вернёмся в библиотеку?

От автора

---

Вновь еду к отцу. Так уж случается, что и в трудные и в радостные для меня дни я отправляюсь в крохотный домик рыбаков на Истринском водохранилище, где добрый десяток лет работал отец. Когда отец был помоложе, покрепче, мы садились в лодку, отплывали к островам, почему-то именуемым «Дарданеллами», и, забросив удочки, разговаривали. Иногда отец рассказывал о летной школе, о днях войны, о своих товарищах, которые летали в небе Кубани и Берлина, о первых реактивных самолетах... Теперь он редко садится в лодку. Но летними вечерами в крохотной комнатке по-прежнему собирается несколько человек. Каждого из них я хорошо знаю. Вот тот, с одной рукой, горел в танке. Он не охотится и не ловит рыбу, он ловко помогает отцу по хозяйству, а потом часами сидит на берегу и молча смотрит на воду. Тот, что стоит у окна, летал в Испании. Шумный, грузный мужчина, он первым катапультировался с реактивного самолета...

Летчики начинают вспоминать. И я окунаюсь в непережитые, но дорогие для меня годы — Испания, Халхин-Гол, Великая Отечественная... Кажется, десятки раз слышал об этом, но каждый раз новые детали вновь заставляют переживать уже известное, а «мои старики», как я их про себя называю, распаляются. Опять ругают командира эскадрильи, который напрасно поднял их в воздух в октябре 1943-го, разбирают свои ошибки в том бою, когда потеряли шесть машин...

Обычно я слушаю их молча, боясь оборвать ниточку их воспоминаний. Но сегодня я спросил о тех самолетах, на которых они начинали свою дорогу в небе.

— Поликарпов? Конечно же, мы его знаем. Сильный был конструктор, надежный...

— Вы встречались с ним? — спрашиваю.

— Нет, не довелось. Мы летали на его машинах. Хороший был человек...

— Я хочу писать о его соратнике,— добавляю я,— потом он стал конструктором космических ракет.

— Ты говоришь о Янгеле?

— Да.

— Крылатый был человек, наш...

«Наш»... Они не были близко знакомы с Михаилом Кузьмичом, но приняли его в свой мир, в котором прошлое так тесно переплеталось с сегодняшним. И я подумал: если бы сейчас дверь открылась и вошел Янгель, он сразу бы стал своим в семье старых летчиков. Ведь он принадлежал к их поколению, пронесшему на своих плечах историю страны.

В этот вечер я понял: писать о Янгеле — значит рассказывать о судьбе страны, о миллионах мальчишек, прошедших через невзгоды 20-х годов, через комсомольскую юность, сквозь радостный труд первых пятилеток и бури военных лет. Мальчишек, ставших академиками и военачальниками, прославленными хлеборобами и сталеварами. Мальчишек, которые подняли Родину до космических высот.

Писать о Янгеле — значит увидеть его жизнь сквозь пламя стартующей в космос ракеты, понять его характер — характер ученого...

После смерти Михаила Кузьмина его друзья и ближайшие соратники обратились ко всем, кто был связан по работе или встречался с Янгелем: пришлите воспоминания о нем. Сотни людей откликнулись, и эти странички воссоздают образ Главного конструктора.

Я прочел эти воспоминания.

Я признателен академику Б.Н.Петрову, соратникам и друзьям М.К.Янгеля — всем, кто много рассказывал мне о выдающемся ученом и конструкторе. Особо я благодарен семье Михаила Кузьмина — жене Ирине Викторовне, детям Александру и Людмиле. Они не только познакомили меня с семейным архивом, но и разрешили использовать в этой маленькой книге личные письма.

Жизнь человека — это встречи. С некоторыми людьми — каждый день, с иными — однажды. И люди хранят воспоминания долгие годы, а когда нужно, щедро делятся ими. Не всегда человек способен высказать все, что он думает, — ускользают нужные точные слова, да и у памяти есть особенность: мы привыкли события чужой жизни преломлять сквозь свою. И поэтому некоторые эпизоды жизни М.К.Янгеля разными очевидцами воспринимались неоднозначно.

Михаил Кузьмич Янгель приходил на Общие собрания Академии наук СССР, выступал на партийных конференциях, встречался как депутат Верховного Совета СССР со своими избирателями — все это было привычным, закономерным, все это — будни быстротекущей жизни. Но его не стало, и друзья и коллеги с горечью чувствуют, что слишком мало знали об этом человеке, не всегда были способны понять его, иногда перекладывали на его плечи и ту ношу, которую обязаны были нести сами.

Вот стоит на берегу реки бор. Сколько ему лет? Сто, двести, тысяча? А какое это имеет значение, сколько ему исполнилось вчера или будет завтра? Главное, он есть, и ты входишь в этот мир звуков, пьянящего запаха цветов и чувствуешь себя молодым и сильным. Ты ложишься на теплую землю, а над головой бегут облака...

Судьбы людские мне иногда кажутся устремленными ввысь соснами.

Легенды о людях рождаются при их жизни, после смерти они лишь признаются всеми или растворяются во времени.

Жизнь Михаила Кузьмича Янгеля легендарна, и ей суждено долго храниться в памяти человеческой. Главный конструктор ракетно-космических систем, академик, дважды Герой Социалистического Труда Михаил Кузьмич Янгель заслужил право на бессмертие.

далее

назад