даже нам и даже в космосе не нужно было соревноваться с Америкой, давши ей фору в несколько лет. Правда, вряд ли стоило ради столь очевидных выводов тратить миллиарды рублей и разбрасывать по казахстанской степи остатки четырех взорвавшихся про запусках Н-1 — тысячу тонн искореженного металла.

Не хочется кончать на печальной ноте. Прошло время, у советских ракетчиков ”зарубцевались” психологические травмы. А не успевшая прокатить советских космонавтов вокруг Луны челомеевская ракета УР-500К с королевским разгонным блоком ”Д” (первоначально блок ”Д” был пятой ступенью сверхтяжелой ракеты Н-1) ”научилась”-таки летать — да так, что стала самой нужной в российской космонавтике и котируется даже на мировом рынке: только она вывозит наши спутники на геостационарную орбиту. Жизнь продолжается!

НК. К.Лантратов. 25 лет назад, 21 июля 1969 года в 2 часа 56 минут 20 секунд по всемирному (гринвичскому) времени, командир космического корабля ”Аполлон-11” Нил Армстронг произнес: ”Этот маленький шаг одного человека, но гигантский скачок всего человечества” и сделал этот исторический маленький шаг. Отпечатки башмаков Армстронга и его коллеги по высадке на Луну Эдвина Олдрина навечно остались на не знающей ветров и дождей поверхности нашего ночного светила. Это были не просто следы двух астронавтов, а следы первого прикосновения землян к ближайшему от нас космическому телу. За двухчасовой работой на Луне Армстронга и Олдрина, затаив дыхание, следили практически все земляне, полмиллиарда из них — перед экранами телевизоров. Лишь Советский Союз и Китай не вел прямой трансляции об этом событии. Политика была тогда у нас, да и у них на первом месте. Но, несмотря ни на что, это все-таки было общеземное событие. Такое же, как запуск первого спутника и полет Юрия Гагарина. И не случайно на посадочной ступени лунного модуля, которая и по сей день находится на нашем естественном спутнике, была закреплена табличка со словами, обращенными к потомкам: ”Здесь люди с планеты Земля впервые ступили ногой на Луну. Июль, 1969-й год от Рождества Христова. Мы пришли с миром от всего человечества”.

Поэтому отметило сегодня этот серебряный юбилей все население Земли. Главные торжества состоялись, конечно же, в Соединенных Штатах. В Белом Доме состоялся прием, на котором присутствовал первый лунопроходец Нил Армстронг. Вспоминая работу по подготовки высадки на Луну, он сказал: ”Один из каждой тысячи американцев участвовал в программе ”Аполлон”.

Однако торжество было, если можно так сказать, несколько ”смазано”. Многие ожидали, что в этот день президент США Клинтон объявит о каком-нибудь новом космическом проекте. Пять лет назад его предшественник Джордж Буш в подобной обстановке предложил программу создания обитаемой базы на Луне и высадки землян на Марс. Чего-то подобного ждали и теперь. Так экипаж находившейся в это время на орбите ”Колумбии” предполагал, например, что президент объявит о возобновлении программы ”Учитель в космосе”. Но ожидания оказались напрасными. Клинтон ограничился лишь поздравлениями с 25-летием первой высадки.

Кстати — о ”Колумбии”. Конечно, это может быть чистым совпадением, но интересно, что во время 25-летия первой высадки на Луну в космосе не только оказался американский космический корабль. Символично его название. Ведь имя ”Колумбия” носил и командно-служебный модуль ”Аполлона-11”. Экипаж нынешней ”Колумбии” (а ведь нас отделяет от ее первого полета уже большее время, чем от 1969-го до 1981-го!) передал поздравления точно в то время, когда 25 лет назад Нил Армстронг ступил на Луну. Было передано в Белый дом (по сообщению CNN) и поздравление командира станции ”Мир” Юрия Маленченко.

В России же... повторилась история 25-летней давности. За редким исключением средства массовой информации вообще ничего не сообщили о юбилее первой высадки землян на Луну. Судя по всему, мы так до сих пор и не относим себя к человечеству...

