Ни въ одномъ изъ мiровъ системы нашей защитники принципа конечныхъ причинъ не пользуются большею свободою, какъ въ мiрѣ Сатурна. Если тамошнiе философы обладаютъ тщеславiемъ, равнымъ нашему, то по всѣмъ вѣроятiямъ они не могутъ возвыситься до идеи объ универсальности законовъ природы и въ этомъ отношенiи больше насъ похожи они на того аѲинскаго сумасброда, который полагалъ, что всѣ корабли, входившiе въ Пирей, построены собственно для него.

Мы не сомнѣваемся, что на Сатурнѣ есть существа разумныя, первоначально вовлеченныя въ заблужденiе свидѣтельствомъ чувствъ и полагавшiя поэтому, что они находятся въ центрѣ вселенной; но освободившись мало по малу отъ этихъ обманчивыхъ иллюзiй, они при­шли къ убѣжденiю, что ихъ мiръ есть планета, обращающаяся вокругъ оси своей втеченiи 10 часовъ и 16 минутъ (по земному сти­лю) и совершающая полный оборотъ вокругъ Солнца въ 25,421 день (по стилю Сатурна). Надлежащимъ образомъ разсматривая предметъ тотъ и освѣщая наши умозаключения свѣтомъ, доставляемымъ намъ исторiею наукъ, мы ставимъ себѣ вопросъ: Кольца Сатурна, принесшiя послѣднему столько чести, не послужили-ли они скорѣе ко вреду, чѣмъ къ пользѣ космографическихъ познанiй обитателей этой планеты? Если у насъ хороша память, то сдается намъ, что 322 года тому назадъ Коперникъ съ трудомъ уничтожилъ воображаемые круги, которые порепуталъ Птоломей въ видахъ поддержанiя своей системы мiра; отъ этихъ эпицикловъ осталось теперь только воспоминанiе о былыхъ заблужденiяхъ. Если Копернику и его преемникамъ такъ трудно было уничтожить эти чисто-воображаемые круги, то неужели астрономы Сатурна безъ труда могли или могутъ изолировать дѣйствительные круги ихъ звѣзднаго неба и смотрѣть на Кольца, какъ только на приложенiе, составляющее достоянiе ихъ мiра и не имѣющее никакого отношенiя къ остальной вселенной? Безъ сомнѣнiя, найдутся тамъ, точно такъ какъ и у насъ, астрологи, наполняющiе эти Кольца всевозможными мiрами, безъ малѣйшаго труда объясняющiе небесныя движенiя и очень можетъ быть, что Альфонсы X Сатурна не имѣли-бы одинаковаго права съ земными Альфонсами X удивляться запутанности системы неба.

Необходимо знать, что обитатели Сатурна видятъ надъ собою блестящую полосу, болѣе или менѣе широкую, смотря по мѣстности, и пересѣкающую небо съ востока на западъ, по направленно суточнаго кругообращенiя планеты. Если-бы полоса эта была неподвижна, если-бы движенье звѣздъ казалось совершающимся внѣ ея, то астро­номы вскорѣ убѣдились-бы, что такое движенье вполнѣ не­зависимо отъ полосы этой; но какъ на бѣду, послѣдняя движется съ востока на западъ со скоростью, почти равною видимой скоро­сти неба. Для обитателей экваторiальныхъ странъ, Солнце всегда представляется подъ этою полосою, наклоненнымъ то на сѣверъ, то на югъ, а огромную дугу Колецъ они видятъ только въ нижнихъ ея частяхъ и никоимъ образомъ не могутъ опредѣлить ея продольныхъ размеровъ. Для обитателей умѣренныхъ поясовъ, отъ экватора до 66-й параллели, по мере приближенiя къ полюсамъ, Кольца представляются склоняющимися къ горизонту. Наиболь­шую угловую величину Кольца получаютъ около 45 градуса, где они образуютъ дугу въ 3° 19' и затѣмъ опускаются и исчезаютъ подъ 66° 36', такъ, что жители полярныхъ странъ, до 23° 24', не подозрѣваютъ даже существованiя Колецъ.

Въ каждомъ данномъ мѣстѣ поверхности планеты, положенiе Колецъ постоянно соотвѣтствуетъ однимъ и тѣмъ-же точкамъ горизонта и одному и тому-же поясу звѣздъ. Среди тянущихся въ про­странствѣ полосъ этихъ происходить дивная игра свѣта, смотря по тому, позлащаетъ-ли ихъ восходящее Солнце своими лучами, катится-ли оно надъ ними, обдаетъ-ли ихъ при закатѣ пурпуровыми волнами, носятся-ли вокругъ нихъ серебристые свѣтильники ночи. Очаровательный видъ! Но замѣчательнѣе всего то, что каждую ночь тѣнь Сатурна проходитъ вдоль кольцеобразныхъ и свѣтлыхъ полосъ, носящихся надъ горизонтомъ. Непосредственно послѣ солнечнаго заката, тѣнь эта покрываетъ восточную часть Колецъ, причемъ первою появляется ихъ западная часть. По мѣрѣ наступленiя ночи, западная сторона Колецъ уменьшается, а восточная начинаетъ бѣлѣть на востокѣ. Въ полночь, круглая или овальная тѣнь (смотря по временамъ), раздѣляетъ Кольца на двѣ равныя части. Западная часть скрывается, а восточная увеличи­вается до утренней зари. Картина, приложенная въ началѣ настоя­щей книги, снята у 10° экватора, въ полночь, во время лѣтняго солнцестоянiя и тѣнь, о которой мы только-что упомянули, ясно обозначается среди системы Колецъ.

