Данте Алигьери.
Божественная комедия

* РАЙ *

ПЕСНЬ ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

			
			
			
	

                    1 Как белой розой, чей венец раскрылся,
                      Являлась мне святая рать высот,
                      С которой агнец кровью обручился;

                    4 А та, что, рея, видит и поет
                      Лучи того, кто дух ее влюбляет
                      И ей такою мощной быть дает,

                    7 Как войско пчел, которое слетает
                      К цветам и возвращается потом
                      Туда, где труд их сладость обретает,

                   10 Витала низко над большим цветком,
                      Столь многолистным, и взлетала снова
                      Туда, где их Любви всевечный дом.

                   13 Их лица были из огня живого,
                      Их крылья - золотые, а наряд
                      Так бел, что снега не найти такого.

                   16 Внутри цветка они за рядом ряд
                      Дарили миром и отрадой пыла,
                      Которые они на крыльях мчат.

                   19 То, что меж высью и цветком парила
                      Посереди такая густота,
                      Ни зрению, ни блеску не вредило;

                   22 Господня слава всюду разлита
                      По степени достоинства вселенной,
                      И от нее не может быть щита.

                   25 Весь этот град, спокойный и блаженный,
                      Полн древнею и новою толпой,
                      Взирал, любя, к одной мете священной.

                   28 Трехликий свет, ты, что одной звездой
                      Им в очи блещешь, умиротворяя,
                      Склони свой взор над нашею грозой!

                   31 Раз варвары, пришедшие из края,
                      Где с милым сыном в высях горних стран
                      Кружит Гелика, день за днем сверкая,

                   34 Увидев Рим и как он в блеск убран,
                      Дивились, созерцая величавый
                      Над миром вознесенный Латеран, -

                   37 То я, из тлена в свет небесной славы,
                      В мир вечности из времени вступив,
                      Из стен Фьоренцы в мудрый град и здравый,

                   40 Какой смущенья испытал прилив!
                      Душой меж ним и радостью раздвоен,
                      Я был охотно глух и молчалив.

                   43 И как паломник, сердцем успокоен,
                      Осматривает свой обетный храм,
                      Надеясь рассказать, как он устроен, -

                   46 Так, в ярком свете дав блуждать очам,
                      Я озирал ряды ступеней стройных,
                      То в высоту, то вниз, то по кругам.

                   49 Я видел много лиц, любви достойных,
                      Украшенных улыбкой и лучом,
                      И обликов почтенных и спокойных.

                   52 Когда мой взор, все обошед кругом,
                      Воспринял общее строенье Рая,
                      Внимательней не медля ни на чем,

                   55 Я обернулся, волей вновь пылая,
                      И госпожу мою спросить желал
                      О том, чего не постигал, взирая.

                   58 Мне встретилось не то, что я искал;
                      И некий старец в ризе белоснежной
                      На месте Беатриче мне предстал.

                   61 Дышали добротою безмятежной
                      Взор и лицо, и он так ласков был,
                      Как только может быть родитель нежный.

                   64 Я тотчас: "Где она?" - его спросил;
                      И он: "К тебе твоим я послан другом,
                      Чтоб ты свое желанье завершил.

                   67 Взглянув на третий ряд под верхним кругом,
                      Ее увидишь ты, еще светлей,
                      На троне, ей суждением по заслугам".

                   70 Я, не ответив, поднял взоры к ней,
                      И мне она явилась осененной
                      Венцом из отражаемых лучей.

                   73 От области, громами оглашенной,
                      Так отдален не будет смертный глаз,
                      На дно морской пучины погруженный,

                   76 Как я от Беатриче был в тот час;
                      Но это мне не затмевало взгляда,
                      И лик ее в сквозной среде не гас.

                   79 "О госпожа, надежд моих ограда,
                      Ты, чтобы помощь свыше мне подать,
                      Оставившая след свой в глубях Ада,

                   82 Во всем, что я был призван созерцать,
                      Твоих щедрот и воли благородной
                      Я признаю и мощь и благодать.

                   85 Меня из рабства на простор свободный
                      Они по всем дорогам провели,
                      Где власть твоя могла быть путеводной.