А по мнению того самого человечества, наилучшие слова произнес в этот юбилейный день главный ”виновник” торжества — Нил Армстронг. Обращаясь к присутствующим в Белом доме девчонкам и мальчишкам, он сказал: ”Мы сделали только первые шаги в освоении космоса и оставляем вам большую часть того, что необходимо сделать. Еще остается почти все новое, что нами не открыто. Прорыв могут сделать те, кто способен снять покров с истины для того, чтобы отправиться туда, куда сейчас не проникают даже наши мечты. И эта задача — ваша. И не потому, что она просто интересная, а потому что освоение космоса — это судьба человечества.”

НК. К.Лантратов. 21 июля 1969 года Нил Армстронг, командир ”Аполлона-11”, оставил первые отпечатки башмаков на девственной лунной поверхности. Через 4 дня экипаж ”Аполлона” приводнился в Тихом океане. Вмести с ним попали на Землю и первые образцы лунного грунта. А ведь они могли оказаться здесь или за месяц до этого, или хотя бы два часа спустя после посадки в Тихом океане американцев.

Дело в том, что сознавая проигрыш в гонке за первую высадку человека на Луну, в СССР решили хоть какой-то ”ложкой меда” скрасить ”бочку дегтя”: с помощью автоматической станции привезти на Землю кусочек Луны. Странно, но страна, по всем статьям уступающая Штатам в области электроники, создавала совершеннейшие автоматы для освоения космоса. Так получилось и с лунным грунтом.

Идея возникла в 1968 году. Тогда в НПО имени С.А.Лавочкина (НПОЛ) создавались луноход Е-8 для передвижения по луне космонавта и станция Е-8ЛС для съемок с орбиты Луны предполагаемых районов посадок беспилотных и пилотируемых лунных кораблей комплекса Л-3. Для этих аппаратов была разработана специальная посадочная ступень КТ. Ее и предложил руководитель НПОЛ Георгий Николаевич Бабакин в аппарате для доставки на Землю лунного фунта, названном Е-8-5. На этой посадочной ступени закрепили специальный бур, а сверху установили ступень ”Луна-Земля”. Если бы все прошло штатно, то маленький спускаемый аппарат через 11 суток 16 часов доставил бы на Землю 100 граммов ”лунита”.

Станция, как и ее ”старшая сестра” Е-8, была достаточно тяжелой — более 5 тонн. Аппарат должен бы сначала выводиться на орбиту вокруг Земли. Для этого использовалась ракета 8К82К (УР-500К). Схема полета была следующая. Через 588 секунд после старта (Т+588с) отключался двигатель третьей ступени и запускался разгонный блок 11С824 (блок Д от ракетного комплекса ”Н-1/Л-3”). В Т+958с аппарат Е-8 с блоком Д выходил на околоземную орбиту. Через 35 минут после запуска раскрывалось посадочное устройство станции, через 66 — проводилась ориентация комплекса, через 70 — двигатель блока Д запускался повторно и переводил станцию на траекторию полета к Луне. В ходе перелета предусматривались две коррекции. Через 4 суток 7 часов после старта Е-8-5 выходила на окололунную орбиту с высотой 120 км и периодом обращения 2 часа. Через сутки должна была проводиться первая коррекция для снижения высоты перицентра над выбранной точкой посадки до высоты 20 км, а еще сутки спустя — вторая с целью подправить плоскость подхода аппарата к точке посадки. Наконец в Т+7 сут 16 час запускалась тормозная двигательная установка и 6 минут спустя станция совершала посадку на поверхность Луны.

После забора образца лунного грунта в Т+8 сут 18 час со станции к Земле стартовала верхняя ступень, а в Т+11 сут 16 час ее спускаемый аппарат совершал посадку на территории Советского Союза.

Но в космонавтике часто происходит все не так, как планируется. Во время первого старта станции Е-8-5 №402 16 июня (14 июня - Хл.) 1969 года не произошел запуск двигательной установки блока Д. Причиной была ошибка в схеме системы управления. При сбросе среднего переходника блока Д произошло размыкание бортовой цепи, из-за чего не прошла команда на запуск двигателя 11Д58. Станция погибла.

