Въ центрѣ планетной системы, или, выражаясь точнѣе — в одномъ изъ фокусовъ планетнаго эллипсиса сверкаетъ царь свѣта — Солнце. Согласно съ мирнымъ демократическимъ, высказанномъ выше принципомъ, мы посѣтимъ Солнце подъ конецъ, а теперь будем продолжать наше путешествiе, начиная съ Меркурiя, меньшей и ближайшей къ центру планеты. Извѣстно, что относительно постепенности разстояний отъ Солнца, планеты находятся въ слѣдующемъ порядкѣ: Меркурiй, Венера, Земля, Марсъ, Юпитеръ, Сатурнъ, Уранъ и Нептунъ. Чтобы дать наглядное понятiе объ отношенiяхъ величинъ и разстоянiй между различными частями солнечной системы, представiмъ ея малый геометрическiй чертежъ — скромный миньятюръ блестящаго царства, которымъ управляетъ владыка, болѣе чѣмъ свѣтозарный.

Выберемъ мѣсто ровное, но достаточно пространное, напримѣръ большой красивый лугъ и помѣстимъ посрединѣ его шаръ, имѣющiй 65 сантиметровъ въ дiаметрѣ: шаръ этотъ будетъ Солнце.

Опишемъ вокругъ этого центра окружность, имеющую 40 метровъ въ дiаметрѣ и положимъ на окружность просяное зерно: это — Меркурiй.

На окружности въ 70 метровъ положимъ горошину: это — Ве­нера.

Окружность въ 100 метровъ, по которой будетъ двигаться гороши­на покрупнее, изобразитъ орбиту Земли.

Продолжая чертить наши круги, опишемъ окружность въ 160 мет­ровъ въ поперечникѣ и помѣстимъ на ней перечное зерно: это Марсъ.

На окружности въ 520 метровъ будетъ двигаться апельсин — Юпитеръ. Но между перечнымъ зерномъ и апельсиномъ пересѣкаются около сотни круговъ, по которымъ двигаются песчинки: это мiръ малыхъ планетъ.

Сатурнъ изобразится биллiарднымъ шаромъ, катящимся по окруж­ности 1,000 метровъ въ дiаметрѣ.

Крупная вишневая ягода, на окружности въ 1,960 дiаметровъ, представитъ намъ Урана; Нептунъ изобразится грушею, въ окружности въ 3,000 метровъ. Если-бы захотѣли мы выразить, въ такомъ-же масштабѣ, разстоянiе отъ ближайшей звѣзды, то пришлось-бы поста­вить шаръ, по меньшей мѣрѣ полметра въ дiаметрѣ, въ разстоянiи 22,646,000 метровъ отъ центра или, другими словами — въ разстоянiи 5,660 лье.

Сферы этой искусственной системы, шириною въ 3 километра, двигались-бы слѣдующимъ образомъ: Меркурiй совершалъ-бы свой путь въ 1 минуту и 28 секундъ; Венера — въ 3 минуты и 45 секундъ; Земля — въ 6 минутъ, Марсъ — въ 11 минутъ и 27 секундъ; телескопическiя планеты — отъ 20 до 35 минутъ; Юпитеръ -- въ 1 часъ и 12 минутъ; Сатурнъ — въ 3 часа; Уранъ — въ 8 часовъ съ половиною;. Нептунъ — въ 16 часовъ и 40 минутъ.

Вотъ маленькая поверхностная картина, дающая нашимъ друзьямъ, не посвященнымъ въ таинства науки, довольно точное понятiе объ астрономическихъ отношенiяхъ планетной системы; да простятъ намъ ученые это отступленiе! Но если-бы они оказались не на столько великодушными, то самъ Кеплеръ, нашъ общiй учитель, достаточна оправдаетъ насъ своимъ примѣромъ. И въ самомъ дѣлѣ, развѣ этотъ великiй астрономъ не построилъ теоретически сферу, въ которой каж­дое небесное тѣло изображалось шаромъ, находящимся въ связи съ астрологическимъ значенiемъ каждаго изъ этихъ тѣлъ? Солнце изображалось у него шаромъ изъ виннаго спирта; Меркурiй — шаромъ изъ водки; Венера — шаромъ изъ меда; Марсъ — шаромъ полынной водки; Юпитеръ — шаромъ виннымъ; Сатурнъ -шаромъ пивнымъ.

