V. Красные ландыши

Двое долго молчали. Гул мира выл в тишине черепа. Поздняя луна всплыла из-за соседнего корпуса, как будто вздрогнула, взглянув на землю, и медленно поплыла к зениту, побледнела и задумалась, как лицо Лоноула.

- Одна десятимиллионная миллиметра и десять миллионов световых годов одинаковы для мысли математика и воображения поэта. Гонгури права. Это пре­красно.

Гелий встал, шагнул не видя вперед. Лунный свет нарисовал на стене черную решетку. Гелий очнулся. Кровь его встала на дыбы и тяжело грохнулась, как ло­шадь. Он вздрогнул.

Мысль эта впервые была высказана, кажется...

Мысль! Мысль! - забормотал Гелий,- что такое мысль? Она вроде кори: рано или поздно, а придет человечеству. Но никто, никогда... - Да, Митч, я знаю: это сон. Я помню только то, о чем думал раньше. Почему я забыл такие простые вещи: как изготовляется онтэит, электрическое оружие? Я мог бы расплавить засовы, уничтожить тюремщиков, освободить человечество... Но я забыл! Сон, сон! Пальмы качают листьями на коралловых рифах, теплые волны шелестят галькой, моя девочка потягивается от наслаждения, когда ее распеленают, студенты идут за город, и у каждого из них есть лучшая из всех девушек... «И вот любовь становится больше мира»,- говорит Гонгури. А я...- Митч! Усыпи меня опять и вели запомнить все, все!..

Ну, ладно,- ладно, знаю,- невозможно, глупость, чертовщина,- но ведь теперь уж все равно... Нет! - Поче­му бы не предположить, что бессильное в яви сознание в гипнотическом трансе вдруг найдет силы от­крыть выход? Вдруг потенциальная энергия мозга осво­бодится сразу, в гениальном предвидении? Разве тоска моя - не сила, разве ее мало, чтобы проломать какую-то кирпичную стену? Усыпи меня, Митч, прикажи точно запомнить, как с помощью обыкновенного тока приготовить онтэитный пояс и оружие. Может быть, нам удастся...

Старик обнял его и утешал беспомощно и ласково.

- Ты бы лег... Ты еще не спал... завтра.

В лунный луч спустился овальный паучок и застыл в бледном сиянии, словно туманность Андромеды. Сны Гелия помчались в большие провалы, в сияющие вих­ри, в электронные кольца. Паутинные нити и круги за­плели небо, радужные нимбы и фосфены открылись в громадный глаз, смотревший на него из непредстави­мых бездн. Он проснулся. Сердце его билось безумно. Прямо в его лицо, как сверхъестественный глаз, смо­трело желтое солнце.

Камера была полна людьми. Впереди стоял моло­дой чешский офицер, белобрысый, розовый, свежий. Рядом нерешительно мялся жирный джентльмен, оде­тый в однотонное хаки. В джентльмене без труда мож­но было узнать современную разновидность миссионе­ра и филантропа. Комендант скомандовал встать.

Это и есть большевики? - вполголоса спросил американец у своего переводчика и вдруг получил быстрый и насмешливый ответ на родном языке от грязного молодого арестанта, продолжавшего лежать на нарах.

Да, они самые...

Последовал стереотипный удивленный вопрос:

- Где вы учились по-английски?

- М-р Мередит! - воскликнул врач, вставая.

Американец застыл. Он вспотел, снял очки, протер шелковым платком цвета хаки круглые стекла и надел снова. Ему обещали показать ту породу существ, что во всех журналах изображается в виде орангутангов... и вдруг его называют по имени! Это было хуже земле­трясения.

- М-р Мередит, вы меня не узнаете? Вспомните, однажды мне пришлось дежурить у вашей жизни.

- М-р Митчель! - хрипнул американец. Он не знал, что ему делать, но все же протянул руку. - Господи благослови! Как вы сюда попали?

- М-р Мередит, я знаю, вы близки господину генеральному консулу, у меня есть к вам единственная просьба.

- Да, да, конечно,- ожил американец.- Я похлопочу за вас...

- Благодарю, мне не угрожает опасность; я говорю о нем. Это тот, о ком я говорил с вами в Штатах.

Вы написали статью по поводу бомбардировки Реймского собора. Мне передавали также, что вы поместили в «Стейтсмене» интервью по поводу разрушения Крас­ной гвардией памятников искусства в усадьбах русских бар. Вы должны думать, что сохранить художника важнее, чем предмет искусства. Храм, разрушенный варварами, может быть восстановлен; но кто скажет, что мы теряем со смертью молодого автора? М-р Мередит! Вы пользуетесь влиянием, вы должны спасти его... Иначе вы и вся ваша самодовольная нация, только...

Старик закашлялся!

Гелий подошел к нему.

- Зачем все это, Митч?

Мередит растерянно бормотал свое: «Уеа, yea».

- Скажите ему,- обратился он к переводчику, кивая в сторону коменданта,- что они оба американские граждане, чтобы с ними обращались хорошо, и т. д. ... и что я лично буду говорить со штабом.

