— Поторопитесь, — позвонила коллега из Верхнего Уфалея Татьяна Снегирева, — послезавтра Марк уезжает.

Встречи с ним мы ждали полтора года. С того самого дня, как увиделись с родителями будущего космонавта и рассказали о нем и его мечте в "Челябинском рабочем" за 1 августа 2003 года в материале под заголовком "Марк полетит на Марс". И вот мы в Уфалее.

Первой в коридоре небольшой квартиры нам встретилась двухлетняя лепетунья Леночка. Ничуть не смущаясь незнакомцев, показала яркую обложку детской книжки и на своем птичьем языке объяснила, что это ей папа купил. И тут же замахала ручкой, приглашая пройти в комнату. В отличие от своей активной дочки ее сидящий в кресле папа был сдержан, невозмутим. Тонкая умная улыбка да яркие восточные (дед Марка по отцовской линии иранец) глаза выдавали в нем, несмотря на молодость (ему всего 30 лет), человека незаурядного. Так и есть: далеко не каждому удается, пройдя невероятный конкурс и прочие испытания, быть зачисленным в группу потенциальных космонавтов и на протяжении последних полутора лет добровольно изнурять себя ненормальными, с точки зрения обычного человека, нагрузками. Впрочем, сам Марк обо всем этом рассказывает вполне буднично.

— С 16 июня 2003 года у нас идет общекосмическая подготовка, — начал он под непрекращающуюся милую трескотню примостившейся рядом Леночки, — которая продолжится до мая-июня нынешнего года. Задача — овладение базовыми знаниями: теоретическое и практическое изучение бортовых систем космических кораблей и станций, специальные виды подготовки — летная, парашютная, водолазная, полеты на невесомость, тренировки на выживаемость. В финале — государственный экзамен. Если все пройдет успешно, то получу звание космонавта-испытателя.

В этом месте мы попросили нашего собеседника прерваться и подробнее рассказать о последнем виде испытаний — выживании. Оказалось, все очень просто: космический корабль приземляется или приводняется мимо пункта назначения, и его обитатели проводят несколько суток в ожидании помощи. И все эти "радости" могут случиться в самых неожиданных и малоприятных географических точках — посреди океана, тайги или пустыни. Роль тайги для Серова и его "товарищей по несчастью" сыграло заснеженное Подмосковье. Местность для экстрима подобрали замечательную — лес и болота. Спускаемый аппарат был искусной копией, а все остальное настоящим — холод, скудный паек и одиночество. В реальной ситуации прибавится еще одно — неизвестность. Три товарища — инженер Марк Серов, летчик ВВС Антон Шкаплеров и ученый Сергей Жуков — ставили шалаши, разводили костры, пытались навести связь со спасателями. На троих один НАЗ — носимый аварийный запас. В нем шесть литров воды, питание на трое суток, лагерное оборудование и оружие. Задача — достаточно комфортно провести время, пока за ними не прилетят.

По-иному протекала морская робинзонада на базе Черноморского флота в Севастополе. На гидрографическом судне "Челекен" спускаемый аппарат вывезли за акваторию порта и оставили болтаться на волнах. Еще на палубе экипаж имитировал выход из космического корабля со сменой скафандров на гидрокостюмы "Форель". В случае ЧП (аппарат тонет!) экипаж, не тратя время на переодевание, должен был спасаться на подручном плавсредстве "Нева".

— Сложность заключалась в том, — комментирует собственные приключения Марк, — что внутри аппарата высокая температура. А для организма повышение на один-два градуса может быть критическим. Поэтому действовать надо быстро, но очень осторожно, чтобы не перегреться. Второй аспект — волнение моря. Вода не суша: на поверхности надо уметь удержаться.

Для натренированного Марка и его коллег "земноводные" испытания прошли штатно. Как, впрочем, и все другие.

О чем можно спросить человека, знающего космонавтику изнутри? Конечно, в первую очередь — о первопроходцах в космосе. Кто они для новичков — мэтры с непререкаемым авторитетом или эхо былых легенд?

— Ни то, ни другое, — отрицательно покачал головой Марк, — у нас абсолютно нормальные отношения, хотя бы потому, что место рабочее одно и то же — Звездный городок. В нем разделение на новичков и ветеранов не предусмотрено. Так что никакой космической "дедовщины". Всегда вместе. Только тренировки проходят в разное время. Это и понятно: тренажерное оборудования одно, а нагрузки другие. А так общаемся практически со всеми. В том числе с космонавтами из первого отряда — Волыновым, Леоновым, Шаталовым. Многие, кому сейчас под 70 и больше, ходят в бассейн. Вот и Николаева до последнего его дня встречали в физкультурном комплексе. Его смерть стала для всех большой неожиданностью.

По словам Марка, в отряде нет и намека на чувство соперничества, разделения на тех, кто подготовлен хуже или лучше.

— У нас культивируется чувство товарищества, — говорит он, — а никак не стремление расталкивать других локтями. И сама система подразумевает одинаково хорошую подготовку для всех.

На вопрос о своих задачах в возможном полете отвечает четко, как на экзамене.

— Мои задачи как бортинженера и российского космонавта задокументированы и хорошо прописаны. Они состоят в поддержании работоспособности бортовых систем космического корабля, обеспечении научных экспериментов, проведении ремонтно-восстановительных работ. А если я что-то пока не знаю, есть время выучить.

Мы попытались смягчить серьезность разговора и поинтересовались, насколько бытовая сторона жизни подчинена строгому графику непростой профессии. То есть до какого предела будущий космонавт может позволить себе расслабиться?

