Домик на берегу Оки. Здесь живет Циолковский. Какой же он? Может быть, суровый ученый, погруженный в математические расчеты? Поймет ли он нашу задачу — создать фильм для детей? А вдруг потребует создания чисто научного фильма?

Мы позвонили точно в указанное время и тотчас же были впущены в дом. Вошли в небольшую столовую и не успели осмотреться, как откуда-то сверху, по крутой лесенке чуть ли не бегом спустился Константин Эдуардович, высокий, седовласый, весело улыбающийся.

— Это вы на Луну собрались? — спросил он, крепко пожимая нам руки и пытливо рассматривая каждого из нас.

— Мы! — нестройным хором ответили кинематографисты и сразу стало необычайно просто и хорошо в этой маленькой комнатке. Через несколько минут, за чаем, мы уже начали обсуждение кинематографического полета на Луну.

Бывший учитель, Константин Эдуардович прекрасно знал интересы и психологию детворы и радостно подхватил идею фильма.

Буквально засыпаемый нашими вопросами, он терпеливо выслушивал их и затем, полузакрыв глаза, исчерпывающе ясно отвечал.

— ...Когда я впервые вышел из звездолета на Луну, на мне был скафандр, — говорил Циолковский.

Константин Эдуардович просмотрел и подписал эскизы декораций...

Я сделал легкий прыжок вперед и улетел на несколько метров...

И вдруг встревоженный взгляд — все ли понятно собеседникам?

— Притяжение на Луне в шесть раз меньше, чем у нас. Вот скачками и можете двигаться вперед. А лучше по-воробьиному, так легче! — и сразу раскатистый, добродушный смех. А потом демонстрация передвижения человека по лунной поверхности при помощи привезенной нами куклы.

— Осуществима ли мысль о полете человека в космос? — спросили мы у Циолковского.

— Математически разработанная теория реактивного прибора появилась уже в 1903 году, — задумчиво отвечал ученый. — Как я сам гляжу на космические путешествия? Верю ли я в них? Будут ли они когда-нибудь достоянием человека? Чем больше я работал, тем больше находил трудностей и препятствий. До последнего времени я предполагал, что нужны сотни лет для осуществления полетов. Но в последнее время найдены приемы, которые дадут изумительные результаты уже через десятки лет. Внимание, которое уделяет наше правительство развитию индустрии в Советском Союзе и всякого рода научным исследованиям, надеюсь, оправдает и утвердит эти мои надежды.

Константин Эдуардович считал очень важным возбуждение интереса к идее космического полета у нашего юношества, у юношества, которому бурный расцвет социалистической техники даст возможность осуществить путешествие в просторы Вселенной.

Кадр из фильма. Мир без тяжести.

В этот день нами были обсуждены все пути возможного решения сюжета фильма. Константин Эдуардович заботился о том, чтобы в картине все было интересным и занимательным, чтобы фильм увлек юного зрителя. Ученый точно определил, что должно быть показано в фильме о межпланетных сообщениях и что не может быть технически осуществимо. В фильме обязательно должен быть мир без тяжести, передвижение людей на Луне прыжками и черное небо космоса с ярко горящими немигающими звездами.

Полные благодарности за внимание и за целую груду заданий, мы покинули дом Циолковского.

Перед второй встречей мы послали Константину Эдуардовичу сценарий и перечень наших вопросов. А затем, в один из весенних дней 1935 года, мы в том же составе остановились в Калуге на улице Циолковского перед новым домом № 1, предоставленным ученому Советским правительством. В просторном кабинете, заваленном множеством книг и журналов, закипела работа. Константин Эдуардович уже проверил наш сценарий. Вот некоторые его замечания по тексту:

«Кадр 253 — Ремни не нужно... Держаться за ручки кресла.»

Кадр из фильма. В иллюминатор видна поверхность Луны.

Стр. 12 - Миллиардов звезд невооруженным глазом не видно, а только тысячи.

Кадр 334 — Прыжок с 6-10-метровой высоты безопасен.