                   88 Хранить меня и впредь благоволи,
                      Дабы мой дух, отныне без порока,
                      Тебе угодным сбросил тлен земли!"

                   91 Так я воззвал; с улыбкой, издалека,
                      Она ко мне свой обратила взгляд;
                      И вновь - к сиянью Вечного Истока.

                   94 И старец: "Чтоб свершился без преград
                      Твой путь, - на то и стал с тобой я рядом,
                      Как мне и просьба и любовь велят, -

                   97 Паря глазами, свыкнись с этим садом;
                      Тогда и луч божественный смелей
                      Воспримешь ты, к нему взлетая взглядом.

                  100 Владычица небес, по ком я всей
                      Горю душой, нам всячески поможет,
                      Вняв мне, Бернарду, преданному ей".

                  103 Как тот, кто из Кроации, быть может,
                      Придя узреть нерукотворный лик,
                      Старинной жаждой умиленье множит

                  106 И думает, чуть он пред ним возник:
                      "Так вот твое подобие какое,
                      Христе Исусе, господи владык!" -

                  109 Так я взирал на рвение святое
                      Того, кто, окруженный миром зла,
                      Жил, созерцая, в неземном покое.

                  112 "Сын милости, как эта жизнь светла,
                      Ты не постигнешь, если к горней сени, -
                      Так начал он, - не вознесешь чела.

                  115 Но если взор твой минет все ступени,
                      Он в высоте, на троне, обретет
                      Царицу этих верных ей владений".

                  118 Я поднял взгляд; как утром небосвод
                      В восточной части, озаренной ало,
                      Светлей, чем в той, где солнце западет,

                  121 Так, словно в гору движа из провала
                      Глаза, я увидал, что часть каймы
                      Все остальное светом побеждала.

                  124 И как сильнее пламень там, где мы
                      Ждем дышло. Фаэтону роковое,
                      А в обе стороны - все больше тьмы,

                  127 Так посредине пламя заревое
                      Та орифламма мирная лила,
                      А по краям уже не столь живое.

                  130 И в той средине, распластав крыла, -
                      Я видел, - сонмы ангелов сияли,
                      И слава их различною была.

                  133 Пока они так пели и играли,
                      Им улыбалась Красота, дая
                      Отраду всем, чьи очи к ней взирали.

                  136 Будь даже равномощна речь моя
                      Воображенью, - как она прекрасна,
                      И смутно молвить не дерзнул бы я.

                  139 Бернард, когда он увидал, как властно
                      Сковал мне взор его палящий пыл,
                      Свои глаза к ней устремил так страстно,

                  142 Что и мои сильней воспламенил.


ПЕСНЬ ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

                   1 В свою отраду вникший созерцатель
                     Повел святую речь, чтоб все сполна
                     Мне пояснить, как мудрый толкователь:

                   4 "Ту рану, что Марией сращена,
                     И нанесла, и растравила ядом
                     Прекрасная у ног ее жена.

                   7 Под ней Рахиль ты обнаружишь взглядом,
                     Глаза ступенью ниже опустив,
                     И с ней, как видишь, Беатриче рядом.

                  10 Вот Сарра, вот Ревекка, вот Юдифь,
                     Вот та, чей правнук, обращаясь к богу,
                     Пел "Miserere", скорбь греха вкусив.

                  13 Так, от порога нисходя к порогу,
                     Они идут, как я по лепесткам
                     Цветок перебираю понемногу.

                  16 И ниже, от седьмого круга к нам,
                     Еврейки занимают цепь сидений,
                     Расчесывая розу пополам.

                  19 Согласно с тем, как вера поколений
                     Взирала ко Христу, они - как вал,
                     Разъемлющий священные ступени.

                  22 Там, где цветок созрел и распластал
                     Все листья, восседает сонм, который
                     Пришествия Христова ожидал.

                  25 Там, где пустые врублены просторы
                     В строй полукружий, восседают те,
                     Чьи на Христе пришедшем были взоры.

                  28 Престол царицы в дивной высоте
                     И все под ним престолы, как преграда,
                     Их разделяют по прямой черте.

