110. Само по себе Солнце совсем не движется. Просто земные жители приписывают Солнцу суточное движение Земли по «великому кругу», подобно тому, как обитатели Луны приписывают Солнцу движение Луны вокруг него, состоящее из годичного движения Земли и месячного движения Луны. Более сложно приписать те же движения Меркурию, Венере и Марсу, чьи собственные видимые движения, разумеется, происходят в обратную сторону. Движения этих планет можно было бы наблюдать, даже если бы годичные движения Земли и Луны, взятые вместе с месячным движением Луны, взаимно уничтожались: Марс, проходил бы весь зодиак очень быстро, когда он и Солнце находились бы по одну сторону от Земли и Луны, и очень медленно, когда Земля и Луна разделяли бы Марс и Солнце. Однако Венеру и Меркурий можно было бы наблюдать не по всему зодиаку, а лишь в окрестности Солнца, где они двигались бы то назад, то вперед, иногда на несколько градусов опережая Солнце, иногда отставая от него. Эти особенности собственных движений планет, смешанные с движениями, совершаемыми Землей и Луной, и порождают ту картину движений, которую наблюдают обитатели Земли и Луны.

Рис.1

111. Если совершаемые Луной движения, основываясь на ложной картине видимого движения, приписать другим небесным телам, то среди движений Луны найдется и такое, которое заставляет Луну замедлять свой бег в апогее и ускорять его в перигее. Но случается, что Луна движется очень медленно в полнолуние, новолуние в первой и третьей четвертях и в любой следующей фазе. Однако когда Луна достигает фазы полнолуния, обитатели центральной Субвольвы считают, что наступил полдень, а в новолуние — что наступила полночь. В Привольве все обстоит наоборот.

112. Столько времени требуется апогею, чтобы описать зодиак.

113. Предположим (рис. 1), что прямая TR проходит через центр Земли С и перпендикулярна прямой, соединяющей центры С и S Земли и Солнца. Прямая TR делит орбиту Луны на дуги. Предположим, что дуга TNR соответствует привольванскому дню, а дуга TPR — привольванской ночи. Наибольшее неравенство Луны в квадратурах и достигает, как известно, 7½°, или, если удвоить, 15°. Следовательно, дугу, середина которой совпадает с апогеем, Луна проходит за 195° времени, а остальную дугу за 165° времени. Можно также сказать, что наша ночь длится 13 часов, а день — 11 часов, или выразить то же самое как-нибудь иначе. Однако у обитателей Луны продолжительность дня и ночи иная.

114. Замедление вызвано тем, что Луна находится в апогее, а для обитателей центральной Привольвы полночь наступает, когда мы, жители Земли, наблюдаем полнолуние. Следовательно, если полнолуние совпадает с моментом прохождения апогея, то ночь в Привольве длится особенно долго. Если же прохождение апогея приходится на новолуние, то дни в Привольве по своей продолжительности почти не отличаются от ночей, поскольку противоположно действующие причины взаимно погашают друг друга.

115. Если допустить, что Луну населяют живые существа, то для сохранения и поддержания их жизни необходимо допустить существование испарений, поднимающихся от тела Луны. Но разреженный пар, окруженный холодом, затвердевает и превращается в снежную пыль, которая и образует иней.

116. Иногда во сне возникает потребность в свободе совершать нечто такое, что недоступно чувственному восприятию. Так, здесь приходится предположить существование ветров, поскольку лунный и земной шары сталкиваются с эфирным воздухом. Припоминаю, что я не отверг этой причины и при рассмотрении того, почему утро приятнее и более полезно для здоровья всего живущего и произрастающего на Земле и почему на вершинах большинства гор даже в тропической зоне лежат нетающие снега.

117. Я полагаю продолжительность привольванского дня равной лишь 15 наших суток, а продолжительность привольванской ночи — 14 наших суток. Дело в том, что прямые SL и SV (см. рис. 1), проведенные из центра Солнца S касательно к лунной орбите в точках L и V, отделяют наружную часть LPV этой орбиты от ее внутренней части. При этом в силу соотношения размеров лунной и земной орбиты наружная часть оказывается на 4° длиннее внутренней. Но обитатели центральной Привольвы находятся в тени Луны во всех точках наружней дуги. В L и V — двух точках касания — их освещают первые и последние лучи Солнца, а во всех точках внутренней дуги LNV они получают солнечные лучи непрерывно.

118. С Земли видимые размеры Солнца кажутся равными 30'. В новолуние Луна примерно на ¹/₅₉ подходит к Солнцу ближе, чем мы и наша Земля. Следовательно, на том полушарии Луны, которое освещено Солнцем, последнее выглядит чуть больше (примерно на полминуты) .

Древние полагали, что отношение размеров орбит гораздо меньше, а именно 1:18. При таком отношении угловые размеры Солнца увеличились бы менее чем на 2'.

119. То же, что и в примечании 109. Для обитателей центральной Привольвы Солнца в их полдень движется на ¹/₃ медленнее, чем для обитателей Субвольвы в их полдень.

120. При тех предположениях, которые сделаны в примечании 116. Разумеется, в новолуние трение Луны об эфирный воздух на ¹/₅, а в полнолуние — на ¹/₃ мягче, нежели трение Земли.

121. Я говорю «почти вдвое». Наибольшее расстояние от Земли до Солнца равно 101 800; расстояние от Марса, находящегося в перигее, до Солнца составляет 138 243. Следовательно, если Земля в афелии и Марс в перигелии имели бы одинаковую долготу, то расстояние от Земли до Марса было бы равно разности, то есть 36 443. Следуя древним, предположим, что лунная орбита составляет ¹/₁₈ солнечной, если сравнивать их диаметры, и что наступило полнолуние. Тогда Марс будет находиться на кратчайшем расстоянии от Луны в тот момент, когда для обитателей Привольвы наступит полночь, при этом по сравнению с нами, землянами, они окажутся ближе к Марсу на ¹/₁₈ X 101 800 = 5655. Но отношение этого числа к 36 443 меньше ¹/₆. Следовательно, в наше полнолуние, совпадающее для них с фазой полной Вольвы, обитатели Субвольвы увидели бы Марс на ¹/₃ меньшим, чем обитатели Привольвы в наше полнолуние, совпадающее с их полночью.

При более точном отношении диаметров орбит, использованном мной в «Рудольфинских таблицах», эти величины уменьшаются: Луна подходит к Марсу не более чем на ¹/₂₁ расстояния от Земли до Солнца. Следовательно, видимые размеры Марса будут отличаться для обитателей Привольвы и Субвольвы чуть меньше чем на ¹/₁₁ всего расстояния от Земли до Солнца.

122. Элонгации Венеры и Меркурия от Солнца могут наблюдать и обитатели центральной Субвольвы, но при таком положении Луны, в котором расстояние от Луны до Солнца не слишком сильно отличается от расстояния от Земли до Солнца. Для тех, кто живет на делителе, Солнце появляется на горизонте либо в полнолуние, когда Луна находится на наибольшем расстоянии от Солнца, либо в новолуние, когда Луна находится на наименьшем расстоянии от Солнца. Разумеется, элонгации Венеры и Меркурия следует наблюдать сразу же после восхода или захода Солнца, в особенности это относится к Меркурию. В силу истинного отношения размеров орбит вариация в линейном расстоянии между Луной и Солнцем составляет примерно ¹/₃₀ полного расстояния, поэтому и вариация элонгации Венеры и Меркурия немногим больше.

123. Для того чтобы обитателям Луны Венера казалась больше, чем обитателям Земли, Венера находится на кратчайшем расстоянии от Земли, а Луна — от Солнца. Однако если Луна подходит на кратчайшее расстояние к Солнцу во время нашего новолуния, то обитатели центральной Субвольвы не видят ни Солнца, ни Венеры, поскольку для них наступает полночь. Следовательно, наблюдение Венеры доступно лишь тем, кто живет на делителе. Внешний вид Венеры, наблюдаемый обитателями Субвольвы, подвержен значительно большим вариациям, чем внешний вид Марса, наблюдаемый обитателями Привольвы (хотя те, кто живет на делителе, могут созерцать обе планеты). Дело в том, что когда Венера и Земля сближаются особенно сильно, то расстояние между ними равно 25 300. Поскольку это число меньше 36 433 — приведенного выше расстояния между Землей и Марсом, то большая часть его приходится на диаметр лунной орбиты.

124. По определению, приведенному выше, круг делителя проходит через полюсы месячного вращения Луны. Но лунная орбита обладает еще и долготой, в одной области — к северу, в другой — к югу. Лунная ось, концы которой служат полюсами вращения, по предположению, пересекает плоскость эксцентрической орбиты под прямыми углами. Таким образом, ни один лунный полюс не подходит к Солнцу ближе, чем другой полюс. Тем не менее случается, что полюс нашей эклиптики, которую обитатели Луны рассматривают как среднюю эклиптику, не совпадает с полюсом лунной орбиты, поскольку лунный полюс за 19 лет описывает оборот вокруг земного полюса. Таким образом, если Венера займет положение между Землей и Солнцем, то это проявится в ее элонгации не по долготе, а только по широте. Однако самая южная точка, до которой доходит Венера, находится в знаке Рыбы, а ее афелий — несколько впереди, в начале Водолея. В это время Венера видна с Земли и с Луны в противоположных знаках — в Льве и Деве. Следовательно, если полюс Луны направлен к этим знакам средней эклиптики, то он наклонен к северу, а когда так происходит, то Венеру можно наблюдать под Солнцем более ясно и отчетливо по ее широте, поскольку широта Венеры в афелии больше, чем в перигелии.

125. Обитатели Привольвы полностью лишены возможности видеть Луну, то есть наблюдать, как она движется среди небесных тел. Находясь на Луне, они, как нам кажется, могут видеть ее лишь так, как мы видим нашу Землю.

126. Речь идет о видимых, а не об истинных диаметрах. Если Луна находится на наибольшем расстоянии от Земли, то ее видимый радиус равен 15', а ее параллакс в том же положении — 58'22" или чуть меньше 60' (4X15'). Но каким бы ни был параллакс Луны, радиус Земли имел бы такие же размеры, если бы глаз наблюдателя находился на Луне. Таким образом, отношение размеров Земли и Луны чуть меньше чем 4:1. После возведения в квадрат оно переходит в отношение, которое чуть меньше чем 16:1 или больше чем 15:1, для видимых дисков. Итак,

58'22" логистический логарифм 2 761

15'0" логистический логарифм 138 629

271 736

Это число, как показывает его логистический логарифм, равно 3'58". Следовательно, если земной диск имеет видимые размеры 60', то видимые размеры лунного диска равны лишь 3'58". Поскольку 4'0"=¹/₁₅ Х 60', то отношение видимых размеров несколько больше.

127. Луна всегда обращена к Земле одной и той же стороной. Следовательно, прямая, соединяющая центры Земли и Луны, пересекает лунную поверхность в одном и том же месте. Наша Земля, или Вольва, всегда стоит над головой обитателей этого места. Но в любом другом месте, отстоящем от него на заданное число градусов большого круга, Вольва будет казаться отклонившейся от зенита в небе на то же число градусов.

128. Тело Луны совершает оборот вокруг Земли за месяц. Оно всегда обращено к Земле одной и той же стороной, что подтверждается неизменностью относительного расположения и формы пятен на ее видимой поверхности. Но с точки зрения лунного наблюдателя Земля, то есть Вольва, за месяц успевает обойти зодиак. Лицевая сторона Луны также путешествует вслед за Землей и обращена то к Раку, то к противоположному знаку — Козерогу. Иначе говоря, Луна вращается вокруг своей оси, но те, кто обитает на ней, не замечают этого вращения. Им кажется, будто Луна покоится (так же, как нам кажется, что покоится Земля). Вместо вращения Луны наблюдатель, находящийся на ее поверхности, видят вращающееся в противоположную сторону небо. Отсюда следует, что на небе также имеются две точки, вокруг которых, как кажется обитателям Луны, небеса совершают за месяц полный оборот, причем сами точки остаются неподвижными. Именно эти точки и принято называть полюсами.

129. Если бы лунная ось оставалась параллельной земной оси все время, пока Луна описывает полный оборот вокруг Земли, то вблизи северного и южного края Луны нам иногда (а именно когда мы наблюдали бы Луну в противостоянии Солнцу в Раке или в Козероге) удавалось бы видеть новые пятна. Действительно, луч, проведенный из центра Земли через границу тропической зоны и проходящий в зодиаке через одну из точек солнцестояния, пересекает земную ось под неравными углами. Под теми же углами пересекал бы проведенный луч и лунную ось, если бы та была параллельна земной оси. Но тогда один из лунных полюсов мы видели бы в одно время года, а другой — в противоположное время года. Поскольку ничего подобного не наблюдается, то ось лунного шара не параллельна земной оси, а всегда пересекает под прямыми углами луч, проведенный из центра Земли. Таким образом, лунная ось направлена не в те точки, в которые направлена земная ось. Как известно, земная ось направлена в точки, называемые полюсами мира. Следовательно, лунная ось направлена не в них.

130. Полюсы месячного вращения лунного шара и ее вращения вокруг собственной оси не совпадают с полюсами эклиптики. Наоборот, первые описывают вокруг последних небольшие круги радиусом 5° и за 19 лет совершают полный оборот в направлении, обратном направлению знаков зодиака. Следовательно, поскольку лунные полюса удаляются от полюсов эклиптики не более чем на 5°, то вполне правильно будет сказать, что лунные полюсы расположены вокруг полюсов эклиптики, а тем самым и вокруг неподвижных звезд, указывающих полюса эклиптики.

131. Обращаясь вокруг Земли, Луна описывает орбиту, полюсы которой нас сейчас интересуют. Полюсы любого большого круга на сфере всегда находятся на расстоянии квадратуры от всех частей его окружности. Что же касается орбиты Луны, то она не является идеальной окружностью: в квадратурах эта орбита увеличивает свои широты, то есть удаляется от полюсов, с которыми согласуется в сизигиях. Таким образом, расстояние от полюсов до сизигий в это время равно квадранту не точно, а лишь приближенно. Однако траектория Луны изгибается вокруг Земли так, будто Землю, неподвижно покоившуюся в центре вселенной, лунные жители, воображающие, что покоится их собственный дом, переносят на место нашей Земли, то есть их Вольвы.