И вот — 13 июля 1969 года. В 02:54:41 (здесь и далее для удобства дано всемирное время — GMT, меньшее декретного московского на 3 часа) стартует станция ”Луна-15” (Е-8-5 №401). Вслед за ней 16 июля в 13:32 GMT из Космического центра имени Кеннеди стартует ”Аполлон-11”. 17 июля в 10:00 ”Луна-15” выходит на окололунную орбиту. А дальше в официальных сообщениях ТАСС о полете станции начался бардак. Сначала сообщалась о двух коррекциях, проведенных 19 июля в 13:08 и 20 июля в 14:16. Однако в итоговом сообщении ТАСС о полете АМС значились коррекции 18 и 19 июля, как это и должно было быть по плану. Странно выглядела и орбита станции после первой коррекции: вместо круговой высотой 120 км она была эллиптической 221x95 км, хотя период обращения — 2 час 3.5 мин — и был близок к расчетному. Вторая орбита практически соответствовала расчетной: высота 110x16 км, период обращения 1 час 54 мин, наклонение 127°.

Но так или иначе, а 19 июля к Луне прибыл ”Аполлон” и в 17:22 вышел на орбиту ИСЛ.

Если исходить из расчетной циклограммы полета и итогового сообщения ТАСС, то первый возможный момент посадки у советской АМС настал 20 июля около 19:00. Что тогда помешало, непонятно. ”Луна-15” так и осталась на орбите. Лично я слышал как минимум три версии этого. Первая — тривиальная: на борту были неполадки. Вторая — поинтересней: гравитационное поле Луны не было достаточно хорошо изучено, потому станцию решили держать для его изучения еще сутки. Последняя версия — самая экзотическая: США обратились к СССР с просьбой не проводить активных работ со станцией, что бы не помешать посадке ”Аполлона”. Что могло помешать этой посадке — загадка. Вряд ли этим чем-то могли быть радиокоманды с Земли или уж подавно — сама станция. Но факт остается фактом — ”Луна-15” на Луну 20 июля не села.

Зато сел лунный модуль ”Аполлона”. В 20:17:42, то есть всего через час с небольшим после расчетного времени посадки ”Луны-15”. И уже 21 июля в 02:56:20 Армстронг ступил на поверхность Луны. После установки американского флага он первым делом собрал ”аварийный” образец лунного грунта. А в 17:54 того же дня взлетная ступень ЛМ покинула Луну. С ней к Земле отправились первые частички нашего естественного спутника.

Но еще до этого — в 15:47 на ”Луне-15” наконец включилась тормозная двигательная установка. Сделав по лунной орбите 52 витка, станция пошла на посадку. Но касание Луны произошло не минут через шесть согласно расчетам, а через чуть более четырех минут. Касание было жестким. Настолько, что если человек когда-нибудь и побывает в этом районе Луны, то найдет лишь жалкие обломки. Дело в том, что советские баллистики тогда еще точно не знали рельеф предполагаемого района посадки (12°с.ш.,60°в.д.). А там (как по ”закону подлости”) оказалась достаточно высокая гора. В нее и угодила станция. Включившийся тормозной двигатель просто не успел погасить скорость аппарата.

А 24 июля в 16:50 в Тихом океане приводнился ”Аполлон-11”. Если бы с ”Луной-15” все шло по расчетной программе, то всего через 2 часа спускаемый аппарат ”Луны-15” сел бы на территории Советского Союза. Никогда еще в космическом соперничестве двух великих держав вопрос о приоритете не решался несколькими часами. Но что было, то было.

В 1969 году Советский Союз еще дважды пытался с помощью автоматических станций привести на Землю лунный грунт. 23 сентября в? была запущена станция Е-8-5 №403. Но двигатель 11Д58 на блоке Д при втором включении не запустился. Просто в блоке на момент запуска не оказалось окислителя — жидкого кислорода. Он весь вытек из-за незакрытия разделительного клапана окислителя после первого включения. Станция осталась на околоземной орбите под названием ”Космос-300”.

Схожая судьба ожидала и станцию Е-8-5 №404. Ее запустили 22 октября. И опять не произошло второго включения блока Д. На этот раз отказал один из блоков радиокомплекса. Из-за этого не был ”снят” ”минус”, подаваемый радиокомплексом на блок программных импульсов системы управления. На околоземной орбите появился спутник ”Космос-305”.

Лишь на следующий год — 24 сентября 1970 — лунный грунт попал на Землю в спускаемом аппарате ”Луны-16”. Как говорится, лучше поздно, чем никогда.

(В статье использованы данные, любезно предоставленные автору Владимиром Агаповым).