Нью-Йорк и Вашингтон не отражают американского национального характера. Они интернациональные города. Кто хочет глубже узнать американцев, должен побывать в сердце Америки, например, проплыть по Миссисипи. Это как у нас по Волге....

Август 1986 года. Кажется, уже сломан первый лед в отношениях между двумя великими державами. Группа сторонников мира летит в США. Как нас встретят?

Самолет идет на посадку. Красивая стюардесса приглашает к выходу... В аэропорту нас «встречают» представители антисоветской группы «Ля руш». Красочные плакаты типа: «В СССР - 256 миллионов человек живут в лагерях КГБ» и еще ряд других. И хотя пассажиры, спешащие на посадку к самолетам или к стоянке автомобилей, не обращают на эту группу с плакатами никакого внимания, нас такая встреча задевает. Ведь, казалось, первый лед уже сломан?!

Приезжаем в отель. Включаю телевизор, первая попавшаяся программа. Идет фильм, в котором советский консул в Америке представлен круглым дураком. Эта антисоветская лента нелепа. Переключаю телевизор на другую программу. Здесь кадры похлеще - советские солдаты убивают американских детей. От увиденного возникает какое-то чувство брезгливости. А ведь смотрите - случайный день, случайное включение телевизора.

Настроение в тот вечер упало до самой низкой отметки. Впереди - плавание по Миссисипи, встречи в маленьких городках Америки, а это значит - надо доказать американцам, что мы не звери, не идиоты, что не ходим в лаптях... То есть надо готовиться разбивать стереотипы, навязанные американским людям прессой, кино, телевидением. Как нелепо доказывать, что мы такие же, как они, не хотим войны и также любим детей...

И вдруг спустя несколько дней такая картина: темная река, ночь. Впереди показывается плотина. Наш теплоход входит в шлюз. Вся советская делегация прильнула к борту. Спать не хочется - все-таки первая ночь в нашем путешествии по Миссисипи. Замечаем, что у шлюза, на берегу стоит много людей. Они машут руками в лучах прожекторов. Оказывается, это приехали американцы из ближайших городков. Они приветствуют нас, поют, выкрикивают на неправильном русском языке: «Здравствуйте», «спасибо», мэр одного из городков вручает мне ключи от города...

С каждой встречей мы лучше узнавали американцев, а они нас. Мы имели возможность познакомиться с их жизнью как бы изнутри. Это делали с помощью своеобразной лотереи. Каждый член нашей делегации имел номер. Он был нарисован на большом значке, который прикалывался к одежде. У меня был номер пять. Когда мы прибывали в какой-то порт на берегу Миссисипи, я искал глазами среди встречавших жителей ближайшего городка человека, у которого на груди был такой же номер. Этот американец отвозил меня в свою семью. Он показывал свой городок, потом устраивал небольшой прием. Как правило, на этот ужин приглашалось много гостей: родственников, соседей, знакомых. Они расспрашивали меня о жизни в СССР, рассказывали о своей. Так мы узнавали Америку. Где-то восхищались ею, в чем-то не принимали. И вспоминали свой дом...

Из многочисленных американских телепередач следовало, что каждый советский человек должен обязательно хотеть остаться в Штатах. И, как мы потом узнали, с нашей группой из сорока сторонников мира «путешествовал» офицер по эмиграции. В госдепе, видимо, думали, что наверняка кто-то из нас захочет остаться в свободной стране - Америке.

За долгие годы «холодной войны» у многих американцев выработалось представление, что чуть ли не каждого русского сопровождает работник КГБ, а его жена и дети как заложники во время поездки сидят в тюрьме. И особенно в первые дни нашего мирного похода по Миссисипи американцы пытались отыскать среди нас разведчика. Больше всех доставалось переводчикам. Спустя полтора года, в феврале 1988-го, когда я был вновь в США, то заметил, что «КГБ-мании» у них все-таки не поубавилось. Со мной произошел такой случай. Во Флориде была запланирована пресс-конференция. Помогать мне должен был переводчик, правда, не советский, а американский, такой молодой парень, выходец из Румынии. На эту пресс-конференцию он очень неосторожно пришел в черном кожаном пиджаке. А один из многих бытующих стереотипов в США - это то, что наши чекисты обязательно ходят в черных кожаных пиджаках. И неудивительно, что первый вопрос американского телевидения был такой: «Скажите, а человек, который переводит, из КГБ?» Я отвечаю: «Этот человек ваш, американец, и десять лет живет в вашем городе, а я его вижу второй раз. Сегодня утром, когда он мне представился, я тоже спросил его: «Скажите, а вы не из ЦРУ?»