Чех был хмур. У него была неудача с русской де­вушкой. В таких случаях на человека находит вдохно­вение. Вот прекрасный повод сорвать злость и отли­читься! Он сообразил, от каких бесчисленных хлопот он избавит свое дипломатически настроенное началь­ство, если умело выведет красных в расход. Он галант­но поклонился Мередиту, сказал, что ради него он не­медленно переведет арестантов на заимку для испра­вляющихся, около монастыря, на том самом берегу, ко­торый Фритьоф Нансен назвал «Северной Ривьерой».

Американец соображал, следует ли ему проститься, но, увлеченный солдатами, очутился в коридоре и махнул рукой. От дальнейшего обхода он отказался.

Через час чех вернулся в камеру озабоченный и си­яющий от своего творческого подъема.

Собирайся! - сказал он Гелию.

- Куда?

- На заимку.

- Гелий подошел к своему другу, поцеловал его.

- Прощай, старина!

- Прощай! Нет, я пойду с тобой...

- Ну,- хлопнул себя по обмоткам английским стеком чех,- ты в другой раз.

Надзиратель легко отмахнулся от старого арестанта и захлопнул дверь.

Гелий пошел впереди небольшого конвоя. Они бы­стро прошли пыльный город, пересекли линию желез­ной дороги, пригороды и стали подниматься по напра­влению к Сопке. Дорога шла среди свежего березняка, выше начиналось краснолесье. Гелий задумался, он вдыхал теплый запах смолы.

Внизу, между зеленых гор, стремился голубой, сказочный Енисей. Рядом вздымались кедры; в траве, у красных скал, росли неисчислимые ирисы, сарана и красные гроздья незнакомых цветов, называющихся в Сибири ландышами...

В красном бору, у Красного Яра, красные ландыши!

Как на экране своей машины, он ощутил, что шед­шие за его спиной остановились, осторожно защелкали затворами и зашептались быстрым чешским говором.

Синели дали.

Это было такое же сияющее утро, как Лоэ-Лэлё, когда он шел рука об руку с Гонгури к рубиновому сердцу Сторы.

КОММЕНТАРИИ

Вивиан Азарьевич Итин (1893-1945)

Родился в Петербурге в семье адвоката, учился в реальном училище и на юридическом факультете Петербургского университета. В 1912 году опубликовал первые стихи, многие из которых представляли со­бой набор красивостей, заимствованных у акмеистов, считавших, что «искусство должно быть для искусства».

С 1917 года Итин начал пробовать себя в прозе. К этому време­ни и относится появление его рассказа «Открытие Риэля». Револю­ция привела молодого писателя на Восточный фронт. В 1920 году в Красноярске он вступил в большевистскую партию, работал в газе­те «Красноярский рабочий», в органах Советской власти. С 1923 года В. Итин - сотрудник журнала «Сибирские огни» в Новосибирске, за­тем секретарь редакции и главный редактор, возглавляет местное от­деление Союза писателей СССР, много сил и энергии отдает собира­нию литературных талантов Сибири. Одновременно путешествует, участвует в северных экспедициях, претворяет в жизнь творческие планы. Выходит сборник его стихов «Солнце сердца», очерки «Выход к морю», «Восточный вариант», «Морские пути Советской Арктики», повести «Высокий путь», «Коан Кэрэдэ».

Жизненный путь писателя закончился в 1945 году в Уфе.

«Открытие Риэля» - это больше утопия, нежели научно-фанта­стическое произведение. Сам автор говорил так: «Я написал рассказ, направленный против войны, гордо назвав его романом. Рассказ на­зывался «Открытие Риэля». Аналогия между солнечной системой и атомом казалась в то время смелой. Я думаю, что подобного пред­ставления достаточно, чтобы армии бросили оружие». Тогда же Итин принес рукопись в «Летопись» А. М. Горькому, которому она понравилась. Однако вскоре «Летопись» закрыли, и рукопись затеря­лась.

В годы революции и гражданской войны время иногда дышало для Итина «непонятной силой». Он искренне надеялся на быстрое торжество разума, светлого, нередко нереального, чуть не сказочного идеала. В 1922 году родственники переслали Итину в Канск, где он работал завагитпромом, копию «воскресшей рукописи» его первого фантастического рассказа. Автор исправил текст в некоторых местах. Книга была издана под названием «Страна Гонгури». Она сразу же стала библиографической редкостью. Возможно, это обстоятельство послужило основанием к тому, что через пять лет автор опубликовал рассказ в журнале «Сибирские огни», но уже под прежним названи­ем - «Открытие Риэля».

Прочитав произведение, А. М. Горький в короткой записке упрекнул писателя: «Открытие Риэля» было издано под титулом «Страна Гонгури» в Канске, в 1922 году. Об этом Вам следовало бы упомянуть. Сделанные Вами исправления не очень укрепили эту вещь. Однако, мне кажется, что Вы, пожалуй, смогли бы хорошо пи­сать фантастические рассказы».

Необходимость переустройства жизни на новых началах застави­ла писателя как бы вернуться из «лучезарных сфер» на землю и во многом переосмыслить свое творчество, оставив в нем тем не менее довольно простора для воображения и мечты.