132. В примечании 127 говорилось о том, что любой большой круг, проведенный через Вольву, разделяет с ней все преимущества неподвижности и что градусы окружностей можно отличать по различной высоте Вольвы. Однако среди больших кругов имеется один, проходящий посредине между полюсами Луны с запада на восток. Его точки также можно отличить по высоте Вольвы к западу или к востоку. Но это и есть разность меридианов, или долгота.

133. Обитателям Луны высота полюса оказывает такую же или мало чем отличающуюся помощь, как и на Земле. Высота полюса может также служить для определения широты мест на всех меридианах, поскольку все меридианы сходятся в точках, называемых обитателями Луны полюсами. Но хотя высота Вольвы чрезвычайно легко доступна наблюдениям, она не на всех меридианах одинаково хорошо позволяет определять широту места. Высота Вольвы непосредственно дает широту места лишь для того центрального меридиана, который всегда проведен через Вольву, и лишь на той его полуокружности, которая делит Субвольву пополам. Вне этого первичного меридиана для определения широты места требуется знать не только высоту Вольвы, но и каким-то образом указать расстояние от интересующего нас места до первичного меридиана. Аналогичные соображения мы используем при определении высоты нашего земного полюса мира по высоте Солнца, взятой в момент наступления равноденствия, но вне меридиана.

134. Разумеется, мы используем также лунные затмения и покрытия неподвижных звезд, но этот метод чрезвычайно трудоемок и малонадежен. Кроме того, в ту пору, когда я писал свою «Лунную астрономию», все считали, что отклонение магнита от меридиана позволяет повсюду определять долготу места. Примерно в то время некий француз опубликовал сочинение под названием «Мекометрия». Но теория магнитных явлений Уильяма Гилберта и многочисленные эксперименты по тщательном рассмотрении вынуждают отвергнуть ошибочные и бесплодные усилия французского автора. На земном шаре не существует иной неподвижной точки, кроме той, которая расположена в полюсе (на нее указывает магнитная стрелка), но зато в каждой местности имеются гористые возвышенности, в той или иной мере притягивающие магнитную стрелку.

135. В этих словах содержится полное изложение основного тезиса всей книги. Разумеется, мы, обитатели Земли, склонны думать, будто плоскость, на которой мы стоим, покоится вместе с шарами на башнях, а небесные тела, двигаясь с востока на запад, обращаются вокруг этих шаров. Подобное суждение ничуть не умаляет истину и не сковывает ее. Аналогичным образом обитатели Луны полагают, будто их лунная плоскость и висящая над ней в вышине Вольва покоятся на месте, хотя нам заведомо известно, что Луна — одно из небесных тел, способных перемещаться.

136. Это относится не только к очень слабым и незаметным звездам, но и к более ярким светилам. Для обитателей Луны ночь длится 15 наших ночей, и за это время за Вольвой успевает пройти ¹/₂₅ зодиака, или 14°, поскольку в году содержатся ²⁵/₂ натурального месяца. Но в 14° заведомо встречается какая-нибудь заметная звезда, ибо яркие звезды рассыпаны по всему небу.

137. Если в некоторый момент времени Луна закрывает какую-нибудь звезду от нас, живущих на Земле, то в противоположный момент времени ту же звезду закрывает от обитателей Луны их Вольва, то есть наша Земля. Загляните в мои «Эфемериды», которые я опубликовал для грядущих лет, и в конце вы увидите, в какой последовательности чередуются неподвижные звезды. Любая неподвижная звезда однажды оказывается покрытой Луной на протяжении большей части года, но на следующий год эта звезда остается видимой, и ее участь разделяет другая неподвижная звезда.

Рис. 2

138. Отклонение центра Луны от эклиптики достигает самое большее 5° 18'. Если учесть параллакс, то к этой дуге необходимо прибавить еще 15', поскольку радиус Луны чуть больше ¹/₄ радиуса Земли. Видимый радиус Вольвы в 4 раза превышает видимый радиус Луны. Но видимый радиус во столько же раз больше, во сколько параллакс меньше, а истинные радиусы относятся между собой так же, как параллаксы. Следовательно, полное отклонение в обе стороны составляет 6¹/₃°.

139. Некоторые звезды возвращаются и раньше, но последовательность их появления повторяется лишь по истечении полного цикла. Такое чередование звезд обусловлено тем, что за то же число лет лунные узлы успевают описать полный оборот во встречном направлении.

140. Причина этого явления станет понятной, если вы взглянете на рисунок, помещенный на с. 560 моей книги «Сокращение коперниканской астрономии».

141. И у нас в новолуние Луну можно наблюдать днем, едва она успевает за несколько часов продвинуться за лучами Солнца. Освещен не только полумесяц, но и весь диск Луны. Так происходит потому, что Земля освещает лунное полушарие, повернутое от Солнца. В это время обитатели Луны наблюдают Землю в виде полного круга, освещенного Солнцем, и Земля отражает солнечный свет на Луну. Но аналогия учит, что и обитатели Луны наблюдают на своей Вольве (нашей Земле) явления, не очень отличающиеся от описанных выше. Предположим, что у них наступило нововольвие. Мы, жители Земли, наблюдаем в это время полнолуние. Всякий знает, как ярко блистает в полнолуние Луна над нашей Землей (Вольвой обитателей Луны), в особенности зимними ночами, когда Луна в Раке шлет с высоты лучи на нашу Землю. Следовательно, нет ничего абсурдного в утверждении, что лунный свет, позволяющий нам различать ночью горы и примыкающие к ним равнины, позволяет обитателям Луны различать равнинные пространства Земли (их Вольвы). Правда, Луна получает от Солнца и отражает едва ли ¹/₁₅ света, падающего на Землю. Но, с другой стороны, обитатели Луны видят диск Земли, который в 15 раз больше видимого нами диска Луны. Одно уравновешивает другое. Присовокупим к сказанному яркий полумесяц, который Вольва, склоненная к одной части проходимого Солнцем пути больше, чем к другой, показывает обитателям Луны: они видят его в 15 раз более ярким, чем мы, живущие на Земле, серп Луны. Именно к этому полумесяцу Вольвы и относятся слова «практически никогда». Когда же широта равна нулю, то исчезает и полумесяц, остающийся видимым в момент соединения.

142. В остальных местах на Луне Вольва и Солнце с наступлением нововольвия появляются одновременно. На Земле, если тонкий полумесяц Луны, остающийся из-за ширины ее диска, становится невидимым, когда Солнце сияет во всем своем блеске, то это происходит по причинам, связанным с нашим зрением. Для тех же, кто живет между полюсами пути Луны и пути Солнца, в полдень Солнце заходит за горизонт, а Луна слегка выступает над горизонтом и потому видима гораздо более отчетливо.

143. Принято считать, что день начинается, когда Солнце впервые показывается на горизонте. Пусть Луна находится в L (см. рис. 1) в своей первой четверти. Угол SLC между прямыми, соединяющими центр Солнца S и центр Земли С с центром Луны L, — прямой. Касательная SG к телу Луны образует почти прямой угол SGL. Если какой-нибудь луч, например ST, исходящий из центра Солнца, касается поверхности Земли, то считается, что Солнце появилось на горизонте в том месте на Земле, которое отмечено точкой касания Т. По той же причине считается, что Солнце появилось на горизонте в том месте на Луне, в котором луч SG касается поверхности Луны (в точке G). Прямая, проведенная из центра Луны L через точку касания G к Земле, укажет зенит этого места на Луне. Следовательно, те, кто видят Вольву в зените, наблюдают Солнце на горизонте. Иначе говоря, для них в этот момент начинается день.

144. Обитатели Луны, например те, кто находится в точке О (см. рис. 1), во время квадратуры видят Вольву на горизонте и населяют область, в которой лучи Вольвы СО касаются лунного шара. Прямая LO, проведенная из центра Луны L в точку касания О, образует в точке О прямой угол. Точки касания заполняют на поверхности Луны целую окружность, но эта окружность никогда не бывает окружностью большого круга. Следовательно, на окружности касания всегда можно найти такую точку, что луч, выпущенный из центра Луны L и проходящий через эту точку, пересекает эклиптику. Пусть О — такая точка. Но для мест, лежащих под эклиптикой, полюсы эклиптики находятся на горизонте. Следовательно, если во время квадратуры угол LOC также становится прямым, то в том месте О, где полюсы эклиптики и Вольва находятся на горизонте, прямая LO должна проходить очень близко от Солнца. Следовательно, Солнце должно находиться в зените, и в этом месте должен наступить полдень.

145. В действительности земной шар перемещается в пространстве, проходя за год зодиак. Но обитателям Луны кажется, будто земной шар абсолютно неподвижен в пространстве, поскольку их чувства не позволяют им наблюдать движение Земли. Обитатели Луны склонны полагать, будто движется в противоположную сторону, обходя зодиак за 12¹/₂ лунных суток, Солнце. Тех же взглядов относительно движения того же Солнца случается придерживаться и нам, обитателям Земли.

146. Земной шар за сутки также совершает оборот вокруг своей оси. Именно это движение Земли открывается глазам обитателей Луны. У них нет видимой причины предполагать, даже если это не лишено истины, что не шар Вольвы вращается вокруг своей оси, а вся Вселенная (как это принято считать у нас) вместе с их собственным домом — Луной — вращается вокруг Вольвы, позволяя обозревать одну за другой все части ее сферической поверхности. Возьмем, например, появление пятен на Солнце. Мы видим, что примерно за 26 дней они обходят тело Солнца. Кому могло прийти в голову, что пятна на Солнце покоятся на месте, в то время как наш корабль, называемый Землей, обносит нас за столь короткий промежуток времени вокруг Солнца, открывая перед нами одни за другими различные участки его поверхности и пятна на ней? Даже коперниканцы, не сомневающиеся в том, что Земля за год обносит их вокруг Солнца, убеждены в невозможности совершить это путешествие за 26 суток, поскольку одно утверждение противоречит другому. Таким образом, зрение доставляет нам самое надежное доказательство вращения Солнца вокруг своей оси. Обитателей Луны зрение убеждает в том, что их Вольва вращается вокруг своей оси. Вводит ли зрение в заблуждение или открывает абсолютную истину, исход будет одним и тем же независимо от того, какую альтернативу вы изберете: имеются веские основания полагать, что обитатели Луны, если таковые существуют, убеждены во вращении Вольвы вокруг своей оси. Именно это и требовалось доказать. Если обратиться к более сокровенной цели этой сказки, то перед нами открывается восхитительная возможность парировать возражения. Все вокруг восклицают, что в движении небесных тел вокруг Земли и в неподвижности Земли нетрудно убедиться своими глазами. Глаза обитателя Луны, отвечаю я, убеждают его в том, что наша Земля, а их Вольва, вращается вокруг своей оси, в то время как их Луна покоится. Если мне возразят, что лунатические чувства вводят в заблуждение моих обитателей Луны, то я с не меньшим основанием сошлюсь на обманчивость земных чувств обитателей Земли.

147. По пятнам на Луне мы судим о природе ее поверхности и заключаем, что та состоит из воды и суши. Такой вывод отнюдь не лишен оснований. Опираясь на достовернейшие принципы оптики, мы доказываем, что разнообразие темных и светлых пятен связано с шероховатостью и гладкостью поверхности: светлые участки высоки и гористы, темные — плоски и низменны. Это различие тесно связано с различием между сушей и водной гладью. Так думаем о поверхности Луны мы, обитатели Земли.

С другой стороны, проводя то же рассуждение в обратную сторону, я приписываю его обитателям Луны: поскольку на поверхности Земли есть и горы, и моря, то, глядя на Вольву, обитатели Луны должны видеть темные пятна на светлом фоне (см. примечание 154).

148. В действительности поверхность Земли вращается вокруг своей оси с запада на восток относительно центра Земли, но наблюдателям, обитающим на Луне, кажется, будто часть земного шара, обращенная к Луне, вращается с востока на запад. Это согласуется с аксиомой из «Механики» Аристотеля, гласящей, что противоположные части окружности (или сферы) кажутся движущимися в противоположных направлениях, если на них смотреть извне окружности.

149. Если промежуток времени от восхода до захода Солнца назвать «днем», а промежуток времени от захода до восхода — «ночью», то весьма продолжительное пребывание Солнца над горизонтом в некоторых местах Луны несомненно приводит к необходимости подразделить лунный день на более мелкие части. Наши сутки составляют лишь ¹/₂₉ и даже еще меньшую долю лунных суток. Если этот весьма краткий промежуток времени для удобства делят на 24 части, то тем насущнее необходимость разделить на более мелкие части столь продолжительный промежуток времени, как лунный день. Кроме того, природа обделила нас, обитателей Земли, различать на глаз то, что открыто мысленному взору. Нигде мы не найдем ничего такого, что, совершив за один наш час полный оборот, возвращалось бы в исходное положение. На Луне обитатели Субвольвы видят перед собой движение Вольвы, вращающейся вокруг своей оси, которое возвращает в исходное положение пятна на поверхности Вольвы и проделывает это 14 раз за одну лунную ночь. Маловероятно, чтобы обитатели Луны проглядели такое наблюдение. Но именно указанное обстоятельство позволяет в какой-то мере оценить, сколь несчастны и одиноки обитатели Привольвы: лишенные возможности созерцать Вольву, они лишены даже этого средства узнавать время.

150. Необходимо различать три периода во вращательном движении поверхности Земли, или Вольвы. Первый период — это промежуток времени, за который одно и то же место на Земле возвращается в исходное положение под одной и той же неподвижной звездой. Этот период чуть короче наших натуральных суток. Второй период — это промежуток времени, за который возвращается в исходное положение прямая, проведенная через центры Солнца и Земли из одного и того же участка земной поверхности. Этот период в точности равен натуральным суткам и в действительности определяет их продолжительность. Третий период — это промежуток времени, за который возвращается в исходное положение прямая, проведенная из центра Земли через центр Луны. Именно последний период и есть тот промежуток времени, за который пятна на Вольве вновь возвращаются в поле зрения лунного наблюдателя. Продолжительность его можно вычислить следующим образом. В 76 годах — 940 лунаций, за которые неподвижные звезды совершают 19X1465=27835 оборотов, или описывают угол в 10 020 600°. Но за это же время успевают пройти 27 759 наших суток. Следовательно, за вычетом 940 лунаций остается 26819 суток. Столько раз обитатели Луны видят, что одни и те же пятна на Вольве возвращаются на исходные места. Разделив полное число градусов на 26 819, получим 373²/₃°. Столько градусов экватора проходят, прежде чем обитатели Луны увидят, что пятна на Вольве заняли исходное расположение. Иначе говоря, один лунный час длится чуть меньше 1¹/₃₀ наших суток, то есть почти 25 наших часов.