Журналисты ответили мне дружным хохотом. Пресс-конференция прошла хорошо.

Хочу еще раз подчеркнуть - для взаимопонимания наши встречи в семьях дали больше, чем митинги. Тысячи американцев увидели, что у нас много общих проблем: старшее поколение не всегда понимает молодых, молодые - старших, и никто не хочет войны. И дело даже не в проблемах, - мы вообще очень похожи. Показательна такая сценка. Один из американцев, по-моему, в штате Айова, который встречал наш корабль, видел, что на пристань по трапу спускается большая группа людей. Переговариваются о чем-то, улыбаются друг другу. Кто в джинсовых рубашках, кто в строгом костюме... Люди шли, но американец никак не мог увидеть русских. Потом он понял, что уже идут последние, и бросился к администратору с вопросом: «А русские-то сойдут?» Тот ответил: «Так сошли уже». У американца глаза округлились: «А что, русские такие же, как и мы?»

Наше общение лучше помогло понять американцам и самих себя. Скажем, с нами на корабле были представители нескольких организаций борьбы за мир. Нас тогда удивляло, что если в Союзе движение за мир объединено Советским комитетом защиты мира, то в Штатах, наоборот, много мелких организаций борцов за мир, причем достаточно разобщенных. Американцы нам говорили: мы не можем объединяться, у нас разные платформы. Если же такое слияние искусственно осуществить, то люди просто разойдутся, ведь у них разное отношение к проблемам. А когда американские сторонники мира во время нашего плавания услышали, что говорят их сограждане на встречах, то к концу поездки сказали: мы недооценивали свой народ. Думали, что мы слишком прогрессивны и народ не понимает нашу борьбу за мир, что нам трудно всем объединиться, а оказывается-то, наш народ ушел вперед... Мы лучше осознали настроение всего американского народа, который стремится жить в мире.

В своих выступлениях о проблемах мирного космоса я хотел говорить о бесполезности программы «звездных войн» и вообще об аморальности размещения оружия в околоземном пространстве. Я собирался высказывать свои собственные взгляды, был настроен на спор, на приведение доводов, на долгие разговоры и т.д.

И вдруг во время одной из встреч ко мне подходит американский мальчик и дарит на память фонарик (у них есть такое движение с фонариками с надписями: «За мир»). На том, что мне подарили, было написано: «Мы против «звездных войн». Земля - это наш общий космический корабль».

Этот фонарик я сохранил на память, привез в Москву. Вот как бывает - я готовился доказывать, спорить, мне казалось, мою точку зрения мало кто разделяет, а тут ребенок разрешил многое. Единственное, чего не могу понять до сих пор, почему ребенок в США осознает, что мы на одном космическом корабле, который называется Земля, и нам нельзя развязывать на нем войну, а некоторые руководители США - нет...

Что касается людей с антисоветскими плакатами, то после аэропорта они встретились нам еще раза два. Причем уже во время нашей первой официальной остановки на Миссисипи, когда нас встречал духовой оркестр, приветствовали школьники, одетые в футболки с надписью «Я люблю русский язык», группа с плакатами стояла уже в сторонке, явно не вписываясь в атмосферу общей доброжелательности и искренности. В следующем городке эта группа заметно поредела. И мы заметили, что это были те же самые люди, что и в аэропорту. Впрочем, скоро исчезли и они. А через полтора года - в феврале 1988-го - нас уже не встречали антисоветские лозунги.

Это была необычная поездка. Его инициатор - общественная организация «Советско-американский центр за диалог», который возглавляет сорокалетняя Рама Вернон.

Она несколько раз приезжала в Советский Союз. Ей тогда не понравилось, что она встречается с ограниченным кругом людей, занимающихся проблемами защиты мира в СССР почти профессионально. И мисс Вернон сказала: я хочу, чтобы как можно больше русских встретилось с простыми американцами. Вернувшись в Штаты, она дала объявление в газетах: «Американцы, если вы хотите встретиться с русскими, то напишите мне, и мы пригласим русских, и вы придете на эту встречу. Я прошу также внести деньги. Чтобы такая встреча состоялась, нужны средства».

И вот простая домохозяйка, проявив великолепные деловые качества, собрала деньги и организовала настоящий форум, в котором участвовали около ста человек из СССР и почти четыреста из США.

Об американской деловитости написано много. Бытует даже стереотип, что их деловитость означает идеальный порядок везде - от промышленных предприятий до общественного транспорта. Все работают как винтики отлаженного механизма. На самом деле это не так. И у них довольно сбоев и досадных промашек. Даже в аэропорту Кеннеди, куда мы прилетели в этот раз, нам долго не могли предоставить автобусы, потом была путаница с нашим багажом, позднее сложности с размещением в гостинице. И тем не менее у всех советских участников осталось ощущение великолепно организованного форума мира.