                  31 Напротив - Иоанн вершина ряда,
                     Всегда святой, пустынник, после мук
                     Два года пребывавший в недрах Ада;

                  34 Раздел здесь вверен цепи божьих слуг,
                     Франциску, Бенедикту, Августину
                     И прочим, донизу, из круга в круг.

                  37 Измерь же провидения пучину:
                     Два взора веры обнимает сад,
                     И каждый в нем заполнит половину.

                  40 И знай, что ниже, чем проходит ряд,
                     Весь склон по высоте делящий ровно,
                     Не ради собственных заслуг сидят,

                  43 А по чужим, хотя не безусловно;
                     Здесь - души тех, кто взнесся к небесам,
                     Не зная, что - похвально, что - греховно.

                  46 Ты в этом убедиться можешь сам,
                     К ним обратив прилежней слух и зренье,
                     По лицам их и детским голосам.

                  49 Но ты молчишь, тая недоуменье;
                     Однако я расторгну узел пут,
                     Которыми тебя теснит сомненье.

                  52 Простор державы этой - не приют
                     Случайному, как ни скорбей, ни жажды,
                     Ни голода ты не увидишь тут;

                  55 Затем что все, здесь зримое, однажды
                     Установил незыблемый закон,
                     И точно пригнан к пальцу перстень каждый.

                  58 И всякий в этом множестве племен,
                     Так рано поспешивших в мир нетленный,
                     Не sine causa разно наделен.

                  61 Царь, чья страна полна такой блаженной
                     И сладостной любви, какой никак
                     Не мог желать и самый дерзновенный, -

                  64 Творя сознанья, радостен и благ,
                     Распределяет милость самовластно;
                     Мы можем только знать, что это так.

                  67 И вам из книг священных это ясно,
                     Где как пример даны два близнеца,
                     Еще в утробе живших несогласно.

                  70 Раз цвет волос у милости Творца
                     Многообразен, с ним в соотношенье
                     Должно быть и сияние венца.

                  73 Поэтому на разном возвышенье
                     Не за дела награда им дана:
                     Все их различье - в первом озаренье.

                  76 В первоначальнейшие времена
                     Душа, еще невинная, бывала
                     Родительскою верой спасена.

                  79 Когда времен исполнилось начало,
                     То мальчиков невинные крыла
                     Обрезание силой наделяло.

                  82 Когда же милость миру снизошла,
                     То, не крестясь крещением Христовым,
                     Невинность вверх подняться не могла.

                  85 Теперь взгляни на ту, чей лик с Христовым
                     Всего сходней; в ее заре твой взгляд
                     Мощь обретет воззреть к лучам Христовым".

                  88 И я увидел: дождь таких отрад
                     Над нею изливала рать святая,
                     Чьи сонмы в этой высоте парят,

                  91 Что ни одно из откровений Рая
                     Так дивно мне не восхищало взор,
                     Подобье бога так полно являя.

                  94 И дух любви, низведший этот хор,
                     Воспев: "Ave, Maria, gratia plena!", -
                     Свои крыла пред нею распростер.

                  97 Все, что гласит святая кантилена,
                     За ним воспев, еще светлей процвел
                     Блаженный град, не ведающий тлена.

                 100 "Святой отец, о ты, что снизошел
                     Побыть со мной, покинув присужденный
                     Тебе от века сладостный престол,

                 103 Кто этот ангел, взором погруженный
                     В глаза царицы, что слетел сюда,
                     Любовью, как огнем, воспламененный?"

                 106 Так, чтоб узнать, я вопросил тогда
                     Того, чей лик Марией украшаем,
                     Как солнцем предрассветная звезда.

                 109 "Насколько дух иль ангел наделяем
                     Красой и смелостью, он их вместил, -
                     Мне был ответ. - Того и мы желаем;

                 112 Ведь он был тот, кто с пальмой поспешил
                     К владычице, когда наш груз телесный
                     Господень сын понесть благоволил.

                 115 Но предприми глазами путь, совместный
                     С моею речью, обходя со мной
                     Патрициев империи небесной.