151. Это же самое вращение Земли рождает у нас, обитателей Земли, представление о первой подвижной сфере, движения которой все астрономы считают неизменно равномерным.

152. Об этой неравномерности в движении Солнца, наблюдаемой обитателями Луны, и ее причинах см. примечание 109.

153. Эти две половины — не что иное, как две части света. Одна из них — Старый Свет — включает в себя Европу, Азию и Африку, другая — Новый Свет — состоит из Америк, Северной и Южной. Я ограничил деление земного шара на половины севером потому, что Магелланова область, занимающая значительную часть южного полушария, неизвестна и, как полагают, представляет собой единый континент, простирающийся в оба полушария, как в Новый, так и в Старый Свет.

154. Я упомянул об этой ошибке в моем «Разговоре со звездным вестником» Галилея, который был опубликован в 1610 г. в Праге. Тогда же я внес необходимые исправления. Галилей научил меня, что горы и неровности на Луне выглядят не как темные пятна, а как светлые участки, в то время как вода, изливаясь в низины, темнеет и с Земли выглядит как темные пятна. Следовательно, то же можно сказать и о земном шаре: океаны и моря, лежащие между участками суши, обитателям Луны кажутся темными, а континенты и острова при свете Солнца сияют ослепительным блеском. Ранее я придерживался противоположного мнения, поскольку считал, что поверхность Земли окрашена в разнообразные цвета, в то время как воды должны быть бесцветными. Но каждый цвет (за исключением белого) — эта ступень, ведущая к черному цвету. Действительно, отраженный солнечный свет напоминает темный цвет отразившей его поверхности. Второй довод мне предсказали наблюдения над водой. Всякий, кто взглянет на соприкасающиеся поверхности суши и воды, заметит, что суша всегда выглядит темнее, а вода сверкает. На с. 251 моей «Оптики» я описал опыт, который произвел, наблюдая реку Мур с горы Шекель в Штирии. Тогда я считал причиной блеска зеркальную гладкость водной поверхности, столь отличной от неровной поверхности суши. В главе 1 моей «Оптики» рассмотрению этих причин уделено достаточно места.

Ныне я вынужден отвергнуть приведенные выше соображения (ранее в краткой форме это было сделано на с. 15 моего «Разговора») и перечислить аргументы, подкрепляющие противоположное мнение. В «Разговоре» эти аргументы изложены в том виде, в каком они приведены у Галилея. Что касается разнообразия в окраске суши, то правильнее (или по крайней мере с тем же основанием) было бы утверждать, что все цвета за исключением черного представляют собой ступени, ведущие к чистому свету. Бесцветность воды отрицает в своем небольшом трактате «О цветах» Аристотель, явно защищающий тезис о том, что цвет воды переходит в черный. Аристотель использует аргумент, основанный на чувстве зрения: вся суша темнеет, если она увлажнена дождем, и светлеет, когда солнечное тепло осушает влагу. К этому я добавлю еще один опыт из близкой области. Некий ученый муж, стоя рядом со мной на мосту в Праге, чтобы опровергнуть утверждение Галилея, обратил мое внимание на яркий блеск воды. Я в свою очередь попросил его вглядеться в отражение домов в воде и сравнить их с видом на сами дома. Различие в яркости было неоспоримым; отражения в воде оказались темнее. Так был подорван и отвергнут мой первый довод относительно цвета суши и воды. Второй довод — относительно отражения света — принадлежит к категории аргументов, силу которых я ослабил в другом месте моей «Оптики», где речь шла о лунном свете. Сославшись в качестве примера на рассматриваемую с огромного расстояния воду, которая вплотную прилегает к круглым телам, мы уклонимся далеко в сторону от истинного пути, поскольку примем за причину то, что причиной не является. Действительно, если вода, омывающая сушу, сверкает, то причину следует искать не в собственном блеске воды, а в блеске воздуха, освещенного Солнцем, сверкающие лучи которого, падая со всех направлений, отражаются нам в глаза. Стоит лишь развернуть над водой парус, как блеск находящегося за полотнищем воздуха прекратится, и вы сразу увидите, что и блеск воды померкнет. Это опровержение прежнего довода я записал на полях с. 252 моего сочинения «Оптическая часть астрономии», когда перечитывал его. Однако небесные тела, освещенные солнечным светом и рассматриваемые с огромного расстояния, делают видимыми не солнечные лучи, отраженные по закону оптики и зеркал, а (как я назвал его в моей «Оптике») переданный Солнцем свет, превращающийся вследствие неровностей поверхности в собственный свет небесных тел. По самому своему определению этот переданный свет на суше сильнее, чем на воде. Этого достаточно, чтобы опровергнуть противоположный довод. Вполне убедительные аргументы, подтверждающие правильность мнения о том, что темные пятна подобны морям и озерам, а светлые участки — сухим континентам или островам, вы найдете в «Звездном вестнике» Галилея, на с. 16 моего «Разговора» с ним, на с. 381 книги VI моей «Коперниканской астрономии» и в примечании 147 к этой книге.

Приведя предыдущие соображения из необходимой предосторожности, я объясню теперь причины, побудившие меня избрать отдельные детали в описании Вольвы. Старый Свет я сделал более темным потому, что, как уже сказал, в то время считал, будто суша темнее воды. Пятна я назвал «почти слившимися в одно большое пятно» потому, что Европа соединяется с Азией в Скифии, а Азия с Африкой — в той части Аравии, которая лежит между Египтом и Палестиной.

155. То полушарие, в котором лежит Новый Свет, я описал как «чуть более светлое» на вид в силу все той же ошибки. Новый Свет имеет больше морей и отличается большей протяженностью просторов как внутреннего, так и внешнего океанов, сдавивших середину Америки в узкий перешеек и как бы удушивших ее.

156. Бразильское море, Атлантический океан, Дуэкаледонианское море, Ледовитый океан, простирающийся до Анианского пролива и доходящий до Японского моря, Филиппин, Молуккских и Соломоновых островов.

157. Относительно так называемого «пояса», или Атлантического океана.

158. Африка.

159. Европа.

160. Сарматия, Фракия, область Черного моря, Московия, Татария.

161. Британия.

162. Скандинавия, или Дания, Норвегия и Швеция.

163. Азия, Татария, Китай, Катай, Индия и т. д.

164. Разумеется, Азия простирается к востоку от Европы. Но поскольку Луна движется вокруг Земли в том же направлении, в каком земная поверхность вращается вокруг своей оси, то обитателям Луны кажется, будто нижнее полушарие Земли, или Вольвы, движется с востока на запад.

165. Имеются в виду два океана — в силу все той же неверной гипотезы.

166. Американский континент.

167. Южная Америка.

168. Никарагуа, Юкатан, Попаян.

169. См. примечание 164. Разумеется, Бразилия обращена к Африке.

170. Бразилия.

171. Северная Америка.

172. Магелланова область.

173. Когда Солнце находится в Раке, то полюс Земли, или первой подвижной сферы вращения Вольвы, В (см. рис. 1) повернут в сторону от Солнца только па 66½°, то есть на угол SCR, и на такой же угол — относительно центра собственного диска, который в точке N обитатели Луны видят вдоль прямой, проходящей через центры Солнца и Вольвы. Следовательно, диск Вольвы TR продолжается за полюс В на 23½°, видимых с Луны под некоторым наклоном. Таким образом, если радиус CR диска принять равным 60', то отрезок CI, проведенный из центра диска до точки у полюса В, составит 55'.

174. Туле, или Исландия; здесь я также исходил из ошибочного предположения о том, что сухие части земной поверхности темнее влажных.

175. В Северном океане.

176. Вершины диска Вольвы касается Полярный круг. Но Исландия лежит на Полярном круге. Следовательно, всякий раз, когда Вольва совершает оборот вокруг своей оси, Исландия оказывается на вершине диска. Солнце в это время находится в Раке.

177. См. примечания 169 и 164.

178. Поскольку справедливы следующие противоположные утверждения: если Солнце в Раке остается видимым для всех обитателей Полярного круга на протяжении полного оборота первой подвижной сферы, то и Полярный круг остается видимым для Солнца или наблюдателя, находящегося, подобно обитателям Луны, на прямой, которая проведена через центр Солнца и Земли.

179. Так происходит потому, что проведенная через центры Луны и Земли плоскость, которая пересекает под прямыми углами окружность эклиптики, в эти времена года проходит также и через полюса вращения Вольвы. Но если Солнце находится в точках равноденствия, то полюс Вольвы наклонен в сторону от этой плоскости, в силу чего последняя в указанные времена года пересекает экватор Вольвы под косыми углами. Забавно, что то же самое наблюдается и с пятнами на Солнце, о чем я упоминал в своем письме к Барчу в 1629 г. по поводу наблюдений светлейшего князя и господина Филиппа, ландграфа Гессенского.

180. Обитателям Луны придется приписать полюсам Вольвы годичное движение, поскольку им неизвестно годичное движение, переносящее их вместе с Вольвой под неподвижными звездами. Правда, ось Земли в течение всего года направлена к одним и тем же неподвижным звездам, но тем не менее полюсы Вольвы находятся на некотором расстоянии от полюса эклиптики. Обходя вместе с Луной эклиптику, Земля неизменно находится на одном и том же расстоянии от полюсов эклиптики, но то приближается к неподвижным звездам вблизи полюса Вольвы, то удаляется от них. Поэтому и полюс Вольвы кажется расположенным то ближе к полюсу эклиптики, то дальше от него и таким образом как бы описывает круги около полюсов эклиптики.

181. Вариация видимого с Луны диаметра Вольвы в точности такая, какую мы приписываем параллаксу Луны. Следовательно, когда Вольва находится в наибольшем удалении от Луны, то ее радиус составляет 58'22", а в наименьшем удалении, когда Солнце перемещается быстро, достигает 63'44". Когда мы находимся в наибольшем удалении от Луны, ее видимый радиус равен 15'; 4Х15'=60'.

182. Луна скрывает от нас Солнце, в то время как тень на Луну отбрасываем мы сами, то есть наш шар, Земля. Аналогичным образом тень на нашу Землю (то есть на их Вольву) отбрасывают сами обитатели Луны, то есть их Луна, в то время как их Вольва, или наша Земля, закрывает от них Солнце.

183. Однако и у нас, в особенности в областях, примыкающих к тени, Луна в это время несколько блекнет.

184. Так происходит, когда центр пенумбры, обычно занимаемой подлинной тенью Луны, не заходит на диск Земли или когда он вторгается на Землю, но при этом нет тени Луны, а от Солнца остается тонкое кольцо. В первом случае, хотя обитатели Луны и не видят на диске своей Вольвы глубокой тени, тем не менее у края диска, там, где на него заходит пенумбра, они могут заметить слабый свет и тьму. Во втором случае, если центр тени проходит при указанных обстоятельствах по диску Земли, вокруг центра они видят полутень, как бы отбрасываемую легким облаком или прозрачной завесой и не имеющую резких границ. Аналогичным образом у нас на Земле шары на высоких башнях отбрасывают на равнину не глубокие тени, а как бы разбавленные лучами Солнца.

185. Однако не следует забывать, что наше новолуние совпадает с их полновольвием, а наше полнолуние — с их нововольвием.

186. Поскольку радиус диска Земли (или их Вольвы) изменяется в пределах от 63'41" до 58'22". Но тень Луны, вызывающая у обитателей Луны затмения их Вольвы, из-за размеров Солнца сужается от Луны к диску Вольвы, поэтому радиус тени никогда не превышает 1'22" и нередко обращается в нуль.

187. Размеры пятна никогда не превышают ¹/₄₆ диаметра Вольвы.

188. Из-за ослабления солнечных лучей. Я имел здесь в виду то, что происходит в закрытой комнате, в которую через крохотное отверстие проникает солнечный свет. Но в этом случае кайма по краям обычно бывает красной, поскольку снаружи ее окружает полная темнота, а внутри каймы — яркий солнечный свет, в силу чего контраст очень заметен. На диске Вольвы внутри пятна едва различима тень Луны, а снаружи весь диск Вольвы ярко освещен. Краснота диска по краям пятна убывает в зависимости от яркости соседних участков диска. Как видите, я столь ревностно пекусь о правильности своих утверждений, будто опасаюсь, как бы недавний наблюдатель этих явлений не спустился с Луны и не уличил меня в ошибке.

189. Всякий, кому доводилось в летний полдень глядеть с высоты на Землю, знает, как выглядят тени, отбрасываемые на земную равнину лучами Солнца. Но Земля одна и та же, только мы, ее обитатели, видим ее вблизи, а те, кто находится на Луне, разглядывают ее (под именем Вольвы) издалека. Тем не менее место в тени будет темнее, когда во время солнечного затмения наступит настоящая ночь, как это иногда происходит при соответствующем состоянии воздуха или небесного эфира вокруг Солнца. См. мое сочинение «Сокращение коперниканской астрономии», с. 895.

190. См. примечания 164, 169, 177. Так происходит потому, что и поверхность Земли, и расположенная над ней против Солнца Луна, и тень, отбрасываемая Луной на поверхность Земли (ее-то и наблюдают, по нашим предположениям, обитатели Луны), движутся в одном и том же направлении.

191. Схемы, на которых всесторонне рассмотрены солнечные затмения, приведены в начале моих «Эфемерид». Эти схемы вполне пригодны для демонстрации наблюдаемых обитателями Луны затмений Вольвы, так как при составлении схем предполагалось, что наблюдатель находится на Луне, поскольку это было необходимо для доказательств. За один час земной экватор повернется на 15° в середине А земного диска. Лунный шар пройдет за это время ½°, а лунная тень покроет на Земле чуть большую дугу, например РС. Но ½ на лунном шаре в силу соотношения между диаметрами Земли и Луны равна примерно 60Х½ на земном шаре. Следовательно, за один наш час лунная тень РС пересечет более 30° экватора Земли на земном диске, из которых только 15° приходится на вращение поверхности земного шара. Таким образом, тень СР вдвое превосходит по скорости ближайшие к центру диска А части Земли, обращенные прямо к обитателям Луны. Но лунная тень движется несравненно быстрее в R и S — тех частях, где земной экватор изгибается к краям F и G видимого диска.