Итакъ, заручившись разрѣшенiемъ автора Harmonice Mundi, с съ чистою совѣстью будемъ продолжать наше путешествiе.

Слѣдуя естественному порядку, прежде всего остановимся на пла­нетѣ, которая встречается первою на пути отъ центра системы къ периферiи, т. е. на Меркурiѣ, свѣтилѣ ближайшемъ къ Солнцу и разсмотримъ, въ какихъ уранографическихъ условiяхъ стоитъ мiръ этотъ къ нашей Землѣ.

Разсматривая разстоянiе, въ которомъ планета эта находится отъ лучезарнаго свѣтила, мы находимъ, что Солнце, видимое для насъ подъ среднимъ дiаметромъ тридцати-двухъ минутъ (32', 3"), пред­ставляется обитателямъ Меркурiя подъ дiаметромъ 1° 20' 58" , т. е., поверхность свѣтила этого кажется имъ почти въ семь разъ большею, чемъ намъ. Получаемые имъ свѣтъ и теплота въ семь разъ сильнѣе получаемыхъ Землею, при равныхъ поверхностяхъ.

Многiе писатели, не обладающiе философскимъ взглядомъ на вещи, усматривали въ этой теплотѣ и свѣтѣ условiя, несовмѣстимыя съ отправленiями органической жизни и полагали, что при существованiи такого порядка, растительность на Меркурiи была-бы сожжена, плоды засохли-бы, животныя задохлись, люди ослепли, если только послѣднiе могутъ существовать въ такой температуре. Умозаключенiе это, покоющееся на ложномъ принципѣ, столь-же ложно въ своихъ послѣдствiяхъ. Люди, разсуждающiе такимъ образомъ, въ сущности прилагаютъ свои понятiя къ земнымъ тварямъ, перенесеннымъ на поверх­ность Меркурiя, гдѣ послѣднiя несомнѣнно встрѣтили-бы среду, со­вершенно отличную отъ той, въ которой они живутъ на Землѣ и, по всѣмъ вѣроятiямъ, безусловно для нихъ смертоносную. Но какъ впол­нѣ очевидно, что природа, устанавливая систему жизни на Меркурiѣ, примѣнялась не къ земнымъ условiямъ, а къ положенiю Меркурiя и что везде и всегда живыя твари родятся только тамъ, где жизнь ихъ можетъ быть поддержана и обезпечена, то необходимо слѣдуетъ допустить, что обитатели Меркурiя, какова-бы ни была ихъ организацiя, созданы согласно съ условiями обитаемой ими планеты, что нахо­дятся они тамъ въ соотвѣтствующей имъ средѣ и что вѣроятно не могли-бы они существовать въ относительномъ мракѣ и холодѣ болѣе удаленныхъ планетъ.

Замѣтимъ, что если Меркурiй, при равныхъ поверхностяхъ, получаетъ въ семь разъ больше теплоты и свѣта, чѣмъ Земля, то изъ это­го не слѣдуетъ еще, чтобы приведенныя числовыя данныя были точнымъ выраженiемъ его свѣта и въ особенности теплоты. Атмосфера Меркурiя должна оказывать сильное влiянiе на солнечные лучи и въ большихъ размѣрахъ производитъ то, что въ незначительныхъ земная ат­мосфера производитъ на Землѣ. Для опредѣленiя свойствъ свѣта и теплоты планеты, необходимо знать физическiй составъ ея атмосферы, степень поглощенiя послѣднею солнечныхъ лучей, ея прозрачность, плотность и проч., равно какъ и составъ почвы, внутреннюю теплоту планеты и много другихъ условiй, безъ которыхъ, въ этомъ отношенiи нельзя сказать ничего опредѣленнаго. Въ силу такихъ соображенiй можно предположить, что обитатели Меркурiя только въ два или три раза получаютъ больше теплоты и свѣта, чѣмъ мы, и затѣмъ, какъ уже сказано, не представляется ни малѣйшихъ препятствiй, которыя могли-бы противодѣйствовать проявленiю жизни на поверхности этого мiра.