Мне кажется, американская деловитость - это их отношение к труду. Работа возведена в ранг культа. Я говорю не о миллионерах, хотя и у них есть свои проблемы, а о большинстве американцев, которые работают и живут на свой заработок. В среднем они получают больше, чем мы, но и платить им приходится дороже - и за квартиру, и за обслуживание, и за лечение. Многие вообще живут всю жизнь в кредит. Выход один - работать на высоком профессиональном уровне, а иногда и до седьмого пота.

Помню свою встречу с американским фермером. Дела у него шли довольно успешно, хотя соседние с ним фермеры разорялись. Я поинтересовался: «Скажите, в чем ваш секрет? Почему соседи разоряются, вынуждены продавать фермы, уходить в город, искать там работу, а у вас все в порядке? Если это профессиональный секрет, который нельзя разглашать,- не говорите».

В ответ он улыбнулся: «Дело в том, что я родился на этой ферме. Знаю каждый клочок своей земли. Что на ней может расти, какие почвы, каких и сколько требуют удобрений, особенности микроклимата. Секретов, как видите, немало, и они позволяют нам сводить концы с концами...»

Поинтересовался, сколько у него наемных рабочих. Его ответ меня удивил - наемных рабочих не было. Сам фермер, два его сына и зять. Вчетвером они управлялись с очень большой фермой. У них было несколько тракторов, комбайнов. Около сорока коров, свиньи, лошади. Но они справлялись с этой прорвой дел, хотя жили трудно, крупными счетами в банке похвастаться не могли. Удерживались «на поверхности» только потому, что знали досконально свой участок и привыкли работать от зари до зари.

После встречи с американским фермером я лишний раз убедился в том, что один из факторов успеха перестройки нашего сельского хозяйства - внедрение семейного подряда.

Кто-то мне может возразить: это возврат в прошлое, такая «персонализация» земли воспитает индивидуалистов, если не кулаков. Это чуждо советскому коллективизму. Могут в пример и Америку привести. Мол, там каждый за себя. Что происходит с соседом, такому индивидуалисту наплевать, это не его дело.

Позволю себе с таким мнением не согласиться. Вспоминаю такой эпизод. Как-то стою в небольшом книжном магазинчике и ищу книги Грэма Грина (очень люблю этого английского писателя, собираю его библиотеку). Маленький магазинчик, один продавец и я - иностранец, просматривающий книги. Вдруг продавец срывается с места и на бегу мне кричит: «Подождите, пожалуйста!» Причем бежит так быстро, что стало ясно - что-то случилось. Поскольку магазинчик маленький - стенды с книгами стоят прямо на тротуаре, я решил, продавец увидел, что кто-то украл книгу, и побежал догонять похитителя. Проходит несколько минут, он возвращается.

Я спрашиваю: книгу украли? Он отвечает: «Нет. Мне показалось, что кто-то звал на помощь...» Вот тебе и привычный стереотип. Владелец бросает своей магазин, в котором находится неизвестный ему человек, иностранец, и бежит, так как ему показалось, что кто-то звал на помощь...

Впрочем, я коснулся темы американской деловитости ради другого. Мне хотелось бы подробнее рассказать, как была организована наша встреча с американскими активистами за мирное сотрудничество с СССР.

Сначала о заседаниях, которые проводились. Было восемнадцать групп. Они обсуждали, например, такие проблемы: «Изменения в СССР и США. Вопросы глобальной безопасности. Поиск общих решений», «Советско-американские проекты по отношению к третьему миру», «Психология социальных изменений», «Права человека. Поиск совместных решений», «Религия, атеизм и духовность». Обсуждался и ряд проблем освоения и использования космического пространства. В этой группе я был сопредседателем с американским астронавтом Брайаном О'Лири (он, правда, тогда еще в космос не летал) и представителем Института по безопасности и кооперации в космосе - Карел Розин.

Как видите, спектр тем весьма обширен. Но любое, даже очень хорошее дело можно провалить, если оно будет плохо организовано. Наша работа была расписана заранее. На заседания отводилось полтора часа, перед каждым заседанием ставилась конкретная цель. Например, первая встреча - обмен проектами. Вторая - подготовка докладов. Третья - отчет, одна страничка, куда входил обмен идеями, адресами, телефонами, возможными источниками ассигнований, фамилиями тех, кто может быть еще привлечен к реализации проекта. Эта формализованная информация тут же вводилась в компьютер, и он на следующий день выдавал распечатки, по которым сразу можно было определить, какая группа чем занималась, что решила.