Рис.3

192. В то время, когда я писал эти строки, «Рудольфинские таблицы» еще не были составлены. Все же см. примеры почти центральных соединений 8 апреля и 3 октября 1633 г. Продолжительность затмений в точности соответствует указанной. Однако следует помнить, что чем дальше от центра проходит лунная тень, тем меньше времени она остается на диске.

193. Затмение нашей Луны ее обитатели воспринимают как солнечное затмение. Продолжительность лунного затмения от начала до конца может достигать по нашему времени четырех часов двадцати минут. С другой стороны, вся Луна остается погруженной в тень Земли два часа восемь минут (см. мою книгу «Сокращение коперниканской астрономии», с. 868). Следовательно, для обитателей Луны Солнце может оставаться невидимым в течение такого же промежутка времени.

194. В главе о лунных затмениях из моей «Оптики» приведена схема, на которой я показал рефракцию солнечных лучей в окружающем Землю воздухе, когда проломленные лучи входят в пределы тени, например с восточной стороны, продолжаются через всю ширину конуса тени и покидают его с западной стороны. Таким образом, если Луна подходит к западной границе тени, то она встречает преломленные солнечные лучи, идущие от восточного края Земли. Но эти лучи становятся видимыми, и поэтому обитатели Луны думают, что им видна небольшая часть восточного края Солнца позади их Вольвы, хотя одновременно они наблюдают практически весь солнечный диск перед Вольвой с ее восточного края. Эти явления происходят в тех областях Луны, которые мы во время лунного затмения видим совершенно красными. Краснота вызвана преломленными лучами Солнца.

195. Кроме того, Луна должна находиться в апогее. Проведенные во время наблюдений опыты показали, что преломленные лучи Солнца проникают в тень глубже и не достигают Луны, когда та находится в апогее.

196. Иногда в самой разреженной материи возникает чудесный свет, исходящий не от Солнца (ни от его первичных, ни от его вторичных лучей). Поскольку явление происходит в атмосфере Земли, то оно происходить и в атмосфере Луны.

197. Поскольку на Землю, или Вольву, светит полная Луна, то Земля от этого начинает испускать некое беловатое свечение. Следовательно, Солнце закрыто не для всей Луны, а лишь для одного из ее краев, то есть для восточной или западной части окружности делителя, то Вольва не затмевается полностью вместе с Солнцем. Для того края Луны, о котором идет речь, Вольва закрывает все Солнце, но поскольку на нее от Луны падает белый свет, то обитатели того края Луны могут наблюдать Вольву. Мои записи несколько бессвязны, и относить их следует не к любому затмению Вольвы, а к ее регулярным исчезновениям в нововольвия, полностью аналогичным исчезновениям нашей Луны в каждое новолуние.

198. Слово «середина» означает здесь не вполне определенное место на Луне, а весь промежуток времени, в течение которого Луна находится в тени Земли, поскольку тогда Луна сама не излучает свет и на нее не падает свет от Земли, или Вольвы, полностью закрывающей от всей Луны.

199. Эти слова допускают также следующее толкование. Пусть полное и частное солнечные затмения, наблюдаемые обитателями Луны, соответствуют полному и частному лунным затмениям, наблюдаемым обитателями Земли. Условимся во всех случаях относить термин «затмение» к Солнцу, а к Вольве применять его лишь в следующем смысле: поскольку Солнце затмилось, то солнечный свет, отраженный Луной на Землю, или Вольву, также погас. Таким образом, Вольва лишена не только первичного солнечного света по случаю обычного нововольвия, но и вторичного лунного света, поскольку для обитателей Луны наступило полное солнечное затмение.

200. Тепло от лунного света (составляющего едва лишь ¹/₁₅ света Вольвы) можно исследовать при помощи осязания, если на помощь последнему придет искусство. Действительно, если лучи, исходящие от полной Луны, упадут на вогнутое параболическое или даже сферическое зеркало, то в фокусе, где сходятся все лучи, вы ощутите как бы теплое дыхание. Так случилось со мной в Линце, когда я занимался другими опытами с зеркалами и не думал о тепле от света. Я даже оглянулся, чтобы посмотреть, не дует ли кто-нибудь мне на руку.

Нет необходимости доказывать, что яркий свет Вольвы (то есть нашей Земли, освещенной Солнцем) принадлежит к категории производителей тепла. Иногда летом солнечные лучи палят так сильно, что большие деревья и деревянные крыши воспламеняются, вызывая у простого люда подозрения в поджоге. Что может сделать это тепло, если Луна находится от него на расстоянии 50 000 миль и столь большое расстояние позволяет одновременно обозревать ближайшую к Луне часть земного шара, превышающую целое полушарие?

201. Сама по себе сила солнечных лучей в Субвольве мала, но и ею не следует пренебрегать в нагромождения других факторов. В нововольвие Солнце находится от обитателей Субвольвы на целый диаметр лунной орбиты дальше, чем от обитателей Привольвы в середине их дня.

202. Это — не более чем правдоподобная гипотеза, но отнюдь не полное доказательство. Опытные мореплаватели утверждают, что когда светила находятся в сизигиях, то океанские приливы выше, чем в квадратурах. Но причинами океанских приливов, по-видимому, служат тела Солнца и Луны, притягивающие океанские воды некоей силой, аналогичной магнетизму. Тело Земли также притягивает свои воды. Это притяжение мы называем тяготением. Так почему бы нам не сказать, что Земля притягивает лунные воды так же, как Луна притягивает земные? Наше утверждение можно считать доказанным, если Солнце и Вольва находятся либо в соединении, либо в противостоянии: их силы притяжения тогда объединяются. Но если тела находятся в соединении, то они долго остаются в зените Субвольвы и не уходят так быстро, как Солнце и Луна из зенита океана на Земле. По-видимому, у них имеется достаточно времени, чтобы перетянуть все воды из одного полушария в другое. Но кое-чего в моем рассуждении все же недостает. Чтобы воды могли свободно перемещаться из одного полушария в другое, вся поверхность Луны должна быть доступна воде. Нигде не должно быть никаких берегов, служащих для воды непреодолимым препятствием. Однако взглянув в телескоп, мы увидим горы, холмы и высокие берега. Для того чтобы огромные массы воды могли переливаться из одного полушария в другое, эти «крепостные валы» долнжны быть пронизаны долинами и колодцами, а также очень глубокими расщелинами. Будем же верить в это до тех пор, пока какой-нибудь исследователь не займется этим вопросом.

203. Вершины гор расположены так близко друг к другу и на такой высоте, что им не угрожает участь исчезнуть под водой.

204. В это время для обитателей Привольвы наступает полночь и для них Вольва (хотя и невидимая) остается вместе с Солнцем. Если сравнить эту ситуацию с наблюдениями земных мореплавателей, то выяснится, что они утверждают обратное: в полночь, когда светил нет, океанский прилив так же высок, как и в полдень при светилах. Следовательно, мое пророчество не сбудется, если вы не припишете высоту ночных приливов отражению вод от берегов Америки. Луна увлекает за собой воды и толкает их к берегам Америки. Обратное колебание океан совершает, когда воды отражаются от берегов Европы и Африки, Луна же, возвращаясь на следующий день, умеряет это колебание. Этот стремительный натиск вод вам придется отнять у Луны, если вы захотите оставить обитателей Привольвы без капли воды в полночь.

205. Говорят, что океанские приливы и отливы почти неощутимы в квадратурах, словно притяжение восходящего Солнца и притяжение Луны, покидающей меридиан, пришли в равновесие.

206. Диаметр Земли (а также окружность ее большого круга) относится к диаметру Луны (соответственно — к окружности лунного большого круга) как 389: 100 («Сокращение коперниканской астрономии», с. 483). Следовательно, диаметр Луны чуть больше ¹/₄ диаметра Земли.

207. Эта деталь «Сна» старше голландской зрительной трубы. Ею я всецело обязан Местлину, моему учителю астрономии. Она была составной частью тех тезисов, о которых я упоминал в примечании 2. Я повторил ее также на с. 250 моей «Оптики». Чудесным образом она была подтверждена при помощи телескопа и некоторыми наблюдениями Галилея, приведенными в моем «Разговоре с звездным вестником» (с. 20), а также моими собственными наблюдениями: горы, вздымающиеся отвесно на 5 миль от поверхности, можно различить с расстояния в 45 германских миль (см. мое сочинение «Сокращение коперниканской астрономии», с. 23). Но если вы перелистаете все отчеты о плаваниях в океане, то вряд ли вам встретится большее расстояние, с которого можно различить землю. Следовательно, ни одна гора не достигает высоты более одной длинной германской мили над поверхностью воды. См. «Голландский Эратосфен» Снеллиуса. О том, сколько гор на Луне, высоки ли они и как далеко отступают от границы света и тени в сторону темной части видимой половины Луны те яркие пятна, которые поднимаются из глубокой тени на свет солнечных лучей, см. «Пробирных дел мастер», направленный против Марси, и другие сочинения Галилея. Я наблюдал солнечное затмение в мае 1612 г. Через зрительную трубу с двойной линзой пучок лучей был направлен на белый экран. На окружности лунной тени, то есть на границе более темного участка, где блеск Солнца ослаблен Луной, вторгшейся между Землей и Солнцем, повторяю, на этой вогнутой окружности я увидел два очень ярких бугорка, простиравшихся за округлость тени, то есть Луны, в вогнутую ослепительно яркую область. Не говорите только, что эти бугорки — порождение линзы или оптической иллюзии: они оставались на солнечном диске и перемещались по нему вслед за движением Луны, один — опережая, другой — отставая. Если хотите знать отношение высоты бугорков к диаметру Луны, то следует иметь в виду, что бугорки были бы незаметны, если бы их высота не достигала по крайней мере ¹/₆₀ диаметра. Пучок лучей был очень узким, не шире серебряной монеты, имеющей хождение в империи. Поскольку диаметр Луны равен примерно 500 милям, то высота гор на Луне должна быть не меньше 8 миль.

208. Ниже, в приложении, вы найдете идеально круглый, как бы сделанный рукой человека колодец, диаметр которого достигает 10 германских миль. В середине его имеется гигантская изогнутая расщелина. Мне кажется, что именно так выглядела бы долина Энса, прокладывающего извилистый путь через гору Цециус, или Инна, текущего через Альпы, если бы на заходе Солнца кто-нибудь взглянул на них с верхнего эфира. Но колодец на Луне в соответствующее число раз глубже и страшнее. Чтобы не было недостатка в чудесах, ступени колодца на Луне соединены полоской более светлой тени — между ними как бы перекинут мост. Однако эти наблюдения произведены позже, чем был написан «Сон». Тем более достойно восхищения предвидение истины на долгие годы вперед сильное не только мыслью, но и формой выражения.

209. Не следует думать, будто это — всего лишь гипотеза, исходящая из простого соображения (за долгий день почва на Луне должна сильно раскаляться) и высказанная с очевидной целью сделать Луну пригодной для обитания живых селенитов. Я располагал также кое-какими догадками о недостаточной плотности тела Луны. На них навели меня наблюдения за ее движением. Эти догадки были изложены в моих «Комментариях о Марсе». На следующий год Галилей опубликовал свой «Звездный вестник». Он подкрепил мою идею весьма наглядными опытами, уподобив Луну с ее многочисленными пустотами павлиньему хвосту. Об этом см. мой «Разговор» с вестником Галилея, с. 50. Письмо, помещенное в качестве приложения к «Сну», вместе с приведенными в нем доказательствами всецело посвящено этой теме.

210. Никому еще не удавалось увидеть Привольву своими глазами. Но то, что я говорю о ее обитателях, не лишено здравого смысла. Мои рассуждения вне всякого сомнения справедливы для Привольвы — области Луны, которой свойственны наибольшая неумеренность и сильнейшие перепады от невыносимой жары до леденящего холода, и наоборот.

211. Это — чисто умозрительное заключение, лишенное каких бы то ни было наглядных подтверждений. Однако если бы мне было известно, что на Луне имеется множество пустот и впадин, обнаруженных телескопом Галилея, или если бы я прочитал у Плутарха миф о пещере Гекаты, то при изложении моих теорий перо двигалось бы более свободно.

212. Под сушей я понимаю здесь лунную почву. Я полагал, что на Луне живые существа напоминают по своим размерам горы, см. мою «Оптическую часть астрономии», с. 250. В той же пропорции, что и размеры тел, изменяются по сравнению с нашими земными их функции, дыхание, голод, жажда, бодрствование, сон, работа и отдых. В этом убеждают значительные размеры построенных обитателями Луны сооружений, о чем сказано в приложении. То же доказывают беспрерывные смены сильной жары и не менее сильного холода, равно как и то, что случаи оживления необычайно редки. См. книгу Плутарха, с, 1730.

213. Это утверждение заимствовано из тюбингенских тезисов. Я ввел его с намерением указать на аналогию, привлекшую мое внимание еще в юности. Мне кажется, что очень медленное (с нашей точки зрения) движение неподвижных звезд находится в таком же отношении к кратким периодам обращения отдельных планет и к нашим земным суткам, в каком человеческая жизнь находится к скромным размерам человеческого тела. Для Луны неподвижные звезды обращаются быстрее, чем Сатурн, в то время как лунный день в 30 раз длиннее нашего. Поэтому я счел необходимым наделить существа, вырастающие до гигантских размеров, непродолжительной жизнью, с тем чтобы устойчивое состояние было недостижимым и все погибало в самом расцвете. В тюбингенских тезисах я затрагивал также и политику, высказывая предположение о том, что общее благосостояние весьма часто подвергалось сильным переменам, тогда как частные состояния нередко оставались весьма значительными.

214. Поскольку я лишил обитателей Привольвы воды и был вынужден оставить им резкие переходы от жары к холоду и наоборот, следующие один за другим, то мне пришло в голову, что жить в таких местах, по крайней мере под открытым небом, невозможно. Я счел удобным, чтобы в определенное время дня вода заливала Привольву. Когда вода возвращалась, живые существа следовали за ней. Чтобы они не отставали от воды, я наделил их длинными ногами и способностью плавать и подолгу оставаться под водой, оговорив при этом, что они не должны вырождаться в рыб. Те, кто читал о человеке-рыбе из Сицилии по имени Кола, не сочтут все это неправдоподобным. Кроме того, я полагал, что нет на Земле стихии столь яростной, чтобы бог не наделил какую-нибудь разновидность животных способностью противостоять ей. Так, львы стойко переносят голод и африканский зной, верблюды — жажду и обширные пустыни сирийской Пальмиры, медведи — холод крайнего севера и т. д.