— Опять же в положении о космонавтах, — начал Марк и тут же от души вместе с нами захохотал, удивляясь заученности произнесенной фразы. — Ну что вы хотите, если все прописано! Так вот, в положении сказано, что космонавты или кандидаты в космонавты обязаны поддерживать летное здоровье, и тут никуда не денешься.

Будничный режим кандидата в космонавты расписан по минутам. В семь часов подъем, в восемь Марк отправляется из подмосковного города Королева в Звездный. Когда на электричке, а когда коллега на машине подхватит. С девяти до 18 часов — занятия, ужин и обратная дорога домой. Да еще три дня в неделю тренировки по каратэ: Марк профессионально занимается этим видом восточных боевых искусств, имеет третий дан. Вот только от соревнований пришлось отказаться: возможная травма может перечеркнуть космическую карьеру.

Не удержались мы, чтобы не спросить об оплате космонавтского труда.

— Мне нечего скрывать, — улыбнулся Серов, — я как инженер корпорации РКК "Энергия" получаю порядка 15-16 тысяч рублей в месяц. Что касается непосредственно космонавтов, то здесь предусмотрена контрактная система. Но, поверьте мне, это не сверхприбыльное занятие.

— Кто как не космонавты могут отмести или подтвердить миф об НЛО:

— Если и ходят такие разговоры, то в основном в шуточном плане. Больше всего летает так называемого космического мусора: отработанные ступени ракет, заглохшие спутники, какие-то осколки потерянного оборудования. Вот и говорят космонавты: "Смотрю, вроде НЛО, а потом понял, что это ведро с мусором пролетело мимо". Просто об этом некогда думать. У космонавта не настолько много времени, чтобы смотреть в иллюминатор и ждать появления неопознанного объекта. В основном он смотрит из космоса на Землю. И не только во время исследований, но и в свободное время: красота необыкновенная!

— После публикации статьи "Марк полетит на Марс" в редакцию пришло письмо, где автор на трех печатных страницах на полном серьезе опровергал возможность такого полета.

— Подобные письма приходят не только вам, но и в Звездный, нашему генеральному конструктору. Есть среди авторов люди, действительно болеющие за космонавтику, но в основном — с осенне-весенними обострениями. Что касается отправки меня на Марс: в принципе такие проекты существуют. Есть инициатива президента США и его программа по освоению космоса в сторону Луны и Марса. Предположительно марсианская экспедиция состоится не ранее 2020 года. Если сочтут возможным зачислить в экипаж меня, то я не буду против.

— Не стоит ли поторопиться: земные природные катаклизмы могут поставить перед человечеством ребром вопрос о смене места пребывания. Можно и не успеть на последний поезд.

— Согласен. Роль новых земель могут взять на себя межорбитальные станции. Нельзя оставлять поиски планет, где есть возможности для проживания.

— Межорбитальные станции и тем более полеты в дальние миры — дело затратное и подразумевает сотрудничество космических держав. Как контактируют Россия и США? Кто лидирует?

— Если вы о соревновании, то его время прошло. Сейчас во главу угла ставится именно сотрудничество. Мы учимся у них, они — у нас. Другое дело, что мы находимся в разных весовых категориях. Там, где они вкладывают миллиард долларов, мы можем вложить только миллион.

— Однако же космический туризм прижился у нас, а не у них!

— Мы вынуждены заниматься туризмом, чтобы зарабатывать деньги, а им и без этого хватает. К тому же американцы уже разрабатывают орбитальный самолет с "потолком" в сто километров. Он способен взять на борт несколько туристов с куда меньшей платой, чем полет на космическую станцию. Тем более, что кратковременная невесомость гарантирована.

— Как бы то ни было, а у штурвалов кораблей были и будут находиться космонавты. Какую роль здесь играет их психологическая подготовка?

— Основную: На полет в космос работают тысячи людей, считайте, что вся страна. Если человек будет себя вести неадекватно в экстремальной ситуации, то сорвет программу. Это большой удар по экономике космической отрасли. Поэтому ни для кого не секрет: психически неадекватные люди в космонавты не попадают. Лично я всегда был психологически устойчив, а за последние полтора года мои личностные качества значительно улучшились.

В группе общекосмической подготовки 11 человек. Девять россиян (четыре военных летчика, три инженера, врач по медикобиологическим проблемам, ученый из Российского космического агентства) и два гражданина Казахстана. Марк Серов — инженер ракетно-космической корпорации имени Сергея Королева. Становление космонавта проходит в три этапа. Первый — общекосмическая подготовка, второй — подготовка в составе группы. Направление работы группы зависит от программ. В случае с Марком — это деятельность международной космической станции. Третий этап — назначение в экипаж, очередной тренировочный цикл и ожидание полета.

"Марк — человек самодостаточный, думает своей головой и сам рисует себе курс. Общаясь с ним, всегда узнаешь что-нибудь новое. По его мнению, космос должен менять сознание. "А иначе зачем летать! — мгновенно отреагировал он, словно отвечая на что-то уже продуманное, — не только же ремонтом на орбите заниматься"
Из журнала "Новости космонавтики"

"Марк лежит на воздухе, как влитой. Ноги расставлены достаточно широко, согнуты в коленях. Вся поза выгнута и расслаблена. Никакой вибрации, только ладони ходят в потоке. Марк нашел свой способ компенсации микроэволюции тела. Падение снято на фоне городских кварталов и уходящих вдаль изгибов берега. Тело парашютиста в этом ракурсе соизмеримо с размерами рукотворного сибирского моря: Марк научился выходить из вертолета нырком вниз. Как только выпускающий дает отмашку, его словно ветром сдувает".
Из журнала "Новости космонавтики"

Виктор РИСКИН