Мы сказали, что дiаметръ Солнца, видимый съ Меркурiя, равняет­ся 1° 20' 58". Это среднiй дiаметръ, величина котораго измѣняется отъ перигелiя до апогелiя, т. е., отъ дальнѣйшаго разстоянiя пла­неты отъ Солнца до ближайшаго, въ предѣлахъ 1° 37' 43" и 1° 4' 14". Астроному, находящемуся на Меркурiѣ, гораздо легче, чѣмъ намъ, опредѣлить, по постояннымъ измѣненiямъ видимаго дiаметра Солнца, относительныя величины радiусовъ-векторовъ, соотвѣтствующихъ каждодневнымъ наблюденiямъ, т. е. опредѣлить разстоянiе пла­неты отъ Солнца. Быть можетъ, ученые этого неизвѣстнаго мiра прежде насъ открыли (это очень не трудно), что ихъ планета движется по эллиптической орбитѣ, въ одномъ изъ фокусовъ которой находится Солнце и такимъ образомъ познали первыя основы истинной системы мiра.

Но здѣсь возникаетъ вопросъ, представляющiйся вообще всякiй разъ, какъ скоро дѣло коснется обитателей планетъ. Есть-ли астрономы на Меркурiѣ? Обитатели этого мiра на столько-ли умны, какъ и мы, (сказано это не изъ хвастовства; впрочемъ, есть-ли чѣмъ и хвастаться?); могутъ-ли они заниматься, подобно намъ, науками, искусствами и вообще всемъ, что относится къ области интеллигенции? Все это вопросы, на которые, по нашему мнѣнiю, необходимо отвѣчать утвердительно.

Вопросъ не въ томъ, созданъ-ли Меркурiй для обитанiя людей. Будемъ-ли придерживаться принципа конечныхъ причинъ, отвергнемъ-ли мысль божественнаго плана въ природѣ — во всякомъ случаѣ нельзя не допустить, съ равною степенью вѣроятiя, обитаемости Мер­курiя и Земли, разсматриваемыхъ съ точки зрѣния внѣ-земной, неза­висимо отъ того, чтó извѣстно намъ на счетъ нашей планеты. Вопросъ въ томъ, чтобы узнать, не препятствуютъ-ли физическiя условiя мiра Меркурiя развитiю умственныхъ способностей его обитателей. Но уче­ные, представлявшiе, въ физическомъ отношенiи, жителей Меркурiя слѣпыми, въ нравственномъ отношенiи считаютъ ихъ безумными или, по меньшей мѣрѣ, скудоумными, основываясь на томъ соображенiи, что палящiй зной ихъ родины уподобилъ жителей Меркурiя черной расѣ центральныхъ частей Африки. Другiе выражали предположенiе, что вслѣдствiи сосѣдства съ Солнцемъ, они должны обладать умомъ болѣе проницательнымъ и болѣе развитыми умственными способностями; что они опытнѣе насъ и смышленнѣе въ искусствахъ и про­мышленности, такъ какъ соседство съ Солнцемъ составляетъ для нихъ источникъ ума и силы. Много высказывалось по этому поводу самыхъ противорѣчивыхъ предположенiй для того только, чтобы ни­чего не высказать; доходили даже до поползновенiй опредѣлить предметъ обычныхъ занятiй обитателей Меркурiя, пытались измѣрить ве­личину ихъ вѣкъ, сравнительно съ величиною и степенью раздражи­мости ихъ сѣтчатой перепонки. Чтобы усмотрѣть всю безполезность подобнаго рода изслѣдованiй, не стоитъ даже распространяться объ этомъ; всякiя опредѣленiя являются тутъ положительно невозмож­ными, такъ какъ для установленiя подобныхъ теорiй у насъ нѣтъ никакихъ основъ.