215. Из этого принципа следует, что всякая материя, если только она не одушевленная, сама по себе холодная. Если какая-нибудь внешняя причина приводит к нагреванию материи, то в силу своей природы материя возвращается в холодное состояние, когда после того, как перестает действовать причина, исчезает вызванное ею тепло. Разумеется, воды Привольвы у поверхности ощущают тепло солнечных лучей, но эти лучи не проникают в слои, расположенные ниже, как мне кажется, из-за глубины.

216. Все предназначено для того или иного употребления. Вода в Субвольве нагревается из-за очень большой продолжительности лунного дня. Об этом свидетельствует опыт чилийской провинции, расположенной у тропика Козерога, и всей тропической зоны, хотя наш день короток. Некоторые авторы утверждают, что дожди в тех местах идут очень теплые.

217. В этом и состоит их основное занятие. Если же кто-нибудь возразит, что области Субвольвы должны быть необитаемыми, поскольку вода днем становится очень горячей, то я сошлюсь на наши погреба и глубокие колодцы, в которых мы даже летом сохраняем напитки холодными.

218. Прототипами послужили кожура и корки наших овощей и фруктов, видоизменяющиеся в соответствии с различным назначением, отводимым им природой. Прототипами послужили раковины устриц и панцири черепах, имеющие форму щитов. Прототипами послужили мозоли на ногах, копыта и подошвы животных.

219. У Арнобия Африканца я прочитал, что среди излюбленных развлечений его народа был обычай лежать нагишом на солнцепеке, нежась под его лучами, словно ящерицы и, если я не ошибаюсь, крокодилы. Полагаю, что этот же обычай позволяет африканцам понять природу крокодилов как животных, присущих данной местности. Нам, европейцам, такая процедура показалась бы пыткой.

220. О людях из Лукоморья, провинции Скифии, лежащей далеко на севере, пишут, что некоторые из них с наступлением долгой ночи умирают, а с приходом Солнца вновь воскресают и поэтому стремятся обзавестись надежными гробами, чтобы, пока душа их не вернется, с ними не случилось чего-нибудь дурного. Об этом народе повествует в своих «Исследованиях магии» Марио дель Рио.

221. Из смолы, сочащейся из корабельного леса под действием солнечного тепла и собирающейся в капли, рождаются утки. Позже всех других частей тела у них развивается клюв. Когда же и он окончательно сформируется, утки соскальзывают в воду. Так утверждает в своих «Экзотерических упражнениях» Скалигер. Известно прославленное многими шотландское дерево, приносящее такие же побеги. В засушливое лето 1615 г. мне довелось видеть в Линце веточку можжевельника, принесенную с заброшенных полей на берегах озера Траун. Эта веточка породила насекомое неизвестного вида, по цвету напоминавшее рогатого жука. Передняя половина тела этого насекомого уже отделилась от веточки и медленно шевелилась, а его задняя половина, приклеенная к веточке, состояла из смолы можжевельника.

222. Аналогичное утверждение относительно провинций Нового Света высказал Хосе де Акоста. См. мой «Разговор с звездным вестником», с. 54.

223. Это предположение я заимствовал из диспута, проходившего под председательством Местлина. Содержание его было опубликовано в 1606 г. под названием «О явлениях планет». Об этой же гипотезе я упоминаю на с. 54 моего «Разговора». Тем не менее этот вопрос, имеющий непосредственное отношение к интересующей нас теме, заслуживает, чтобы его подробно рассмотреть еще раз. Как я уже упоминал, в тезисах 136 и 143 автор приступает к обсуждению следующего явления. Иногда Луну, когда она находится в 6 или 7° от Солнца, можно наблюдать в один и тот же день дважды: утром — как старую, вечером — как новую. В другой раз для повторного появления Луны в один и тот же день требуются 12°. Для объяснения причин этого явления Местлин в тезисе 146 предложил новую теорию, согласно которой Луна окружена некоей воздушной субстанцией. В тезисе 139 он доказал, что когда Луна отходит на 12° от Солнца, то солнечные лучи освещают едва ли ¹/₈₀ ее видимого диаметра. Возникает вопрос: насколько меньше будет освещенная часть, если Луна отстоит от Солнца не более чем на 7°? Местлин утверждает, что весь воздух, простирающийся за край лунного диска, окрашен солнечными лучами, поскольку те могут проходить сквозь него, то есть поскольку этот воздух прозрачен. Следовательно, Луна никогда, даже во время центрального соединения, не исчезает полностью. Свою теорию Местлин подкрепляет пятью аргументами. Прежде всего, когда луч от затемненного Солнца проходит через малое отверстие, он всегда делает внешнюю выпуклую окружность в изображении Солнца больше внутренней вогнутой окружности, то есть границы темной области, отсеченной или покрытой выпуклым диском Луны. Тем не менее видимый диаметр полной Луны обычно больше видимого диаметра Солнца. В соответствии с этим Местлин считает, что, измеряя полную Луну, мы измеряем ту часть освещенного лунного воздуха, которая простирается за края диска вокруг него. Но когда Луна закрывает Солнце, то делает это сама, без помощи своей воздушной туники, сквозь которую солнечные лучи проходят беспрепятственно, никак с ней не взаимодействуя.

Этот аргумент, почерпнутый из наблюдения солнечного затмения, вполне правилен и склонил Тихо Браге к утверждению о том, что диаметр новой Луны меньше диаметра полной Луны. Лонгберг в своей «Датской астрономии» также поддерживает учителя. Много внимания уделил ночной рубашке Луны и астроном из Фризии Давид Фабрициус, чьи мнения я опубликовал во введении к моим «Эфемеридам». Правы те, повторяю, кто считает, что когда изображение затемненного Солнца вводится через малое отверстие, то выпуклая окружность составляет часть большего круга, а вогнутая окружность — часть меньшего круга. Но причину этого явления, выдвинутую тем, кто отстаивал на диспуте свои тезисы, нельзя признать удовлетворительной. Я отнюдь не намерен отрицать, что на Луне есть воздух. Я принял это предположение и в «Оптике», с. 252 и 302, и в моем «Разговоре», с. 55. Тем не менее оно не позволяет достичь той цели, к которой стремится автор тезисов. Это явление допускает иное объяснение, а именно: радиус отверстия, через которое проникают солнечные лучи. Вокруг всего изображения Солица, напоминающего по форме серп, в том числе и вокруг «рогов», имеется яркая кайма шириной в радиус отверстия, которая приводит к тому, что острия рогов затупляются. Если избавиться от этой яркой полосы, то остается чистое изображение с более узкой внешней окружностью и более широкой внутренней, вогнутой окружностью. Таким образом, если воспользоваться предложенным целительным средством, то оказывается, что диаметр Луны, когда она покрывает Солнце, совпадает с диаметром полной Луны.

Таково мое решение проблемы. Из моей «Оптики», находившейся тогда в печати, это решение заимствовано человеком, выступавшим на диспуте оппонентом. В примечании к тезису 146 он вслед за мной отрицает различие между новой Луной и полной Луной, но не исключает первый аргумент из числа аргументов, подтверждающих наличие воздуха на Луне. Делает он это, как я полагаю, потому, что ощущает необходимость предоставить читателю самостоятельно решить этот вопрос. Может быть, он сохраняет первый тезис из других соображений: ему кажется, что отверстие, через которое проходили солнечные лучи, было чрезвычайно мало и рога серпа на изображении Солнца оставались достаточно острыми? Что касается меня, то я ему не верю, потому что расхождение между отношением диаметров, приведенным автором по наблюдению солнечного затмения 2 октября 1605 г., и отношением, полученным мной из аналогичных наблюдений, слишком велико. Необходимо предостеречь наблюдателей, что бумагу, на которую падает изображение Солнца, следует оберегать от всевозможных возмущений и всегда помещать на одном и том же расстоянии от отверстия и под прямыми углами к проходящему через отверстие лучу, поскольку если бумага изогнется, то окружности яркого изображения исказятся и выродятся из окружностей в эллипсы. Поэтому участнику диспута надлежит проверить, принял ли он все предосторожности, чтобы предотвратить подобный эффект.

Что же касается факта, приводимого в объяснение уменьшенного диаметра, то я его не отрицаю, и поэтому мне следует объяснить, почему факт этот не может быть причиной уменьшения диаметра. Истинная причина, несомненно, заключается в том, что когда прозрачные предметы помещают на солнечный свет, то они также отбрасывают тень. Я доказал это утверждение в моей «Оптике» при помощи опытов со стеклянной сферой, наполненной водой. Такая сфера, с одной стороны, пропускает солнечные лучи, а с другой — концентрирует их до такой степени, что они способны поджечь одежду и воспламенить порох. Но прошедшие сквозь нее лучи сфера отклоняет в сторону, в то время как края сферы отбрасывают тень вдоль прямых, исходящих от Солнца. С другой стороны, если бы всюду, где только могут пройти солнечные лучи, никакой тени не возникало, то как могли бы происходить те лунные затмения, которые мы часто наблюдаем, когда оба светила находятся над горизонтом? Солнечный свет, пройдя сквозь наш воздух, продолжает идти до Луны. Земля не может служить препятствием, поскольку оба светила находятся над ней. Что же обволакивает Луну тенью, как не наш воздух, задерживающий прямые солнечные лучи? Лучами, проходящими сквозь воздух и преломившимися в нем, ложное Солнце не в силах разогнать тень земного воздуха и, следовательно, тень лунного воздуха. Но довольно о первом доказательстве существования воздуха на Луне.

Второй аргумент, подтверждающий, что Луна окружена воздухом, содержится в тезисе 148. Когда покрытие звезды половиной Луны начинается с темной стороны лунного диска, то кажется, будто эта сторона находится на меньшем расстоянии от центра Луны, чем противоположный яркий край. Когда же звезды покрывает полная Луна, то кажется, что сначала она как бы окружает их своей яркой туникой, сквозь которую они продолжают сиять, и лишь затем прячет их за своим телом и полностью покрывает. Наблюдение такого рода вы найдете в «Рудольфинских таблицах» (указание 133, с. 94, относительно соединения Луны и Венеры). Такого же рода и четвертый аргумент, содержащийся в тезисе 150: когда у молодой Луны мы видим не только яркий полумесяц, или серп, но и всю остальную часть лунного диска, мерцающую слабым бледным светом, то, повторяю, в это время окружность яркого полумесяца кажется гораздо более широкой, чем противоположная окружность лунного диска. Автор тезисов считает, что яркий свет полумесяца происходит от расширения лунного воздуха, выступающего за диск Луны. К этому следует присовокупить пятый аргумент, содержащийся в тезисе 151: ширина лунного полумесяца никогда не бывает меньше ширины одного пальца, хотя иногда полную и новую Луну можно наблюдать в один и тот же день, причем освещенная часть новой Луны едва составляет ¹/₈₀ ее диаметра. И в этом тезисе автор повторяет еще раз свое утверждение о том, что воздушная тень простирается за край лунного диска.

Я не считаю эти три аргумента удовлетворительными, поскольку все они требуют, чтобы воздушная туника слишком далеко выступала за края лунного диска. Сам я связываю причину наблюдаемого явления с природой нашего зрения. По ночам зрачок расширяется в естественном движении, и от любой точки видимого источника в глаз попадает более обильный свет, который более широко воздействует на зрительных духов в сетчатой оболочке. То же происходит и днем, когда глаз обращен к сильному свету. При этом изображение наблюдаемых предметов на сетчатой оболочке портится, поскольку яркие части расширяются и вторгаются в соседние темные области. Изображение на вогнутой сетчатой оболочке внутри глаза соответствует точному и перевернутому образу внешнего наблюдаемого предмета. В примечании к тезису 151 автор признает правильность этого решения, не упоминая моего имени, и в какой-то мере отвергает его на том основании, что то же происходит и днем. Но явление, которое позволяет мне опровергнуть объяснение автора, также происходит днем, хотя ночью оно более заметно.

Все же приведенные выше соображения, в особенности четвертый и пятый аргументы, дают кое-какие подтверждения того, что на Луне имеется воздух. Так, солнечные лучи проходят сквозь лунный воздух и заставляют его очень ярко светиться. Следовательно, кайма, хотя она мо--,кет отбрасывать тень, поглощает блеск воздуха и оказывает сильное воздействие на зрение. Эта сила соответствует степени воздействия на сетчатую оболочку и распространившемуся по ней возбуждению и тем самым определяет форму широкой яркой части изображения наблюдаемого предмета. Преждевременное появление Луны в новолуние связано именно с формой изображения на сетчатой оболочке, а не с ее истинной шириной, но зависит от реальной силы и блеска Лупы. Я отнюдь не утверждаю, будто реальная видимая ширина полумесяца обусловливает его кажущуюся ширину, хотя обе ширины соизмеримы. Но реальный блеск Луны, сильно возбуждая сетчатую оболочку, обусловливает ложную избыточную ширину полумесяца. Мои возражения против аналогичных аргументов Давида Фабрициуса см. во введении к моим «Эфемеридам».

Перехожу к третьему доказательству, приведенному автором в его тезисе 149. Край сияющей Луны, яркий и чистый, не имеет на себе никаких пятен, в то время как в центре лунного диска мы видим множество пятен. Причина этого различия, несомненно, состоит в том, что лунный воздух разрежен в центре диска и слой его у краев диска тонок, но нашему глазу кажется глубоким. Аналогичным образом на равнинах Земли воздух над головой хотя и освещен Солнцем, но не оказывает сильного воздействия на зрение и не скрывает более крупные звезды от тех, кто смотрит на небо из глубокого колодца. Воздух же, окружающий далекие вершины гор, кажется белым, поскольку лучу зрения приходится пронизывать большую толщу его. Более далекие вершины воздух окрашивает в лазурный цвет и даже делает их совершенно темными. Если на небе нет Солнца, то воздух затмевает при восходе даже самые яркие звезды. Так, нам обычно не случается наблюдать облака прямо у себя над головой или облака успевают рассеяться и стать прозрачными, но как бы мало их ни было над головой, облака всегда скапливаются у горизонта.