Стр. 191. Страна Гонгури. - Название, которое автор, возможно, заимствовал от наименования испанской поэтической школы XVII века - «гонгоризма», утверждавшей «культ чистой формы», отсутст­вие сюжета, усложненность языка. Основателем школы был поэт Луис де Гонгора-и-Арготе.

Гелий - имя присходит от названия благородного инертного газа.

Стр. 192. «Фата-моргана» - причудливый мираж.

Стр. 193. Семилетний сон Магомета, во время которого Мухамме­ду, основателю ислама, явились откровения свыше.

Стр. 194. Экстатические импровизации - в высшей степени творче­ское состояние.

Момзен. - Теодор Моммзен (1817-1903) - немецкий историк, специалист по истории Древнего Рима и римского права, лауреат Но­белевской премии 1902 года.

Ганнибал сын Гамилькара. - Ганнибал, Аннибал Барка (247-183 до н. э.) - полководец и государственный деятель Древнего Карфа­гена; Гамилькар Барка (? - 229 до н. э.) - карфагенский полководец и политический деятель.

Нумидищы - жители древнего царства в восточной части совре­менного Алжира (3 в. до н. э.).

Ассоциативные процессы - взаимосвязанные, сочетающиеся между собой явления.

Стр. 196. Матросский салун - общественное место, клуб, трактир, таверна в больших торговых портах.

Фаренгейт Габриэль Даниэль (1686-1736) - немецкий физик, предложивший шкалу измерения температуры из 180 частей-граду­сов, «Фаренгейтов». Согласно этой шкале, вода тает при 32°Ф и ки­пит при 212°Ф.

Лондон - всемирно известный американский писатель Джон Гриффит (1876-1916), публиковавшийся под псевдонимом Джек Лондон, один из основателей пролетарской литературы на Западе.

Стр. 201. Танабези - возможно, по аналогии с Танаисом, грече­ским городом-портом на месте нынешнего Азова на правом берегу реки Дон. В то время Дон назывался также Танаисом.

Стр. 202. ...атавистическим пушком - наследственным.

...в экстазе созерцания... - высшей степени восторга.

Стр. 203. Радий - радиоактивный элемент II группы Периодиче­ской системы Д. И. Менделеева, открыт в 1898 году. Явление радио­активности обнаружил А. Беккерель в 1896 году.

Стр. 204...гипертрофированные розовые кусты... - ненормально боль­ших размеров.

Стр. 207. Телеология - идеалистическое учение, согласно которо­му мир создан «ради целей человека».

Стр. 208. Мадригалы - песни на родном (материнском) языке, светский музыкальный поэтический жанр эпохи Возрождения. Исто­ки мадригала восходят к народной поэзии и старинной итальянской пастушеской песне. Мадригалы писали и русские поэты К. Н. Ба­тюшков, А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов.

Шаманская магия - ранняя форма религии первобытного об­щества, при отправлении которой служитель культа в экстазе якобы общался с духами и с их помощью исцелял больных, советовал, гадал.

Берлиоз Гектор (1803-1869) - выдающийся французский компо­зитор, дирижер, музыкант, писатель, автор «Фантастической симфо­нии» и других всемирно известных произведений. Высоко ценил русскую музыку, творчество М. И. Глинки.

Стр. 211. Атлантозавр - очень крупное пресмыкающееся второй половины Мезозойской эры из группы динозавров с длинной шеей и хвостом и очень маленькой головой.

Стр. 212. Хлорофилл - зеленый пигмент растений, с помощью ко­торого они улавливают энергию солнца и осуществляют фотосинтез.

Стр. 214. Энтропия - поворот, превращение.

Стр. 217. Дервиши - нищие.

Стр. 218. ...во времена Бернулли... - имеется в виду время жизни семьи швейцарских ученых-математиков Бернулли: Якоба, Иоганна, Даниила, живших в XVII-XVIII вв.- авторов известных «схемы, теоремы, уравнений, чисел Бернулли».

Стр. 219. Эринии - в древнегреческой мифологии подземные бо­гини кровной мести, рожденные богиней земли Геей от капель кро­ви Урана.

Стр. 222. Фосфены - зрительные ощущения, возникающие под воздействием света на глаз человека.

Стр. 226. Генэри - возможно, от слова генерировать - рождать.

Стр. 230. Интерференция - взаимное ударение, взаимовлияние, сложение.

Стр. 231. Дей - возможно, от деизма - религиозно-философско­го воззрения эпохи Возрождения, согласно которому бог, сотворив мир, не вмешивается в его жизнь.

Стр. 234. ...в ярких эдемах... - * библейской мифологии это зем­ной рай, где жили Адам и Ева до грехопадения. В переносном смыс­ле страна вечного блаженства и наслаждения.

Стр. 237. Фритъоф Нансен (1861-1930) - норвежский путешест­венник, океанограф, общественный деятель, почетный член Петер­бургской Академии наук, один из организаторов помощи голода­ющим Поволжья в 1923 году, лауреат Нобелевской премии Мира 1922 года за гуманную деятельность.

Публикуется по: В. Итин. Высокий путь.-М.-Л.: Госиздат, 1927.

назад