                 118 Те два, счастливей, чем любой иной,
                     К Августе приближенные соседи, -
                     Как бы два корня розы неземной.

                 121 Левей - источник всех земных наследий,
                     Тот праотец, чей дерзновенный вкус
                     Оставил людям привкус горькой снеди;

                 124 Правее - тот, кем утвержден союз
                     Христовой церкви, старец, чьей охране
                     Ключи от розы вверил Иисус.

                 127 Тот, кто при жизни созерцал заране
                     Дни тяжкие невесты, чей приход
                     Гвоздями куплен и копьем страданий, -

                 130 Сел рядом с ним; а рядом с первым - тот,
                     Под чьим вожденьем жил, вкушая манну,
                     Строптивый, черствый и пустой народ.

                 133 Насупротив Петра ты видишь Анну,
                     Которая глядит в дочерний лик,
                     Глаз не сводя, хоть и поет "Осанну";

                 136 А против старшины домовладык
                     Сидит Лючия, что тебя спасала,
                     Когда, свергаясь, ты челом поник.

                 139 Но мчится время сна, и здесь пристало
                     Поставить точку, как хороший швей,
                     Кроящий скупо, если ткани мало;

                 142 И к Пралюбви возденем взор очей,
                     Дабы, взирая к ней, ты мог вонзиться,
                     Насколько можно, в блеск ее лучей.

                 145 Но чтобы ты, в надежде углубиться,
                     Стремя крыла, не отдалился вспять,
                     Нам надлежит о милости молиться,

                 148 Взывая к той, кто милость может дать;
                     А ты сопутствуй мне своей любовью,
                     Чтоб от глагола сердцем не отстать".

                 151 И, молвив, приступил к молитвословью.


ПЕСНЬ ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

                   1 Я дева мать, дочь своего же сына,
                     Смиренней и возвышенней всего,
                     Предъизбранная промыслом вершина,

                   4 В тебе явилось наше естество
                     Столь благородным, что его творящий
                     Не пренебрег твореньем стать его.

                   7 В твоей утробе стала вновь горящей
                     Любовь, чьим жаром; райский цвет возник,
                     Раскрывшийся в тиши непреходящей.

                  10 Здесь ты для нас - любви полдневный миг;
                     А в дельном мире, смертных напояя,
                     Ты - упования живой родник.

                  13 Ты так властна, и мощь твоя такая,
                     Что было бы стремить без крыл полет -
                     Ждать милости, к тебе не прибегая.

                  16 Не только тем, кто просит, подает
                     Твоя забота помощь и спасенье,
                     Но просьбы исполняет наперед.

                  19 Ты - состраданье, ты - благоволенье,
                     Ты - всяческая щедрость, ты одна -
                     Всех совершенств душевных совмещенье!

                  22 Он, человек, который ото дна
                     Вселенной вплоть досюда, часть за частью,
                     Селенья духов обозрел сполна,

                  25 К тебе зовет о наделенье властью
                     Столь мощною очей его земных,
                     Чтоб их вознесть к Верховнейшему Счастью.

                  28 И я, который ради глаз моих
                     Так не молил о вспоможенье взгляду,
                     Взношу мольбы, моля услышать их:

                  31 Развей пред ним последнюю преграду
                     Телесной мглы своей мольбой о нем
                     И высшую раскрой ему Отраду.

                  34 Еще, царица, властная во всем,
                     Молю, чтоб он с пути благих исканий,
                     Узрев столь много, не сошел потом.

                  37 Смири в нем силу смертных порываний!
                     Взгляни: вслед Беатриче весь собор,
                     Со мной прося, сложил в молитве длани!"

                  40 Возлюбленный и чтимый богом взор
                     Нам показал, к молящему склоненный,
                     Что милостивым будет приговор;

                  43 Затем вознесся в Свет Неомраченный,
                     Куда нельзя и думать, чтоб летел
                     Вовеки взор чей-либо сотворенный.

                  46 И я, уже предчувствуя предел
                     Всех вожделений, поневоле, страстно
                     Предельным ожиданьем пламенел.

