В первые послевоенные годы была у нас предпринята попытка привлечь наших недавних противников, немецких авиаконструкторов к работе в Советском Союзе. Было создано несколько полузакрытых конструкторских бюро, основу которых составили немецкие инженеры. В одном из них, руководимым Г. Рессингом, создавался скоростной самолет, стартовавший с подвески под бомбардировщиком-носителем. Летчик, пилотировавший эту машину (им был известный германский испытатель Цизе), располагался в ней лежа: предполагалось, что благодаря этому уменьшится поперечное сечение фюзеляжа и, соответственно, возрастет максимальная скорость. Не буду вдаваться в объяснения, почему эта идея успеха не имела, - не о том сейчас речь.

Чтобы опробовать возможность управления летательным аппаратом, находясь в столь непривычном положении, было решено (все-таки, какие-то сомнения на сей счет у авторов идеи, видимо, имелись) провести эксперимент в полете. Для этого переделали двухместный немецкий планер-паритель "краних" - превратили его в одноместный, разместив вместо обеих кабин один ложемент, на котором пилот лежал головой вперед. Опробовать эту экзотическую конструкцию в воздухе поручили мне.

Сразу после взлета на буксире за самолетом выяснилось, что работать в такой позе очень неудобно. У лежащего на животе человека лицо, естественно, обращено вниз. А чтобы смотреть вперед (без чего, управляя летательным аппаратом, не обойтись), приходилось задирать голову, от чего быстро затекала шея. Кроме того, при малейшей перегрузке, например, при вираже, сила инерции прижимала летчика грудью к ложементу, это автоматически влекло за собой энергичный выдох и делало почти невозможным новый вдох, вплоть до выхода из виража. Словом, ни малейшего наслаждения полет в такой позиции не приносил.

Отцепившись от буксировщика и покружив на планировании над аэродромом, я пошел на посадку. Сел рядом с посадочным знаком и, едва выбравшись из кабины, был окружен группой участников испытания, среди которых были две или три женщины.

Ну как вам понравилось летать лежа? - спросил меня руководитель группы авиаконструкторов Гудков.

И я презрев присутствие милых дам, бестактно ответил:

- Поза, конечно, хороша. Но... для другой работы. Гудков нахмурился: видимо, ожидал другого ответа. Но все собравшееся общество, включая дам, дружно развеселилось. А в общем, я оказался прав. Эта поза - лежа на животе - как рабочая для летчика в авиации не привилась.