Когда вспомнишь, сколько трудовъ стоило намъ придумать круги движенiй небесныхъ, съ цѣлью объясненiя видимыхъ явленiй, — и невольно подумаешь, что обитатели Сатурна, найдя эти круги вполнѣ готовыми, долго должны были довольствоваться ими и не выдѣляли ихъ изъ общей системы мiроваго устройства. Мы не утверждаемъ однакожъ, что они вѣчно должны довольствоваться кругами этими, такъ какъ склонны мы думать, что если обитатели Сатурна не выше насъ, то, по меньшей мѣрѣ, равны намъ по умственнымъ способностями. Къ тому-жъ, они владѣютъ на правѣ собственности мiромъ довольно внушительныхъ размѣровъ: извѣстно, что отъ Сатурна до перваго изъ Колецъ 8,300 лье; что послѣднiя имѣютъ въ ширину 27,200 лье; что отправившись съ ихъ внѣшней окраины на поверхность перваго спутника, придет­ся продѣлать 12,500 лье, а для достиженiя восьмой луны необходимо еще пройти 910,000 лье. Этотъ небольшой мiръ, имѣющiй въ окружности 5,800,000 лье, далеко превосходитъ нашу древнюю вселенную, измѣрявшуюся паденiемъ Гезiодовой наковальни и подобную по величинѣ размѣрамъ Iеговы, приводимымъ въ книгѣ Рафiэль*).

*) Сказавъ, что наковальня летѣла-бы съ неба до Земли втеченiи девяти дней и столъко-же съ поверхности Земли до преисподней, Гезiодъ полагалъ, что посредствомъ этого определится дiаметръ вселенной. (Замѣтимъ здѣсь, что пробѣгая въ секунду 70,000 лье, лучъ свѣта употребляетъ пятнадцать тысячъ лѣтъ для прохожденiя туманности, къ которой мы относимся — Млечнаго пути!) Ангелъ Рафiэль, въ книгѣ носящей его имя, даетъ Iеговѣ — олицетворенiю безконечно-великаго — слѣдующiе размѣры: ростомъ Онъ — 2,360,000 лье. Онъ возсѣдитъ на престолѣ въ 1,800,000 лье; отъ лѣвой зѣницы Его до правой — 30,000 лье. (Каждая изъ этихъ лье, говоритъ Рабби-Акива, заключаетъ въ себѣ 100,000 локтей, а каждый локоть — четыре съ половиною длины руки).

Восемь лунъ съ быстро измѣняющимися фазами представляютъ на небѣ Сатурна зрѣлище, подобное тому, какое представляют луны на небѣ Юпитера; но въ первомъ случаѣ зрѣлище болѣе блестяще и богато. Первая луна втеченiи пяти часовъ переходитъ отъ очень слабаго приращенiякъ полной четверти и движенiе фазъ этихъ должно быть столь-же явственно, какъ ходъ часовой стрѣлки по циферблату. Солнечныя и лунныя затмѣнiя въ системѣ Сатурна не столь часты, какъ въ системѣ Юпитера, вслѣдствiе наклоненiя экватора Сатурна къ орбитѣ Солнца (27°);изъ этого слѣдуетъ, что обитатели Сатурна, преимущественно предъ обитателями Юпи­тера, часто видятъ на своемъ небѣ нѣсколько полныхъ лунъ. У нихъ восемь родовъ мѣсяцевъ и замѣчанiе, сдѣланное нами по поводу запу­танности хронологiи въ исторiи первобытныхъ народовъ Юпитера, вдвойнѣ можетъ быть примѣнимо къ исторiи древнихъ народовъ Сатурна.

Обитатели Сатурна по многимъ причинамъ даже не подозрѣваютъ существованiя нашей Земли и первая изъ причинъ этихъ, избавляющая насъ отъ необходимости приводить остальныя, состоитъ въ томъ, что они никогда не видятъ насъ. Нашъ маленькiй мiръ, всегда залитый солнечнымъ сiянiемъ, удаленъ отъ Солнца не больше какъ на 6°. Отъ Сатурна до Земли насчитывается, по ближайшему разстоянiю, 326 миллiоновъ, а по дальнѣйшему — 400 миллiоновъ лье. Если что-либо и можетъ быть лестно для репутацiи, которою мы пользуемся у обитателей Сатурна, то разве только, то что терпѣ­ливые астрономы, вооруженные отличными телескопами, порою различаютъ насъ въ видѣ маленькой крошечной черной точки, проходящей по диску Солнца; къ сожалѣнiю, столь сладостное предположенiе очень шатко, такъ какъ эта маленькая точка всегда пред­ставляется астрономамъ Сатурна явленiемъ случайнымъ, исчезающимъ среди другихъ солнечныхъ пятенъ, вообще гораздо большихъ, чѣмъ Земля. Но если-бы какой-либо дерзновенный философъ, основы­ваясь на перiодическомъ появленiи маленькаго пятна — появленiи очень рѣдкомъ и констатировать которое чрезвычайно трудно — вздумалъ утверждать, будто маленькое пятнышко это есть мiръ, планета, обитаемая земля... Ахъ, Боже мой! Послѣдствiя подобной дерзости слишкомъ велики для того, чтобы мы решились описывать дурной прiемъ, который великiе и сильные Сатурна не преминули-бы оказать такой мысли.