                  49 Бернард с улыбкой показал безгласно,
                     Что он меня взглянуть наверх зовет;
                     Но я уже так сделал самовластно.

                  52 Мои глаза, с которых спал налет,
                     Все глубже и все глубже уходили
                     В высокий свет, который правда льет.

                  55 И здесь мои прозренья упредили
                     Глагол людей; здесь отступает он,
                     А памяти не снесть таких обилии.

                  58 Как человек, который видит сон
                     И после сна хранит его волненье,
                     А остального самый след сметен,

                  61 Таков и я, во мне мое виденье
                     Чуть теплится, но нега все жива
                     И сердцу источает наслажденье;

                  64 Так топит снег лучами синева;
                     Так легкий ветер, листья взвив гурьбою,
                     Рассеивал Сибиллины слова.

                  67 О Вышний Свет, над мыслию земною
                     Столь вознесенный, памяти моей.
                     Верни хоть малость виденного мною

                  70 И даруй мне такую мощь речей,
                     Чтобы хоть искру славы заповедной
                     Я сохранил для будущих людей!

                  73 В моем уме ожив, как отсвет бледный,
                     И сколько-то в стихах моих звуча,
                     Понятней будет им твой блеск победный.

                  76 Свет был так резок, зренья не мрача,
                     Что, думаю, меня бы ослепило,
                     Когда я взор отвел бы от луча.

                  79 Меня, я помню, это окрылило,
                     И я глядел, доколе в вышине
                     Не вскрылась Нескончаемая Сила.

                  82 О щедрый дар, подавший смелость мне
                     Вонзиться взором в Свет Неизреченный
                     И созерцанье утолить вполне!

                  85 Я видел - в этой глуби сокровенной
                     Любовь как в книгу некую сплела
                     То, что разлистано по всей вселенной:

                  88 Суть и случайность, связь их и дела,
                     Все - слитое столь дивно для сознанья,
                     Что речь моя как сумерки тускла.

                  91 Я самое начало их слиянья,
                     Должно быть, видел, ибо вновь познал,
                     Так говоря, огромность ликованья.

                  94 Единый миг мне большей бездной стал,
                     Чем двадцать пять веков - затее смелой,
                     Когда Нептун тень Арго увидал.

                  97 Как разум мои взирал, оцепенелый,
                     Восхищен, пристален и недвижим
                     И созерцанием опламенелый.

                 100 В том Свете дух становится таким,
                     Что лишь к нему стремится неизменно,
                     Не отвращаясь к зрелищам иным;

                 103 Затем что все, что сердцу вожделенно,
                     Все благо - в нем, и вне его лучей
                     Порочно то, что в нем всесовершенно.

                 106 Отныне будет речь моя скудней, -
                     Хоть и немного помню я, - чем слово
                     Младенца, льнущего к сосцам грудей,

                 109 Не то, чтоб свыше одного простого
                     Обличия тот Свет живой вмещал:
                     Он все такой, как в каждый миг былого;

                 112 Но потому, что взор во мне крепчал,
                     Единый облик, так как я при этом
                     Менялся сам, себя во мне менял.

                 115 Я увидал, объят Высоким Светом
                     И в ясную глубинность погружен,
                     Три равноемких круга, разных цветом.

                 118 Один другим, казалось, отражен,
                     Как бы Ирида от Ириды встала;
                     А третий - пламень, и от них рожден.

                 121 О, если б слово мысль мою вмещало, -
                     Хоть перед тем, что взор увидел мой,
                     Мысль такова, что мало молвить: "Мало"!

                 124 О Вечный Свет, который лишь собой
                     Излит и постижим и, постигая,
                     Постигнутый, лелеет образ свой!

                 127 Круговорот, который, возникая,
                     В тебе сиял, как отраженный свет, -
                     Когда его я обозрел вдоль края,

                 130 Внутри, окрашенные в тот же цвет,
                     Явил мне как бы наши очертанья;
                     И взор мой жадно был к нему воздет.

                 133 Как геометр, напрягший все старанья,
                     Чтобы измерить круг, схватить умом
                     Искомого не может основанья,

                 136 Таков был я при новом диве том:
                     Хотел постичь, как сочетаны были
                     Лицо и круг в слиянии своем;

                 139 Но собственных мне было мало крылий;
                     И тут в мой разум грянул блеск с высот,
                     Неся свершенье всех его усилий.