Таковы приведенные Местлином доказательства существования воздуха на Луне, в этом их сила. Затем он выдвигает тезис 152, предпоследний в его небольшой книге, в сравнивает в этом тезисе воздух на Луне с воздухом, окружающим Землю. Блеск каймы, служащий причиной наблюдаемого нами чудесного зрелища, Местлин сравнивает с нашими зорями. Он заставляет нас направить взгляд вверх, как я на Луну, чтобы мы могли постичь аналогичные явления на Земле.

В конце своей книги Местлин поместил примечание которое гласит: «Вопрос о том, сгущается ли лунный воздух, как наш, в облака, которые вследствие непрозрачности выглядят извне как самые твердые тела и по этой причине при восходе или заходе Солнца кажутся нам раскаленными или охваченными пламенем, я оставил нерешенным. Из опыта нам достоверно известно, что окружающая Луну яркая кайма в различное время становится более или менее прозрачной». Затем он приводит еще одно подтверждение, согласующееся с моей гипотезой: «В 1605 г. накануне вербного воскресенья на диске затемненной Луны, имевшем цвет раскаленного докрасна железа, к северу можно было заметить черноватое пятно, более темное, чем остальная часть диска. Вы бы сказали, что так выглядели бы (для тех, кто с вершин высоких гор смотрит на более низкие места в долинах) обложившие огромное пространство тучи с дождями и шквалистыми ливнями, какие нередко случаются у нас». Позднее из разговора с Местлином я узнал, что пятно не имело необычных размеров, но занимало примерно половину диаметра Луны. Воспоминанием об этом замечании завершается эта последняя часть моего «Сна». Повторив его, я заканчиваю свои примечания.

Достопочтенный и ученейший муж, высокочтимый покровитель! Вряд ли найдется сейчас кто-нибудь, с кем я предпочел бы поговорить при личной встрече о занятиях астрономией охотнее, чем с тобой, если бы, помимо удовольствия от этой беседы, от моего путешествия в беспокойное время, когда весь двор поглощен военными заботами, проистекла еще какая-нибудь польза. Тем большее удовольствие доставил мне привет от вашего преподобия, переданный мне находящимися здесь членами вашего ордена. В частности, отец Цукки не мог бы вверить свой в высшей степени необычный подарок (я имею в виду зрительную трубу) никому, чьи труды в этой области доставляли бы мне большее удовольствие, чем твои. Поскольку ты был первым, от кого я услышал о том, что это сокровище перейдет во владение ко мне, то кому же, как не тебе, я предложу первым отведать плод литературной забавы, доводом к которой послужил опыт с твоим подарком.

Действительно, почему бы мне не рассказать? Если ты обратишь свой разум к лунным поселениям, то я докажу тебе, что видел их (1)¹. Очертания этих лунных впадин, впервые замеченных Галилеем, почти совпадают с очертаниями пятен на Луне (2), то есть, как будет показано, углублений посреди ровных участков лунной поверхности, напоминающих наши моря (3). Из формы впадин я заключил (4), что эти места могут быть болотистыми (5). Эндимиониды имеют обыкновение отмерять в них участки для своих поселений (6), чтобы защитить себя (7) от рождающей плесень сырости (8), от палящих лучей Солнца (9) и, быть может, даже от неприятеля (10). План их крепости выглядит так: посреди охраняемого участка они ставят столб (11) и привязывают к нему веревки (12), короткие или длинные (13), в зависимости от того, сколь велико будущее поселение. Самая длинная веревка из тех, что мне удалось обнаружить, достигала 5 германских миль (14). Привязав к столбам веревки, они собираются к окружности будущего вала (15), намечаемой концами веревок (16). Затем все вместе принимаются копать грунт, чтобы отсыпать из него вал (17). Ширина рва составляет не менее одной германской мили (18). В одних поселениях весь выкопанный грунт (19) они выбрасывают на внутренний берег рва (20), в других часть грунта насыпают на внутреннем, а часть — на внешнем берегу (21), отчего образуются два вала (22), разделенные глубочайшим рвом (23). И наружный, и внутренний валы замыкаются так, будто их вычертили двумя циркулями, придав форму идеальных окружностей (24). Столь точной окружности эндимиониды достигают, выравнивая длину веревок, привязанных к центральному столбу (25). Общими усилиями они достигают не только того, что ров между валами становится необычайно глубоким, но и что центр поселения выглядит, как глубокий провал, нечто вроде пупка надутого живота (26), а края подняты кручей грунта, извлеченного из рва (27). Расстояние от рва до центра слишком велико, чтобы грунт можно было выбрать на всем его протяжении (28). Следовательно, влага из сырой почвы скапливается во рве (29). Сколь бы ни велик был участок, ограниченный рвом, ров осушает его (30). Если этот участок залит глубокой водой, то по нему можно плавать (31). Если же он сух, то по нему можно ходить пешком (32). Следовательно, как бы сильно ни палило Солнце, в ту часть кругового рва, на которую отбрасывает тень наружный вал (33), отправляются те, кто находится в центре поселения (34), а те, кто находится за валами, ищут убежище в той части рва, которая обращена в противоположную Солнцу сторону и находится в тени, отбрасываемой внутренним валом (35). Все 15 суток, в течение которых местность непрерывно находится под палящими лучами Солнца, они неотступно следуют за тенью, уподобляясь перипатетикам в подлинном смысле слова, и тем самым умеряют жару (36). Позволь предложить тебе мои примечания как вопрос, который надлежит решать по частям на основе явлений (37), открытых при помощи зрительной трубы, если эти явления приведены в соответствие с заключениями, выведенными из аксиом оптики, физики и метафизики (38).

¹См. примечания на с. 152-169.

Не упускай из виду, что эти примечания носят шутливый характер и т. д.

1. Именно в этом утверждении содержится суть излагаемых ниже тезисов. В примечании 37 я обещал, что попытаюсь доказать их на основе явлений, а в примечании 38 высказал намерение согласовать явления, опираясь на аксиомы оптики, физики и метафизики. Ныне в прилагаемых ниже примечаниях я привожу в исполнение давнее обещание.

I. Явление: на поверхности Луны, когда мы видим ее разделенной на две равные половины, светлые части выступают или продолжаются за линию раздела в тех местах, где та проходит по темным пятнам, и вторгаются на другую половину Луны, лежащую в тени.

II. К этому явлению применимы следующие аксиомы, не способные рождать никаких сомнений. Солнечные лучи прямолинейны; Луны имеют форму шара; линия раздела поверхности Луны представляет собой не что иное, как границу части, освещаемой Солнцем; на этой границе солнечные лучи падают на Луну так, что более близкая освещенная часть Луны обращена к Солнцу, а более далекая, темная и не освещенная из-за ее выпуклости часть обращена в сторону от Солнца. Следовательно, если бы шар был ровным и идеальным, то линия раздела в квадратуре была бы прямой, а до и после квадратуры имела бы форму идеального эллипса. Отсюда неоспоримо следует, что там, где линия раздела отличается от идеальной прямой и светлые зубцы как бы вонзаются в темную часть, форма лунного тела не совпадает с идеальной сферой. Светлые зубцы — это участки, вздувающиеся над поверхностью темных пятен, или, что то же, темные пятна расположены ниже соседних светлых областей. Поэтому те самые солнечные лучи, которые не могут достичь пятен, лежащих за линией раздела (солнечным лучам мешает выпуклость пятен), все же достигают ярких зубцов так, будто те расположены на большем удалении от центра лунного шара. Выпуклость этих участков не уводит их от Солнца (ибо в противном случае линия раздела проходила бы через них, оставаясь прямой), но высота их по мере продвижения в темную часть Луны возрастает.

III. Явление: там, где линия раздела проходит по светлым частям, она становится неровной и выглядит как пила или трещина в дереве.

IV. Следовательно, в той части, где диск Луны светел и не имеет пятен, некоторые участки вблизи линии раздела вздымаются очень высоко вверх. Вблизи той же линии раздела соседние с ними участки опускаются, причем подъемы и спуски чередуются. Но это и есть не что иное, как определение неровной поверхности. Следовательно, на лунной поверхности части, сияющие ярким светом и не покрытые пятнами, в действительности неровные.

V. Явление: там, где линия раздела проходит через пятна на лунной поверхности, она идеально прямая.

VI. Следовательно, пятна на Луне представляют собой участки ровной и идеально сферической поверхности.

VII. Явление: когда линия раздела проходит через пятна на лунной поверхности, видны темные зазоры, вторгающиеся из затененной части Луны на ее освещенную часть и как бы отсекающие пятна от светлых участков.

VIII. Следовательно, на освещенной половине солнечые лучи озаряют и яркие участки, и пятна по обе стороны этих темных зазоров, но те места, по которым проходят зазоры, остаются неосвещенными.

IX. Но в силу п. II яркие участки соответствуют возвышенностям, а пятна — низменностям. Следовательно темные зазоры представляют собой не что иное, как тени от ярких участков (будто от гор или берегов), отбрасываемые на пятна (будто на равнины или моря).

X. Явление: на затененной части растущей Луны вблизи линии раздела видны светящиеся точки. На протяжении нескольких часов их яркость все возрастает до тех пор, пока они не сливаются с ярким участком у линии раздела, после чего кажется, что эти точки принадлежат ярким участкам Луны, а не пятнам.

XI. Следовательно, с той части лунной поверхности, на которую не падают солнечные лучи, должны вздыматься какие-то пики, столь высокие, что они находятся в пределах досягаемости солнечных лучей, и, кроме того, области вокруг таких пиков лежат выше пятен на лунной поверхности.

XII. Явление: то, о чем говорилось в пп. I и VII, картину, наблюдаемую с весьма незначительными вариациями в первой и в последней четверти в окрестности одного и того же места. Обе линии раздела проходят по нему, каждая в свое время, но в различных частях пятна.

XIII. Следовательно, пятно, представляющее собой низменную (п. II) и ровную (п. VI) местность, окружено со всех сторон яркими участками, представляющими собой возвышенную (п. II) и неровную (п. IV) местность.

XIV. Явление: на освещенной половине Луны вблизи линии раздела видны многочисленные маленькие темные луны, или полумесяцы, обращенные рогами к линии раздела. К этим темным полумесяцам обращены как бы противоположные полумесяцы (рога тех и других полумесяцев соприкасаются), которые светятся ярче, чем остальная часть окружающего пространства.

XV. Следовательно, на освещенной половине Луны имеются круглые низменности, или впадины, которых не достигают солнечные лучи на стороне, обращенной к Солнцу. Остальная часть впадины, повышающаяся по направлению к линии раздела, более открыта солнечным лучам и освещена сильнее, чем остальная равнина за пределами впадины.

XVI. Явление: один из таких ярких полумесяцев имеет значительные размеры, касается своими рогами линии раздела. Напротив него на освещенной части имеется вогнутый темный участок, как бы отсеченный от сегмента полного круга. Эти контрасты света и тьмы в круге в противоположных квадратурах изменяются на обратные.

XVII. Следовательно, на затененной половине Луны имеется гигантская впадина, или колодец, край которого обращен выпуклостью к Солнцу и отбрасывает тень на дно впадины. Что же касается половины края, уходящей от Солнца на затененную половину Луны, то она получает солнечные лучи, проникающие через просвет или отверстие в противоположном крае.

XVIII. Мы, обитатели Земли, подразделяем причины, обусловливающие форму земной поверхности, на два ряда. Ведь формообразование происходит либо сознательно, как возделывание почвы, прокладывание траншей и отведение рек в новое русло, либо связано с движением элементов. В последнем случае свойствами элементов, приводящими к движению и изменению формы, являются влажность и сухость, твердость и рыхлость. Например, жидкости текут сверху вниз, к местам, расположенным ближе к центру Земли, до тех пор, пока не приходят в состояние общего равновесия. Среди твердых предметов, находящихся вблизи текущих вод, более твердые сохраняются дольше, в то время как более мягкие или рыхлые постепенно распадаются. Приведу простой пример. Ты спрашиваешь, кто построил холмы, во множестве рассеянные по полям Богемии, все пространство которой ограничено узкой полоской, примыкающей к Мейсенским горам. Взглянув на ряды этих холмов издали, с вершины какой-нибудь высокой горы, ты скажешь, что перед тобой творения и как бы надгробные памятники гигантов. Я назову тебе создателя холмов. Это река Эльба, которая, отыскивая путь между гор, непрестанно понижала и углубляла свое русло. На протяжении долгого времени частые дожди, выпадавшие на плодородную почву открытой долины, постепенно размывали ее и уносили разрушенную почву в Эльбу. Скалы, некогда скрытые в земле, в конце концов, после того как вся почва была смыта, оказались па поверхности. Они выдержали потому, что сложены из твердой породы, в то время как земля вокруг них давно разрушилась из-за своей рыхлости. Именно по этой причине на вершинах большинства гор мы находим груды скал, хотя опрометчивые люди утверждают, будто перед нами развалины древних крепостей. Именно эта причина рассеяла множество скал по песчаным полям Силезии. Ведь поскольку местность там ровная, то течение рек не отличается особой стремительностью. Следовательно, непрестанно струящиеся потоки вымывают лишь небольшие узкие долины, нечто вроде канав. Лежащие выше равнины остаются нетронутыми, разве что дожди разрушат край поля. Когда поток унесет всю почву из промоин, а лежащая выше равнина за очень большой промежуток времени понизится, скалы, некогда прикрытые землей, окажутся лежащими на поверхности.

XIX. Если первопричина порядка кроется в разуме, то ничего из приведенного им в порядок не нарушается и не смешивается до тех пор, пока разум по своему усмотрению не предоставит действовать отличным от себя причинам, обусловленным свойствами материала. Следовательно, все, что находится в беспорядке, порождено, поскольку оно находится в беспорядке, движением элементов и неотъемлемыми свойствами вещества.

XX. На поверхности лунного тела, если говорить о тех ее частях, которые видны лучше других, наблюдается кое-какой беспорядок: одни участки находятся на возвышенности, другие в низине, одни гладкие, другие неровные. Следовательно, в теле Луны должно быть нечто аналогичное нашим элементам и их упомянутым выше свойствам. Да позволено будет назвать соответствующие свойства теми же словами: твердое, рыхлое, сухое и влажное.