Кадр 299 — Все предметы в кабине падают, приобретая тяжесть».

Основательному обсуждению подверглись все приключения героев фильма на Земле и на Луне. Циолковский просмотрел и подписал эскизы декораций, дал нам целый ряд практических советов и в заключение сказал:

— Ну, а теперь вы можете отправляться в кинокосмический рейс!

В сценарии все выглядело очень увлекательно, интересно, а главное — просто.

Кадр № 152... Многочисленные прожекторы бороздили бездонные глубины звездного неба, освещали ажурную эстакаду ракетопланов, гигантское здание института межпланетных сообщений.

Кадр № 221. Снопами искр обдавая ангар, на фоне сияющей огнями Москвы ракетоплан срывается с эстакады и уходит в свободный полет.

Кадр № 252. В кабине академик Седых, взмахнув руками, срывается с места и плавно, без всяких аварий, отлетает от ванны к пульту управления ракетоплана. За ним плавно летят Андрюша и Марина.

Декорации для съемки были названы тоже просто: «Космос», «Лунный кратер № 3», «Встреча с Землей», «Ангар ракетопланов».

И вот из всех цехов несутся вопросы:

— Позвольте, а как же делать мир без тяжести? Каким путем два полновесных человека и один мальчуган будут «чувствовать себя» невесомыми?

— Циолковский пишет, что звезды в космосе не мигают из-за отсутствия атмосферы. Как же этого добиться? И как сделать этот «космос» вообще? — волнуются работники электроцеха.

— А как делать «Старт ракетоплана»? А его посадку?

— А лунные кратеры?

Десятки людей самых различных профессий, инженеры и архитекторы, астрономы и летчики, медики и физики начинают группироваться по нашему приглашению вокруг съемочного коллектива. Архитекторы помогают нашим художникам — Швецу, Уткину и Тиунову — найти наиболее интересные решения здания института, ангара и других. Инженеры помогают художникам и строителям в создании ангара ракетопланов. Работы хватает всем!

Задача построения ангара нашими кинематографическими средствами была решена так.

Реальный размер каждого ракетоплана — 100 метров. По замыслу сценария их в ангаре два. Следовательно, длина ангара должна быть не менее 400-450 метров, а ширина — 250 метров. Вес ракетоплана перед стартом примерно сто тони. По весу можно судить о конструкции эстакады.

Сначала художники фильма создали на бумаге эскиз декорации, который был точным выражением всех указаний. Эскиз был проконсультирован с инженерами, имевшими опыт по строительству железобетонных конструкций, и переведен в чертежи настолько точные, что по ним можно было построить настоящий ангар.

Рижиссер-художник комбинированных съемок Федор Красный, которому предстояла работа по съемке ангара, рассчитал, что минимальный размер куколки, которая может заменить человека при комбинированной съемке в макете, равен 7 сантиметрам. Куколка в 25 раз меньше человека, значит и ангар и ракетоплан можно уменьшить в 25 раз. Кинематографические размеры ангара должны быть 18 X 10 метров.

Были сделаны технические чертежи макетного ангара, а по ним заготовки тысяч деталей — стены, фермы эстакады и т. д. Работники макетного цеха изготовили сотни куколок, изображающих рабочих ангара, монтеров, шоферов. Началась сборка макета.

Рядом с «ангаром» создается «космос». На огромном полотнище размером 20 X 20 метров, сшитом из черного бархата и натянутом на деревянную раму, монтируют «звезды»: и двухвольтовые, для карманного фонаря, и автомобильные шестивольтовые, и двадцати-сороковаттные — всего 2500 штук. Потом включаются рубильники, и наш «космос» загорается в полную мощь!

А перед «космосом» постепено вырисовываются лунные пейзажи. Деревянные каркасы «лунной поверхности» обтягиваются мешковиной, и в результате искусной работы бутафоров и маляров становятся мертвенно-бледными.

Около огромной декорации «кабина ракетопланов» целая толпа. Переплет из стальных тросов уходит вверх, к электрическим талям, используемым в павильонах для подъема тяжестей. Здесь распоряжается крупнейший советский авиаконструктор Александр Александрович Микулин.