                 142 Здесь изнемог высокий духа взлет;
                     Но страсть и волю мне уже стремила,
                     Как если колесу дан ровный ход,

                 145 Любовь, что движет солнце и светила.
РАЙ
ПЕСНЬ ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

                   Эмпирей. - Райская роза (продолжение)

     4. А та, что, рея - то есть другая небесная рать, ангелы.
     26. Древнею и новою толпой - то  есть  праведниками  Ветхого  и  Нового
завета.
     32-33. Гелика - созвездие Большой Медведицы, с милым сыном, то  есть  с
созвездием Волопаса (см. прим. Ч., XXV, 131).
     36. Датчан - один из округов Рима - в смысле: Рим.  Латеранский  дворец
был резиденцией римских императоров, а затем - пап.
     59. Старец - Бернард Клервоский (ок.  1091-1153),  богослов  -  мистик,
принимавший живое участие в политической жизни своего времени. Данте видел в
нем тип "созерцателя" (см. ст. 110-111), и в Эмпирее он  является  таким  же
наставником поэта, какою в Земном Раю была деятельная Мательда.
     67. Взглянув на третий ряд под верхним кругом. - Исполнив  свою  миссию
путеводительницы, Беатриче вернулась на свое  место  в  небесном  амфитеатре
(А., II, 101; Р., XXXII, 7-9).
     96. Как мне и просьба и любовь велят. - Просьба  исходит  от  Беатриче.
Любовь - может быть понято как любовь Беатриче  или  же  как  любовь  самого
Бернарда.
     104. Нерукотворный лик - образ на куске  ткани,  считавшийся  подлинным
отпечатком лица Христа и хранившийся в соборе св. Петра в Риме.
     117. Царицу - то есть деву Марию.
     122. Часть каймы - то есть часть верхнего ряда амфитеатра.
     125. Дышло, Фаэтону роковое - то есть дышло  солнечной  колесницы  (см.
прим. А., XVII, 106-108).
     128. Орифламма - алая боевая хоругвь французских королей. Здесь  мирной
орифламмой названа лучезарная часть верхнего ряда.
     134. Красота - то есть дева Мария.
     140. Его палящий пыл - то есть предмет его обожания.

ПЕСНЬ ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

                   Эмпирей. - Райская роза (продолжение)