Сначала ни мы, ни даже американские сторонники мира с таким «компьютерным» подходом никак не могли освоиться. Настолько это было необычно. Но опыт такой работы пришел довольно быстро. И нам многое удалось сделать просто в считанные дни. В нашей космической группе было разработано двадцать проектов.

Мы не вели долгих пустых разговоров. На выступления отводилось две минуты! Итоговые формулировки проектов писались на больших листах-плакатах, и каждый мог внести свою поправку. Кто-то формулировал идею, кто-то ее дополнял и уточнял, и мы быстро приходили к общему решению. Продуктивность четырех дней была просто потрясающая. Я думаю, нам следует этому поучиться. Надо уходить от многочасовых заседаний с чтением докладов по бумажке, с заранее записанными выступающими. Необходимы деловые минутные выступления, без заранее подготовленных докладчиков. Жесткий лимит времени, формализация отчетности, передовая техника обработки информации. Такой подход диктует и наша перестройка.

Какие проекты обсуждались в области космоса? Вот, например, один из уже ставших реальностью. Обмен студентами, школьниками, которые посетят Центры подготовки космонавтов двух стран. И еще проект. С нашей станцией «Мир» состыкуется специализированный орбитальный модуль. Помимо советского оборудования, на нем будет установлена и американская техника для проведения биотехнологических экспериментов. То есть ученые двух стран объединяют свои усилия для разработки новых лекарств, потом вместе их испытывают и в конце концов используют. Может быть, это будут противоопухолевые препараты, вакцины от СПИДа? А ведь такую космическую программу можно реализовать буквально за два года.

Мы обсуждали возможность запусков советско-американских спутников связи для третьих стран, а также совместные космические исследования природных ресурсов планеты. Насколько серьезен был наш подход, свидетельствует и название одной из секций: «Коммерческая основа деятельности в космосе». Мы поставляем, скажем, свои ракетоносители, американцы - сложную электронную аппаратуру, новейшие технологии. Фактически без вложения дополнительных ресурсов каждый из нас значительно бы продвинулся по пути исследования Земли и Вселенной.

В сфере наших интересов был и весь комплекс проблем далекого будущего: от возможностей поисков внеземных цивилизаций до освоения Луны, Марса, астероидов, то есть тех проектов, которые будут реализованы уже в следующем веке.

Свое выступление на пленарном заседании я посвятил, в частности, исследованиям озонового слоя Земли. Он защищает планету от солнечной коротковолновой радиации. Сейчас этот слой убывает. Над Антарктидой в этой «защитной пленке» появилась дыра размером с Американский континент. Если мы будем и дальше так же «хозяйничать» на Земле, озоновый слой может совсем исчезнуть и мы будем вынуждены жить под землей, как кроты, независимо от национальностей. Значит, нужны совместные исследования. Американцы эту точку зрения приняли.

Тут нельзя не отметить, что, хотя с моей предыдущей поездки в США прошло не так много времени, с точки зрения политики, расстояние было пройдено значительно большее. Подписание советско-американского договора о ракетах средней и меньшей дальности в Вашингтоне словно открыло народам глаза: мы можем договориться! Взаимно соглашаясь, что война хуже, чем мир, тем не менее мы раньше к партнерству особенно не стремились - как-то побаивались друг друга, не доверяли. Теперь ситуация изменилась, о советских проектах стали говорить всерьез: когда они могут быть осуществлены, сколько будут стоить? Конгрессмен Торичелли, например, внес законопроект о совместном пилотируемом полете на Марс. Выступая в конгрессе, он сказал, что это сэкономит и Советскому Союзу, и Америке по 10 миллиардов долларов.

События с каждым днем нарастали стремительно, и мне показалось, что-то изменилось даже за одну последнюю неделю нашей поездки. Например, получение разрешения для такого благородного дела, как возложение цветов к монументу погибших астронавтов на Арлингтонском кладбище, сначала потребовало почти пять дней, а потом НАСА предложило мне ознакомиться с американским космодромом. И показали даже то, что обычно туристам не показывают.

Или такой факт. Американские астронавты долго не выходили в конгресс США с идеей о совместном полете. Им казалось, чего обращаться, наверняка откажут. А вышло все наоборот: сами конгрессмены пригласили советскую делегацию и сказали: «Мы провели опрос, 70 процентов молодежи высказывается за совместный полет. Поэтому мы думаем, что лететь на Марс надо, и действительно вместе».