— Внимание! Полет! — раздается его властный голос. Взлетают вверх подвешенные на рояльных струнах мешки с песком, затем циркачи, заменяющие в опытных полетах артистов.

— Отставить! Вниз!

Взлет получается, но никакого парения... Вскоре в кабине появляется новая конструкция. Под потолком павильона на рельсах укреплена электроталь с мотором и шкивом, на котором намотан стальной трос. От троса идет пружинистый резиновый амортизатор, тот, что применяется при запуске планера. От амортизатора вниз тянутся рояльные струны. Они крепятся к специальному корсету со стальными пластинами, плотно обтягивающими тело актера. По команде «Полет!» монтер включает мотор электротали. Выбирается слабина троса, амортизатор тоже натягивается и подтягивает струны, поднимающие актера. Но амортизатор пружинит и тем самым дает актеру возможность плавно летать. Очень трудно парить в таком корсете, требуется большая тренировка, но это единственное найденное нами решение. Как сейчас, помню день, когда я был приглашен для приема удавшейся конструкции. Все в торжественно- приподнятом настроении. В костюмах, под которыми прячутся корсеты, стоят молодые циркачи. Команда, и циркачи, взмахнув руками, взлетают, как птицы. Радости нет границ! Все аплодируют сияющему конструктору и его помощникам. Сидя в сторонке, я уже строчу телеграмму Константину Эдуардовичу о создании «мира без тяжести», как вдруг раздается отчаянный крик оператора Гальперина:

— Простите, а на скольких струнах летает этот юноша?

— На... восьми, — отвечает кто-то не очень бодро.

— Вы сошли с ума! — восклицает оператор. — Я вижу их все до единой!

— Сколько же можно использовать струн? — мрачно спрашивает конструктор.

Оператору явно хочется сказать «Ни одной!», но...

— Вообще... Ну, две, от силы три! Но это уже без гарантии!

Кадр из фильма. Над горизонтом показался огромный диск Земли.

Я прячу бланк телеграммы в карман — видение струн невозможно, этим уничтожается эффект трюка.

Схема остается той же, но по одной убираются струны. Остаются только три — они держат актера и абсолютно невидимы, так как выкрашены в тон декорации.

Почти все уже решено. Остаются воробьиные прыжки по Луне.

— А может быть, обойдемся без них? Пусть себе ходят, как нормальные люди по Земле. Что они — птички, что ли?

Но эти одиночные голоса не находят поддержки. Мы полны решимости во что бы то ни стало не отступать от указаний Циолковского.

И вот после многих месяцев подготовки в съемочную группу стали приходить сообщения: «Вышло», «Получилось!», «Полетели!».

На полу огромного павильона, занимая площадь более чем в 200 квадратных метров, раскинулся макет института межпланетных сообщений. На макете слева — многоэтажный дом с множеством ярко освещенных окон. Напротив — ангар и эстакада. Все это из досок и фанеры. Вокруг института — деревья, широкие проспекты улиц. Мчатся вереницы автомобилей, движутся толпы людей. Все в 1/25 натурального размера, но самый придирчивый глаз не отличит все это на экране от настоящего.

Снимают макет работники комбинированных съемок во главе с режиссером-художником Ф. Красным. Их задача — создать полную иллюзию движения вокруг института при помощи маленьких фигурок и машин — требует большого труда, мастерства и терпения. Повернет оператор ручку съемочного аппарата на один оборот, зафиксирует на одном кадрике положение фигурок и машин, и мультипликаторы передвигают их на один, скажем, миллиметр. И вот так терпеливо, миллиметр за миллиметром снималось продвижение автомобильчиков и людей по всей длине десятиметровой улицы. А на экране получается плавное движение сотен автомобилей и тысяч людей, торопливо идущих к институту межпланетных сообщений в день первого старта на Луну.