Однакожъ, намъ извѣстенъ одинъ порядокъ вещей на Меркурiѣ: это перемѣны дней и ночей, временъ года и годовъ, перемѣны, силь­но влiяющiя на условiя обитаемости планетъ. Сутки Меркурiя нѣсколько продолжительнѣе нашихъ и заключаютъ въ себѣ 24 часа, 5 минутъ и 28 секундъ, но годъ гораздо короче, а времена года гораздо скоротечнѣе и болѣе несходны между собою. Наклоненiе оси вращения къ орбитѣ повидимому, одинаково какъ для Меркурiя, такъ и для Венеры, т. е., оно равняется 75°. Наклоненiемъ этимъ обусловливается большое различiе временъ года, продолжительность которыхъ -- только 22 дня -- ставить обитателей Меркурiя въ очень неблагопрiятныя условiя, далеко не содѣйствуетъ ихъ долговѣчности и, вмѣстѣ съ тѣмъ, не благопрiятствуетъ умственнымъ занятiямъ и усид­чивому научному труду. Но, быть можетъ, организацiя обитателей Меркурiя съ лихвою восполняетъ недостатки эти, присущiе природѣ ихъ планеты. Какъ-бы то ни было, можемъ быть однакожъ увѣрены, что живутъ тамъ существа разумныя, занимающiяся изученiемъ природы, науками и, подобно намъ, совершающiя кругъ своего предназначенiя.

Втеченiи 88 дней Солнце проходитъ всѣ созвѣздiя ихъ зодiака. Равноденствiя ихъ и солнцестоянiя характеристичнѣе нашихъ. Ночной видъ звѣзднаго свода представляется имъ точно такимъ-же, какъ и намъ, относительно расположения свѣтилъ на небесной сферѣ.

Планеты не представляютъ обитателямъ Меркурiя той послѣдовательности движенiй, какую представляютъ онѣ намъ. Быть можетъ, имъ неизвѣстны далекiя планеты, начиная съ Сатурна и до предѣловъ солнечной системы, такъ какъ зрѣнiе обитателей Меркурiя, менѣе чувствительное, чѣмъ наше, по всѣмъ вѣроятiямъ не въ состоянiи воспринять столь слабый свѣтъ. Венера и Земля представляютъ имъ кое-какiе признаки своихъ фазъ, подобныхъ представляемымъ намъ Марсомъ; Венера сверкаетъ для нихъ лучезарнымъ свѣтомъ, в шесть разъ сильнѣйшимъ того, какимъ она горитъ для насъ въ теченiе своихъ лучшихъ перiодовъ. Не смотря однакожъ на это, мы не раздѣляемъ мнѣнiе Гюйгенса, который смотритъ на Венеру, какъ на свѣтило, „разсѣевающее мракъ ночи на Меркурiѣ, не пользующемся, подобно намъ, помощью Луны“.

Вмѣстѣ съ этимъ знаменитымъ астрономомъ мы не станемъ добиваться, какие изъ математическихъ инструментовъ употребляются обитателями Меркурiя при ихъ астрономических занятияхъ; употребляютъ-ли они дерево, или картонъ, цинкъ или мѣдь, флинтъ-гласъ или богемское стекло для устройства телескоповъ; не будешь также разбирать вопросовъ, поставленныхъ нѣкоторыми теоретиками относитѣльно противоположнаго положенiя большаго пальца на рукахъ обитате­лей Меркурiя, растяжимости ихъ хороидной перепонки, цвѣта ихъ волосъ, мускульной силы ихъ рукъ и, подобно нѣкоторым Отцам Цѣркви, не будемъ заниматься изслѣдованiемъ послѣдствiй первородного грѣха на этой столь знойной планетѣ, смиренно полагая, что оконча­тельно высказываться на счетъ такихъ матерiй — дѣло довольно трудное.

Какъ-бы то ни было, но если-бы астрономы Меркурiя, находящиеся въ центральныхъ областяхъ солнечной системы и планетныхъ движенiй и озаряемые лучезарнымъ сiянiемъ дневнаго свѣтила, осмѣлились вы­разить мысль, что и другiя планеты могутъ быть обитаемы, то по всѣмъ вѣроятiямъ они очень дурно были-бы приняты нѣкоторыми изъ своихъ земляковъ-философовъ, такъ какъ на Меркурiѣ нѣтъ недостатка въ превосходнѣйшихъ поводахъ для доказательства, какъ дважды два четыре, что обитаемая нами Земля отнюдь не можетъ быть обитаема по причинѣ ея суровыхъ холодовъ и вѣчной тьмы, покрывающей эту, столь удаленную отъ животворнаго светила планету.