     4-6. Ту рану... - Смысл: "У ног Марии (Р., XXXI,  115-117),  во  втором
сверху ряду, сидит Ева (прекрасная жена), которая нанесла человечеству  рану
первородного греха (нарушив запрет) и растравила ее ядом (соблазнив  Адама).
Рана эта сращена Марией, родившей искупителя".
     7-9. Рахиль. - Ниже Евы, то есть в третьем сверху  ряду,  сидит  Рахиль
(А., II, 101; Ч., XXVII, 104), а по  правую  руку  от  нее,  в  новозаветном
полукружии (см. ст. 25-27 и прим. 25-26), - Беатриче.
     10-12.  Вот  Сарра...  -  Ниже  Рахили  сидят  в   нисходящем   порядке
ветхозаветные жены.
     11. Та, чей правнук был царь Давид - то есть библейская Руфь.
     12. "Miserere" (лат.) - покаянный псалом: "Помилуй меня".
     17. Еврейки - то есть праведные жены Ветхого завета.
     19-20. Согласно с тем - то есть: "Сообразно с делением  праведников  на
ветхозаветных, веривших в  грядущего  Христа,  и  новозаветных,  веривших  в
пришедшего Христа".
     22-23. Там, где цветок созрел и распластал все листья - то есть в левом
от Марии полукружии, где заняты все места.
     25-26. Там, где пустые врублены просторы - то есть в  правом  от  Марии
полукружии, еще не сплошь заполненном (Р., XXX, 132).
     31. Напротив Марии, по ту сторону арены, сидит Иоанн Креститель.
     33. В недрах Ада - то есть в Лимбе (ср. А., IV, 52-63).
     34-36. Сидящие ниже Иоанна образуют с этой стороны амфитеатра такой  же
раздел, как еврейские жены - напротив.
     40-41. Ниже, чем проходит ряд, весь склон по высоте делящий ровно -  то
есть ниже среднего ряда амфитеатра.
     60. Sine causa (лат.) - без причины.
     68-69. Два близнеца - библейские Исав и Яков.  По  библейской  легенде,
они еще в утробе матери бились за первородство, и бог, еще до  их  рождения,
Якова возлюбил, а Исава возненавидел.
     75. В первом озаренье - то есть в той первоначальной благодати, которою
бог наделяет душу, создавая ее.
     94. Дух любви, низведший этот хор - то есть архангел Гавриил.
     95. "Ave, Maria, gratia plena!" (лат.) - "Радуйся, благодатная Мария!"
     107-108. Того, чей  лик  Марией  украишем  -  то  есть  Бернарда,  лицо
которого светилось красотой в лучах Марии. 119. К Августе - то есть  к  деве
Марии. Бернард, говоря об империи небесной и ее патрициях  (ст.  117),  дает
Марии этот титул римской императрицы.
     121-123. Левей Марии, первым в ветхозаветном полукружии, сидит Адам.
     124-126. Правее Марии, первым в новозаветном полукружии, сидит  апостол
Петр.
     127-130. Тот, кто при жизни созерцал - то  есть  апостол  Иоанн,  автор
Апокалипсиса.
     130-132. Рядом с первым, то есть с Адамом, сидит Моисей.
     133. Анна - мать девы Марии.
     136-138. Против старшины домовладык, то есть против Адама, сидит  Лючия
(см. А., II, 97-108; Ч., IX, 49-63), "просвещающая благодать".
     139. Но мчится время  сна.  -  Эти  слова  означают,  по-видимому:  "Но
истекает время, положенное тебе для  созерцания,  словно  во  сне,  небесных
тайн".
     142. К Пралюбви - то есть к богу.

ПЕСНЬ ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

                    Эмпирей. - Райская роза (окончание)

     7-9. Смысл: "В утробе богоматери снова возгорелась любовь между богом и
людьми, и благодаря жару  этой  любви  возрос  райский  цвет,  то  есть  рай
населился праведниками".
     10. Любви полдневный миг - то есть любовь в ее зените.
     65-66. Сибиллины слова. - По  рассказу  Вергилия,  кумейская  пророчица
Сибилла писала свои пророчества на  древесных  листьях  и  раскладывала  эти
листья на полу в своей пещере. Когда вход отворялся, ветер рассеивал, их,  и
нельзя было восстановить смысл Сибиллиных слов (Эн" III, 441-452).
     94-96. Смысл: "В ближайший же миг, последовавший за этим видением,  оно
в моей памяти забылось глубже, чем успел забыться в памяти людей за двадцать
пять веков поход аргонавтов, когда  Нептуне  изумлением  увидал  тень  Арго,
первого корабля".
     115-120. Смысл: "Я увидел  тайну  триединого  божества  в  образе  трех
равновеликих кругов разных цветов. Один из них (бог-сын) казался  отражением
другого (бога-отца), словно  радуга  (Ирида)  рожденная  радугой,  а  третий
(бог-дух)  казался  пламенем,   рожденным,   обоими   этими   кругами"   (по
католической догматике, святой дух исходит от отца и сына).
     127-132. Смысл: "Во втором из кругов, казавшемся отражением первого  (и
символизирующем бога-сына), я различил очертания  человеческого  лица  (наши
очертанья)".
     134. Чтобы измерить круг -  то  есть  чтобы  решить  задачу  квадратуры
круга.
     142-145. Здесь изнемог высокий духа  взлет...  -  Достигнув  наивысшего
духовного напряжения, Данте перестает что-либо видеть. Но  после  пережитого
им озарения его страсть и воля (сердце и разум) в своем стремлении  навсегда
подчинены тому ритму, в котором божественная Любовь движет мироздание.
     145. Светила - см. прим. А., XXXIV, 139.

в начало назад