На Сатурнѣ извѣстны только Марсъ и Юпитеръ; но Марсъ пред­ставляется тамъ до того малымъ, что съ трудомъ можно разглядѣть его. Вотъ уклоненiя всѣхъ планетъ, уклоненiя, вычисленныя по обсерваторiи Сатурна, или другими словами — самыя большiя разстоянiя, на которыя планеты могутъ удаляться отъ Солнца, на востокъ или на западъ:

Дiаметръ

Мiръ Сатурна получаетъ отъ Солнца во сто разъ меньше свѣта и теплоты, чѣмъ нашъ мiръ, при равныхъ поверхностяхъ, и читателю уже извѣстно, какое значенiе имѣютъ теплота эта и свѣтъ для обитателей Сатурна. Экваторъ Сатурна наклоненъ къ плоскости его орбиты подъ угломъ 26°48', а экваторъ Земли — подъ 23° 27', вслѣдствiе чего времена года на первомъ изъ свѣтилъ этихъ нѣсколько характеристичнѣе, чѣмъ на второмъ. Впрочемъ, времена года Сатурна и Марса представляют большое сход­ство съ временами года на нашей Землѣ; только вмѣсто того, чтобы длиться 4 мѣсяца, длятся они 7 лѣтъ и 4 мѣсяца. Въ то время, какъ земные полюсы ежегодно лишены Солнца втеченiи шести мѣсяцевъ, на Сатурнѣ одинъ день и одна ночь, равные пятнадцати нашимъ годамъ, поперемѣнно господствуют въ полярныхъ странахъ. Снѣжный поясъ, видимый съ Земли въ холодныхъ областяхъ этихъ, есть неизбѣжное слѣдствiе подобныхъ перемѣнъ. Дѣйствительно, годъ Сатурна равенъ 29 нашимъ годамъ и 181 дню, такъ-что вмѣстѣ съ удовольствiемъ — обитать въ столь обильномъ феноменами мiрѣ, жители Сатурна имѣютъ еще въ виду счастливую и продолжительную жизнь.

Хотя наблюдать очертанiя и величину Сатурновыхъ Колецъ гораздо для насъ легче, чѣмъ для обитателей полярныхъ странъ Сатурна, во всякомъ случаѣ свѣденiя наши въ этомъ отношенiи не на столько прочны, чтобы можно было установить на нихъ какiя-либо бiологическiя соображенiя. Если Кольца эти — быть можетъ плотныя и окруженныя атмосферою — составляютъ мѣстопребыванiе существъ разумныхъ и любознательныхъ, то во всей солнеч­ной системѣ нѣтъ страны болѣе живописной, обитаемой мыслящими тварями. Надъ обитателями внутренней стороны перваго Кольца, близъ планеты, вечно носится громадный шаръ, поперемѣнно то свѣтлый, то мрачный, въ то время какъ на западѣ и на востокѣ двѣ горныя цѣпи высятся въ небо надъ сферою Сатурна. Обитатели Колецъ не только видятъ планету, безпрестанно открывающую свои страны вслѣдствiе суточнаго обращенiя своего и вѣчно повисшую на горизонтѣ, подоб­но вертящемуся жернову, затерявшемуся среди этой новой системы свѣтилъ, — но и наслаждаются еще игрою свѣта среди этихъ громадныхъ концентрическихъ круговъ; ночи и дни ихъ длятся по пятнад­цати лѣтъ — ночи совсѣмъ новаго рода, такъ какъ могутъ онѣ освѣщаться преломленiемъ солнечныхъ лучей, проницающихъ разнообраз­ныя трiумфальныя арки Колецъ и освѣщающихъ восемь серебристыхъ, носящихся по небу шаровъ. Не смотря на сотни лье, отдѣляющiя одно отъ другаго Кольца эти, не смотря, быть можетъ, на восемь тысячъ лье разстоянiя ихъ отъ планеты (пространство достаточное для того, чтобы наша Земля могла свободно вращаться въ немъ), — все-таки поз­волительно подумать при этомъ объ успѣхахъ воздухоплаванiяи вмѣстѣ съ этою мыслью, мѣстопребыванiе на Сатурнѣ тотчасъ-же представляется намъ самымъ дивнымъ изъ мѣстопребыванiй. Оно даже черезчуръ соблазнительно и, поистинѣ, причиняетъ намъ такое множество скорбей, что мы даже не считаемъ себя обязанны­ми распространяться на счетъ его дивныхъ картинъ.