Сенатор Грин предложил обсудить возможность полета американцев на советском корабле, а советского человека - на американском. Услышав это, конгрессмен Торичелли заявил, что сам хочет полететь на советском корабле на советскую станцию. Республиканец, мол, недавно летал в космос на «Шаттле», а демократы не должны уступать ни в чем республиканцам. Поэтому он и хочет лететь в космос на советском корабле. Повторил он это трижды. И даже потом, когда мы попрощались, он послал вдогонку своего секретаря, чтобы тот сказал, что «конгрессмен не шутил, он действительно хочет лететь на вашем корабле».

И неудивительно, что в конце советско-американской встречи было сказано: мы закончили работу, но мы только начали работу. Теперь надо осуществлять эти проекты. А их, кстати, по всем направлениям дискуссий было принято около двухсот.

Отношение к СССР в Америке после декабря 1987 года изменилось. Это несомненно. Но это не означает, что теперь все процессы, происходящие в этой стране, надо воспринимать сквозь «розовые очки». Америку надо воспринимать такой, какая она есть.

Помню, выступал на одной пресс-конференции. Об этой встрече с журналистами в печати появились доброжелательные отзывы. Но не обошлось и без «липы». Одна газета, например, написала, что не зря всю ночь горело масло в осветительных приборах в Кремле, там для советского космонавта Гречко было написано прекрасное выступление.

Я думаю, сейчас американцы не поверят, что в Кремле нет электричества. А вот что нам в Кремле пишут речи, в такую ерунду кое-кто из американцев, особенно в глубинке, поверить может. И все же эту публикацию можно отнести скорее к разряду юмористических. А вот другая, в газете «Флорида тудей», носила просто провокационный характер.

Меня спросили, есть ли у СССР программа «звездных войн», аналогичная американской. Я ответил, что товарищ Горбачев в своих выступлениях уже касался этого вопроса. У нас нет программы «звездных войн». Американская газета меня переформулировала так: «Гречко сказал, что у Советского Союза есть программа «звездных войн». Такое сенсационное сообщение было помещено на первой странице «Флорида тудей». Там же находилась и моя цветная фотография на фоне пускового комплекса «Шаттл», который задействован в американских военных программах.

Прочитав утром газету, я возмутился. Мое выступление состоялось при многочисленных свидетелях, записывалось в конце концов на магнитофон. А мне так легко вкладывают в уста дезинформацию.

Я обратился к американским сторонникам мира, которые слышали мою речь. Они сказали: «Это действительно безобразие, так все переврать, и это сделано не по ошибке. Ведь мы же помним, как вы объясняли: у СССР нет программы «звездных войн», в частности потому, что это неэффективная и дорогая программа. И если США все-таки реализуют такую систему, Советский Союз ответит на нее совсем по-другому. Вместо вашего обоснования газета поместила свой текст».

Вместе с американскими сторонниками мира мы стали писать опровержение во «Флориду тудей».

Я отнесся к этому делу очень серьезно, так как считал, что это сыграет свою роль и поможет узнать читателям правду. Американские сторонники мира меня быстро «вернули на землю». Это, сказали они, рядовой, многолетний, привычный трюк газеты. На первой полосе с фотографией они дают дезинформацию. И, конечно, знают, что от вас придет протест. И самое интересное, что они его напечатают. Но не раньше, чем через две недели, да и только в виде маленькой заметки, что «на публикацию от такого-то числа пришло опровержение», и поместят все на последней странице газеты. А ведь, по оценкам социологов, американский читатель до последней страницы редко добирается. Поэтому такая фальшивка - давно отработанный прием американской прессы.

И еще об одном наблюдении. Я давно контактирую с американскими сторонниками мира. Знаком со многими из них, бывал в их семьях. Помню, в первой моей поездке в США больше всего поразило, что активисты - люди в основном пожилого, пенсионного возраста. Среди сторонников мира мало рабочих, это в основном интеллигенция. Помню, когда мы плыли по Миссисипи, то миновали одно из старейших в Америке мебельных предприятий. Там выпускается очень дорогая, красивая мебель. Все рабочие предприятия имеют необыкновенно высокий доход, и, как подчеркивали с сожалением американские сторонники мира, у них в основном два способа времяпрепровождения: телевизор и охота. А проявление гражданской активности для них, как говорится, «потеря времени». Но общественные процессы, которые сейчас происходят в Америке, сильны и многообразны. Это радует. Все больше, молодежи, например, примыкает к движению за мир. В этом я убедился, выступая в нескольких университетах. Студенты, да и не только они, с интересом знакомятся с проблемой нашей перестройки, с идеями нового политического мышления. И это все позволяет смотреть в будущее с оптимизмом.

Литературная запись
Александра НЕМОВА