В «ангаре ракетопланов» мультипликаторы работали месяц. Изо дня в день они двигали фигурки и автомобильчики, а на экране мы увидели, как оживленно сначала в ангаре, как потом движение замирает и как ракетоплан, набирая скорость, скрывается за воротами ангара.

На макете института межпланетных сообщений пиротехники зарядили металлический корпус ракетоплана специальным составом, дающим массу огня и искр. Невидимые струны тянут ракетоплан по эстакаде от ангара в небо. В установленный момент смесь воспламеняется, из дюз вылетает огненный хвост, и ракетоплан уходит в полет. Так был снят один из самых важных кадров, всегда производивший большое впечатление.

В центральном павильоне кипела работа около «космоса». Здесь снимали полет ракеты. На невидимых струнах к макетной Луне мчался макет металлической ракеты. Из дюз летели мощные снопы огня и искр, кругом сияли немигающие звезды. Каждый полет ракеты снимался десятки раз, и только после просмотра на рабочем экране съемочная группа отбирала лучший вариант, который и шел в картину.

В главных ролях в картине снимались заслуженный артист республики Сергей Петрович Комаров — академик Седых, киноартистка Ксения Москаленко — Марина, киноартист Василий Иванович Ковригин — профессор Карин, пионер Витя Гапоненко — Андрюша Орлов.

Очень удачной была сложная съемка в кабине. Она прошла без сучка и задоринки.

«Мир без тяжести освоен тчк Академик Седых зпт Марина зпт Андрюша зпт другие члены коллектива зпт шлют вам дорогой Константин Эдуардович сердечный привет из кино-космоса находясь в полете Москва тире Луна восклицательный знак» — такой телеграммой сообщили мы своему научному консультанту о нашей большой производственной победе.

Но впереди — съемки на Луне. Здесь на каждом актере, кроме стального корсета и обычного земного одеяния, — тяжелый скафандр с кислородными приборами. Однако все исполнители, включая и юного Витю, наотрез отказались от нашего предложения использовать на общих планах дублеров-циркачей. Они стоически переносили и физическую нагрузку, и жару от множества прожекторов и бесконечное количество раз прыгали со скалы на скалу, водружали знамя, перетаскивали тюки с горючей массой для подачи сигнала на Землю.

По ходу съемок академик Седых должен оступиться на вершине скалы, скатиться вниз, а обвалившаяся скала должна придавить его. Кадр этот был далеко не из приятных. Съемка не ладилась. Первый дубль — слишком много пыли, ничего не видно. Снимаем еще раз — не рассчитав линии падения, академик Седых падает вне поля зрения аппарата. В третий раз академик удачно свалился вниз, а скала не упала: заело механизм. В четвертый раз — хорошо, но съемочная группа должна иметь несколько хороших дублей. В пятый раз — снова пыль. Снимали этот кадр 11 раз! Только благодаря великолепнейшей физической тренировке и дисциплинированности актера Комарова нам удалось хорошо заснять этот сложнейший кадр.

После таких трудных кадров съемки в кабинете академика Седых, в комнате Андрюши, в «Пулковской» обсерватории были для нас сущим отдыхом.

В самом конце съемок произошла история «по вине» нашего юного артиста пионера Вити Гапоненко. В начале съемок ему было 12 лет, а в конце — 13, и он вырос больше чем на полголовы. Когда мы стали монтировать картину, то увидели, что в одних кадрах Андрюша был на уровне груди академика Седых, а в других доставал до подбородка! Пришлось переснять целый ряд кадров.

Сейчас кинематографическая техника стала неизмеримо выше. Появились «блуждающая маска» и другие изобретения, при помощи которых можно провести великолепные трюковые съемки, добиться любых эффектов космического полета. И мы уверены, что советская кинематография, используя богатейшее наследие основоположника теории звездоплавания Константина Эдуардовича Циолковского и свои новые возможности, создаст в недалеком будущем чудесный научно-фантастический фильм о полете в космос, а немного позже — это время уже не за горами — в документальном фильме расскажет миллионам советских зрителей о первом путешествии советских космонавтов.

назад