XXI. Итак, пятна на Луне — это некая жидкость, которая в силу своего оттенка мягкости приглушает солнечный свет. Растекаясь, гладко вокруг центра лунного шара, она придает его поверхности гладкость и характер низменности. Яркими становятся от Солнца горы. Сухие и твердые, они, сверкая, отражают солнечный свет. Горы высоко вздымаются над поверхностью воды, а их части различаются по высоте и делают лунную поверхность неровной.

XXII. Явление: не все пятна одинаково темные, одни пятна чернее других. Например, на некотором расстоянии от центра диска к югу имеется пятно, напоминающее по своим очертаниям австрийский щит (поскольку он также окрашен в глубокий черный цвет сверху и снизу). Однако посредине это пятно разделено полосой постоянной ширины, не столь темной, как остальное пространство, но уступающей по блеску светлым участкам Луны.

XXIII. Следовательно, пятна на Луне, то есть влажные области, отличаются по степени влажности, одни из них суше, другие более влажные. Таким образом, на Луне существует нечто вроде наших болот и нечто вроде наших открытых морей. Ведь и в наших болотах растут травы, рогоз, тростник и камыш, в то время как повсюду встречаются твердые, сухие и белые почвы, гораздо ярче отражающие солнечные лучи.

XXIV. Явление: через лучшую зрительную трубу пятна, расположенные вблизи линии раздела, представляются глазу как мальчишеское лицо, обезображенное буграми, если это вздувшееся лицо освещать лучами, падающими на него то с одной, то с другой стороны. Например, если лучи падают слева, то лицо выглядит как Луна в первой четверти, а если справа, то как во второй четверти. Ведь подобно тому, как на лице все маленькие выступы на угрях освещены со стороны, обращенной к Солнцу, по пятнам на Луне рассеяны видимые в зрительную трубу небольшие круглые участки, светлые с одной и темные с другой, противоположной стороны.

XXV. Если бы солнечный свет падал на эти небольшие участки и с той стороны, с которой они светлые, то отсюда следовало бы, что на Луне имеется столько же небольших выступов, сколько и таких участков. Вздымаясь на некоторую высоту, эти выступы получали бы солнечный свет и отбрасывали бы тени в направлении от Солнца. Но мы наблюдаем противоположную картину: со стороны, обращенной к Солнцу, маленькие участки темны, а с противоположной стороны светлы. Следовательно, этим участкам необходимо приписать форму, противоположную той, о которой мы говорили выше: они не вздымаются небольшими холмами, а опускаются, образуя круглые впадины. Ведь именно тогда край, обращенный к Солнцу, отбрасывает тень на дно впадины, в то время как противоположный край светится ярче, поскольку получает солнечные лучи под более прямым углом.

XXVI. Если нечто упорядочено и причину порядка нельзя вывести из движения элементов или свойств вещества, то вполне вероятно, что мы имеем дело с причиной, к которой причастен разум. Поясним эту аксиому примерами. Свинцовая пуля, которой выстрелили из мушкета, летит по прямой. Это движение обусловлено не неким разумом, а свойствами, присущими веществу. Ведь входящая в состав пороха селитра, придя в соприкосновение с огнем, взрывается и толкает пулю всюду, где та мешает расширению. А поскольку пуля мешает расширению на всей длине железного ствола, то внутри ствола выталкивание с силой запечатляет прямую. Движения тяжелых тел также прямолинейны, поэтому эта разновидность порядка (я имею в виду прямую линию) в какой-то мере свойственна тяжелым телам и в особенности свету, лучи которого как бы являются нематериальным телом и поэтому обладают способностью мгновенно перемещаться. Аналогичным образом раковина улитки имеет упорядоченную форму спирали, но форма эта взята не из разума зодчего, а обусловлена свойствами вещества. Ведь к зиме улитка закручивается в конус. Приняв эту форму, она начинает покрываться сверху липкой жидкостью, которая, затвердевая, превращается в раковину, причем число кольцевых слоев увеличивается в зависимости от числа витков тела улитки. Шестиугольная форма пчелиных сот также обусловлена свойствами вещества, поскольку соты располагаются наиболее тесным образом. С другой стороны, цветы с пятью лепестками не чужды некоторому порядку, но поскольку этот порядок невозможно вывести из неотъемлемых свойств вещества, то его надлежит приписать формообразующей силе, каким-то образом проявляющейся в числе лепестков и тем самым в форме строения цветка. В своей книге «О новой звезде» (главы 26 и 27) я подробно исследовал, можно ли приписать слепому случаю близкое совпадение многих вещей в одной надлежаще выбранной цепочке.

XXVII. Явление: низменные участки — впадины — пятна на Луне, насколько можно судить по тому, что мы видим своими глазами, имеют идеально круглую форму, но все окружности имеют одинаковые размеры. В одном месте даже кажется, будто они расположены в определенном, как бы шахматном порядке.

XXVIII. Применив предыдущую аксиому к этим явлениям, мы придем к следующим заключениям. В общем случае на поверхности лунного шара, если говорить о смешении возвышенностей и низменностей, господствует случай и необходимость, обусловленная свойствами вещества. Почва соскабливается со скрытых в ней скалистых ребер, долины уносит поток, поднимаются горы. Воды стекают в низменности, отмеченные пятнами. Там она распределяется в состоянии равновесия в силу свойственного всем ее частям стремления прямолинейно двигаться к одному и тому же центру лунного шара. Но в пятнах на Луне идеально круглая форма углублений и их расположение, или почти точное равенство расстояний между ними, не естественны, а порождены неким созидающим разумом. Ведь углубление, имеющее форму идеальной окружности, невозможно произвести никаким движением элементов, если только ты не станешь утверждать, будто поверхность Луны покрыта очень глубокими песками, а под корой имеются пустоты, в которые ссыпается песок. Но такое утверждение невозможно в силу п. XXI. Ведь в пятнах на Луне преобладает влага, и если бы ей дать выход, то она утекла и осушила бы местность, в силу чего пятно стало бы белым и сияющим. Еще в меньшей степени движение элементов может породить относительное расположение большинства пятен.

XXIX. Из предыдущего с необходимостью следует вывод о том, что на Луне, по-видимому, имеются живые существа, наделенные (судя по тому, что они возводят столь упорядоченные сооружения) разумом. Правда, размеры их тел несравнимы с размерами гор, чуждых какому бы то ни было порядку. Впрочем, и на поверхности Земли люди не создают ни горы, ни моря (ведь Ксерксы встречаются редко, и Нероны встречаются редко, и возводимые ими сооружения несравнимы с естественными горами и морями). Но на Земле люди строят города и замки, в которых без труда можно распознать порядок и искусство. Поистине дело обстоит так, будто поверхность лунного и земного шара предоставлены слепому случаю именно для того, чтобы во внесении порядка украшении отдельных ее частей оставался простор для упражнения разума.

XXX. Явление: если внимательно взглянуть на такие впадины и мысленно провести прямую от Солнца через центр впадины, то в ней можно различить шесть областей, из которых три светлые и такое же количество темных, будто внутри впадины имеется еще одна впадина. Ведь тыльная сторона темной части более широкой внешней впадины изогнута к Солнцу, а рога светлой части обращены к Солнцу и к темной части, причем своей выпуклостью светлая часть направлена в сторону от Солнца. Та же картина наблюдается и в более узкой внутренней части. Снаружи, со стороны, обращенной к Солнцу (к Солнцу она повернута своей изогнутой тыльной стороной), она залита светом, а с противоположной стороны — темная, причем рога обращены к Солнцу. Кроме того, некое различие наблюдается и в наружном крае. У некоторых впадин наружный край видим ничуть не лучше, чем примыкающая извне область, которая, как я говорил, принадлежит пятнам и не превосходит ее по блеску. Он начинается с того же градуса света, которым сияют пятна, а на стороне, лежащей против Солнца, за ярким светом стенки, открытой прямым солнечным лучам становится менее ярким и продолжается через область, занятую пятном. Наоборот, у других впадин наружный край, обращенный к Солнцу, окружен тонкой линией очень яркого света, а на стороне, обращенной от Солнца, — тонкой линией тени, отделяющей край от остального пятна.

XXXI. Это доказывает, что на дне впадины в самом центре возвышается холм, также имеющий выемку в центре, своего рода пупок, о чем я упоминал в 1625 г. на с. 124 своего сочинения «Оруженосец Тихо Браге». Таким образом, данное явление доказывает, что одни впадины являются углублениями в самой равнине, а другие как бы отгорожены от внешней области высоким валом.

XXXII. Многообразие искусственных сооружений свидетельствует о том, что они находят многочисленные применения, используют ли их многие или один и тот же потребитель, но в разное время. Все же есть основание полагать, что различные типы сооружений соответствуют тому, что их используют в различное время. Таким образом, порядок среди столь многочисленных объектов указывает на то, что один разум охватывает все.

XXXIII. Из этой аксиомы и из п. XXIX мы сразу заключаем, что на поверхности Луны имеются некие существа, наделенные разумом, позволяющим им сооружать эти впадины. Численность их столь велика, что, пока одна группа строит и заселяет одну впадину, другая труппа занимается строительством другой. Ведь между всеми этими впадинами, насколько позволяют судить наши чувства, имеется сильное сходство, а их относительное расположение подчиняется некоторой закономерности. В этом проявляется взаимная согласованность создателей различных впадин.

XXXIV. Добавь к этому наблюдение из моего «Сообщения» о виденных мною спутниках Юпитера, где наблюдению предпослан неудачный заголовок «Предисловие к читателю». На с. 17 там говорится следующее:

«Не могу удержаться от того, чтобы не описать ради забавы еще одно зрелище, которое явила нам, находясь на ущербе, Луна (дело происходило сразу же после полнолуния). На лике Луны над ее левым глазом, против нашего правого, имеется маленькое пятнышко, которое, как хорошо известно, выглядит как очень черная точка. Я никогда не думал, что она может быть чем-нибудь, кроме глубокой впадины. Когда Луна возрастает, пятнышко менее заметно, что вполне естественно: ведь оно находится в том месте, где поверхность Луны идет под уклон, и, когда Луна находится на ущербе, открыто солнечным лучам в большей мере, чем во время новолуния. Поскольку в это время солнечные лучи уходят в сторону, пятнышко оказывается в более глубокой тени. Вечером 4 сентября 1610 г. увеличенное зрительной трубой пятнышко выглядело очень широким, имело цвет ржавчины и было окружено ободком очень яркого света, но утром 5 сентября это кольцо разомкнулось в сторону темной части Луны. В окрестности пятнышка остатки освещенного ободка, или граница, проходили весьма причудливым образом, но обе ветви самого яркого ободка простирались за границу света в области тени. Эти ветви сворачивали назад и изгибались внутрь, как естественные волнорезы, образующие гавани Анконы, Мессины, Генуи и других портов, то есть в виде резко меняющейся кривой. Вся картина весьма походила на озеро, как бы повторяющее своими очертаниями Каспийское море, но по своим размерам сравнимое скорее с Черным или Ионическим морями. Внутри озера с той стороны, где оно повернуто к телу Луны, был виден несколько более светлый клочок суши, соединенный перешейком с очень яркими берегами. Таким образом, наблюдалось как бы три грации блеска: яркий блеск берегов и гор, темное пятнышко, или озеро, цвета ржавчины, простирающееся до самой границы света, и промежуточный оттенок клочка суши (приближающийся к темному цвету озера).

В 9 часов вечера, когда взошла Луна, свет покинул все озеро, но оставались видны берега, образующие очень красивую кругообразную кривую. Казалось, будто на поверхности Луны проведен разрез или выкопана траншея. Лишь полуостров внутри впадины, образуемой берегами, был освещен.

Перешеек можно было наблюдать весьма отчетливо. Он выглядел, как Крым на Черном море или, скорее, как Пелопоннес, отделенный от континента с обеих сторон темными проливами. Его передняя кромка была протяженной и была обращена прямо к озеру в отличие от полуострова, врезавшегося в озеро под острым углом. Длина перешейка в три раза превышала его ширину. Весьма примечательно, что на полуострове, в том месте, где перешеек соединяет его с гористыми берегами, наблюдалась очень яркая точка. Напротив ее на самом ярком континенте берегов была заметна темная точка. Возможно, что она означала долину, грунт которой был насыпан в озеро и образовал полуостров, подобно тому как, по мнению Геродота, был создан Египет, или то были следы некоего Иерона, прокладывавшего канал через перешеек, или Клеомврота, укрепляющего полуостров валами против войска некоего Ксеркса?»

Предыдущий отрывок заимствован из моего «Сообщения», вышедшего в свет в 1611 г. во Франкфурте.

Среди наблюдений от 22 сентября 1622 г. я, несомненно, нахожу аналогичное описание того же самого пятна. Луна и на этот раз была на ущербе, и линия раздела отсекала небольшой рог от западного края Луны. Привожу свою запись:

«К западу от линии раздела на Луне (ясно, что это была кривая, или эллиптическая, линия) можно было наблюдать нечто вроде берега и высокой извилистой насыпи, отбрасывавших тени на море (по направлению к тому рогу Луны, от которого солнечный свет уже отошел). Ведь в тех частях этого моря, которые лежат за тенью, свет следовал за насыпью посреди узкого залива и доходил до самой линии раздела. Несколько южнее находилось образование, напоминающее светящийся перешеек, а на светлой насыпи выступала темная точка, а за ней в море можно было заметить освещенную гору. Рукава этой насыпи выдавались в море, как два мыса. Там, где линия раздела проходила по морю, ее как бы прерывала нижняя часть насыпи. В пределах этого выступа она замыкалась в (эллиптическую, или искривленную) линию и уходила дальше, к другим пятнам».

Так гласила запись от 22 сентября 1622 г. Мне доставляет удовольствие также привести целиком всю запись, отдельные детали которой были заимствованы мной для приведенных выше «явлений». Она содержит множество сведений по самым различным вопросам и кое-какие фрагменты письма, частично включенного в доказательства.

«В 1623 г., 17 июля, если считать, что день начинается в полночь, я наблюдал Луну в 1 час и в 2 часа, используя линзы преподобного отца Никколо Зукки, позволяющие видеть необычайно далеко. Большинство впадин на вид казались круглыми, но в верхней и в нижней части Луны они по форме приближались к эллипсу, поскольку выпуклый шар исчезал там из виду. Тени долин, напоминающие по форме полумесяцы, в некоторых случаях явно объяснялись тем, что эллипсы были видны под косым углом. Таким образом, даже простого наблюдения достаточно, чтобы прийти к заключению о выпуклости лунного шара. Пятна в нижней половине Луны были усыпаны яркими кругами, заключавшими внутри себя впадины и тени. Все же кругов этих было не так много. Эти пятна можно было бы назвать болотистыми, либо илистыми, участками Луны, на которых, как колодцы, воздвигнуты кольцеобразные насыпи, отгораживающие их от лежащей вокруг воды. Один из таких колодцев слегка наклонен к верхней части Луны. Он весьма напоминает расщелину, раскрытую несколько шире в своей средней части. У всех впадин не наблюдалось резкого различия между их краем и остальной частью лунного тела (болотистой или илистой), но сплошное, однородное свечение было заметно вплоть до разрыва между тенями. У большинства крупных впадин в центре находилось нечто, напоминавшее круглые стекла в наших окнах, то есть из глубины каждой такой впадины один-единственный холм, хотя и не достигавший высоты насыпей снаружи. Судя по теням, эти холмы в центре имели вмятины, напоминавшие пупок на надутом животе или, если привести более уместный пример, кратеры Этны. Ни одна впадина не затеняла соседние и не сливалась с ними, каждая впадина стояла отдельно. Тем не менее от нижней части линии раздела (на этот раз искривленной), последовательно отходит ряд выступов в форме полумесяцев (как уже говорилось, эти полумесяцы пересекаются). В совокупности они выглядят, как темная дуга эллипса. Таким образом, на небольшом удалении друг от друга образуются две темные извилины. От линии, разделяющей свет и тень, они, изгибаясь вверх, проникают в светлую часть. Но их, как я уже говорил, искажают светлые участки, пересекающие полумесяцы сплошными полосами. Можно сказать, что перед нами сильно вытянутая долина, окаймленная с двух сторон извилистыми горными хребтами, которые, если смотреть на них сбоку, полностью скрывают ее из виду».

Таково было наблюдение от 17 июля 1623 г.

Итак, вот те наблюдения и те аксиомы, на основе которых я приступаю теперь к доказательству отдельных утверждений моего письма, помеченных номерами.

2. Впадины занимают главным образом пятна, а не светлые участки. Это утверждение связано с п. XXIV и само выведено из наблюдения.

3. Пятна расположены ниже светлых участков (как доказано в п. XIII).

4, 5. Совершенно черные пятна представляют собой моря (п. XXI), а менее черные — болота (пп. XXII XXIII).

6. Если они отмеряют участки, то между ними должно царить согласие, о котором говорится в п. XXXIII.

7. Стремление к определенной цели — их отличительная особенность. Правда, иногда, чтобы скоротать время, разум обращается к забавам, но сооружения, создаваемые им для развлечения, по своим размерам несравнимы с сооружениями, возводимыми в целях самосохранения. Последние же столь велики, что с расстояния в 50 000 миль они не укрылись от наших чувств.

8. Некоторые из впадин снаружи окружены валами. Впадины расположены там, где находятся пятна, темные от преобладания в них влаги. Отсюда я заключаю, что валы воздвигнуты против вод, заполняющих пространство вне впадин. Методам, позволяющим избавляться от избытка влаги внутри валов, эндимионидов научили, должно быть, наши голландцы. В моем «Разговоре» (на с. 17) я высказал противоположное утверждение, предположив, что рвы выкопаны, быть может, для того, чтобы достать воду из глубин. Но в то время я еще не заметил, что впадины находятся на темных пятнах, а не на светлых участках.

9. Солнце, несомненно, является их самым завзятым врагом. В моем «Разговоре» об этом сказано следующее: «Поскольку их день длится 15 наших земных суток, то днем они страдают от невыносимой жары. Возможно, что у них нет даже камня, чтобы возвести защитную стену от Солнца. Наоборот, лунная почва, должно быть, вязка, как наша глина. Поэтому они и строят на свой особый лад: выкапывают обширные котлованы, а вынутый грунт насыпают в виде кольцеобразных валов и разбрасывают. Так они получают возможность укрыться в тени насыпанных ими холмов. По мере передвижения Солнца они, оставаясь на дне впадины, переходят с места на место вслед за тенью. Они могут построить даже своего рода подземный город: вырыть в круглом цоколе множество нор, а возделанные поля и пастбища расположить в центре, чтобы, скрываясь от Солнца, им не приходилось удаляться от своих владений на слишком большие расстояния». Так я думал в то время. Тогда я еще не успел обнаружить, что из впадин вздымаются холмы с вмятиной в середине, наподобие пупка, а некоторые впадины обнесены снаружи валами. Ведь по моим рассуждениям обитателям Луны легче создать более обширную тень, если они будут не только копать колодцы, но и насыпать вынутый грунт в валы против Солнца. То, что как я полагал, им приходится делать по этой весьма сомнительной причине, обитатели Луны действительно так и делают, в чем нас убеждают наши глаза и зрительная труба. Однако возводят ли они валы против Солнца, как утверждает настоящее примечание 9, или для защиты от внешних вод, как утверждает примечание 8, или против того и другого одновременно, остается нерешенным.

10. Коль скоро мы сравниваем население Луны с населением Земли, то и суждения об аналогичных вещах должны быть одними и теми же. Поскольку мы видим, что участки Луны, покрытые пятнами, возделаны, то окружающим их неровным и гористым областям мы припишем дикие и свирепые банды грабителей. Пусть они будут врагами более цивилизованных эндимионидов, воздвигающих для защиты от них свои крепостные сооружения. В этой связи нельзя не упомянуть наблюдение, приведенное в п. XXXIV, которое нельзя объяснить иначе, как крепостное сооружение, призванное защищать от вражеских нападений.

11. Впадины имеют форму круга. Каждый круг описан из своего центра. Следовательно, центр должен быть виден и снабжен неким устройством для измерения расстояния от него до точек окружности.

12. При столь больших расстояниях равенства их можно достичь только при помощи веревки.

13. Потому что диаметры впадин не равны.

14. Мой инструмент позволяет обозревать за один раз 12' из 30', составляющих ширину лунного диска. Диаметр Луны равен 400 германским милям. Следовательно мой инструмент охватывает около 160 миль. Но диаметр этого пятна составляет около ¹/₆ ширины поля зрения моего инструмента. Это означает, что впадина простирается на 10 германских миль и, таким образом, ее радиус равен 5 милям.

15. Не станешь же ты утверждать, будто окружность радиусом в 5 миль проведена одним непрерывным движением ножки циркуля. Такое возможно лишь в том случае, если рост того, кто провел окружность, достигает по крайней мере 20 миль.

16. Для этого недостаточно взять одну веревку и обводить наружный конец ее вокруг столба, к которому она привязана. Ведь под действием своего собственного веса веревка провиснет до самого грунта и будет задевать за холмы, скалы и другие предметы, делающие поверхность Луны неровной. Поэтому не остается ничего другого, как при помощи нескольких веревок, привязанных к одному и тому же столбу, отметить на окружности, которую требуется построить, отдельные точки, расположенные друг от друга на не слишком больших расстояниях, чтобы из одной точки можно было видеть другую. Однако землемеру придется отправиться от столба к окружности с тяжело груженной повозкой, чтобы веревки хватило на 5 миль.

17. Из п. XXIX явствует, что отдельные представители лунного племени по росту отнюдь не должны быть сравнимы с высотой гор на Луне, а из п. XXXIII — что население Луны многочисленно. Следовательно, поскольку наше зрение убеждает нас в гигантских размерах возводимых ими сооружений, эндимиониды числом достигают того, что недоступно им из-за размеров их тел. В качестве различных примеров того же рода сошлемся на Вавилонскую башню, египетские пирамиды, очень длинную дорогу, вымощенную камнем, в одной из перуанских провинций и стену, защищающую китайцев от татар.

18. В этой обширной впадине диаметром в 10 германских миль изрядная доля диаметра приходится на промежуток между краем и возвышающимся в центре холмом. Всякий, кто утверждает, что ширина промежутка составляет не менее одной германской мили, не станет отрицать, что ширина, как о том свидетельствует зрение, может быть несколько больше. Это позволяет оценить размеры тел эндимионидов. Они, хотя и несравнимы с высотой гор на Луне, все же гораздо больше размеров наших тел, о чем свидетельствуют сооружения обитателей Луны, число которых во много раз превосходит число их сооружений. Я отважился открыто высказать подобное мнение на с. 250 моей «Оптики», опираясь лишь на сравнение лунных гор с нашими, в следующих выражениях: «Плутарх правильно утверждает, что Луна представляет собой тело, которое, как и наша Земля, неровно и гористо, причем отношение высоты лунных гор к размерам их шара даже превышает отношение высоты наших гор к диаметру земного шара. Присоединимся к шутке Плутарха. Случается, что у нас люди и животные соответствуют природе той земли или провинции, где они обитают. Следовательно, на Луне должны находиться живые существа, которые по телосложению гораздо крупнее и крепче нас», и так далее.

19. Поскольку рвы доступны наблюдению (п. XXV) и представляют собой искусственные сооружения (п. XXVII), то их можно соорудить, лишь роя грунт. Эндимионидам негде взять грунт, кроме рвов. Не может быть, чтобы из вынутого грунта не делали ничего, как не может искусство произвести нечто из ничего.

20. Пусть это утверждение остается в силе для тех впадин, которые по наблюдениям не имеют внешних выемок, охраняемых ярким краем, о которых говорится в п. XXX и в наблюдении 1623 г., приводимом в п. XXXIV. О том, что внутри впадин имеется вырытый грунт, свидетельствуют зрелище поднимающихся со дна холмов и метафизическая аксиома, согласно которой ничто не происходит без причины. В данном случае посредине впадины возникает некая высота. Следовательно, на то должна быть своя причина. Но ни одна причина не превосходит по правдоподобию рытье грунта, некогда заполнявшего ров, который отчетливо виден вокруг всей впадины, и придумать другую причину нелегко.

21. Следовательно, во впадинах, окруженных ярким кольцом, часть грунта вынесена наружу. Именно этот грунт и образует само кольцо. Если бы ров был пуст, а со дна впадины не вздымался холм, то мне следовало бы сказать «весь грунт». Таким образом, там, где внутри впадины виден холм, часть грунта, по-видимому, внесена внутрь.

22. В таких поселениях существует двойной вал потому, что, как я сказал, наружное кольцо является лишь первым валом. Но грунт, внесенный внутрь впадины, становится валом, огораживающим не ров (поскольку изнутри впадины рву не угрожает никакая опасность) а углубление на вершине холма.

23. О большой глубине рва свидетельствует избыток выкопанного грунта. Ведь из него насыпан не только наружный вал, поднимающийся со всех сторон на значительную высоту, но и холм внутри впадины, также вполне различимый.

24. Это утверждение основано на наблюдении, приведенном в п. XXVII, и на выведенном ранее методе построения рва. Ведь если предположить, что отдельные части рва всюду отстоят на одно и то же расстояние) от столба и ров продолжается, нигде не прерываясь, от одной выбранной точки до другой, то ров примет форму идеальной окружности и, следовательно, как я указал в примечании 25, возникнут наружный и внутренний валы. Равенство веревок, протянутых во все стороны от центрального столба, ничем не противоречит предположению о том, что эндимиониды в определенной мере наделены разумом.

25. Примечание утеряно.

26. Разум ничто не делает напрасно. Выкапывать же на вершине холма углубление, своего рода пупок, на первый взгляд представляется излишним: ведь от накопления грунта, вынутого из внутреннего углубления, вверх поднимается насыпь, а по другую сторону от центра образуется провал, на что я указал в примечании 27.

27. Примечание утеряно.

28. Так поступать рекомендуют нам также наша земная механика и строительное искусство. В этом заключается одно из основных правил, поскольку оно оказывает влияние на главную часть операций, в особенности на закладку фундаментов.

29. На Луне имеются болота (п. XXIII). Следовательно, земледелие дает все необходимое для наших умозаключений, а именно позволяет утверждать, что если болотистую местность окружить глубоким рвом, то воды в него потекут и снаружи, и из обнесенной рвом местности.

30. Если местность не удается осушить достаточно глубоко, то берут грунт из рва и разбрасывают по всей местности. Это позволяет поднять поверхность почвы и уберечь ее от соприкосновения с поверхностью воды.

31. Там, где властвует разум, обычно ничто не делается бесцельно. В данном случае разумные существа, обитающие, как предполагается в этом письме, на Луне, выкопали ров для сбора воды, причем ров круговой. Для чего же еще заставлять воду течь по кругу, как не для того, чтобы иметь возможность плавать по ней?

32. Большая продолжительность очень жаркого дня делает весьма правдоподобным предположение о том, что вода пересыхает почти каждый день. Следовательно, когда это происходит, эндимиониды находят рву иное применение: они ходят пешком по его дну.

33. Цель их пеших прогулок состоит в сохранении прохлады. Эти прогулки нельзя считать просто развлечением или забавой: слишком велики для этого сооружения на Луне (такова гипотеза, содержащаяся в принятых нами аксиомах). Наоборот, прогулки диктуются строжайшей необходимостью: ведь эндиомидам приходится защищаться от палящих лучей Солнца в тени, отбрасываемой валом на дно рва. Чтобы они могли делать это в любое время, ров должен быть круговым, а эндиомиды должны перемещаться по мере того, как Солнце перемещается по небу. Так они и поступают, либо плавая (для чего им не приходится прикладывать никаких усилий), либо путешествуя пешком (что сопряжено с большими неудобствами).

34. Для тех, кто находится во рву, холм лежит по одну сторону, а наружный вал — по другую. Следовательно, если Солнце находится по ту же сторону от них, что и наружный вал, то последний отбрасывает на них тень.

35. Если же Солнце находится по ту же сторону от них или от их противников, что и холм, то эндиомиды внутри рва прячутся в тени за холмом или внутри вала.

36. Тем, кто находится в углублении на вершине холма, тень дает не наружный, а внутренний вал. В поисках тени им не приходится затрачивать много усилий, поскольку пространство на дне вокруг центра узко, и, совершив короткое путешествие, они попадают из места, испепеляемого Солнцем, в тень. Либо, если в полдень, когда Солнце стоит над головой, вал не отбрасывает тени, они, поступая вполне разумно, выкапывают пещеры в крутом валу и прячутся в них, спасаясь от полуденного Солнца.

37. 38. Примечания утеряны.